Анна Тарасова - Нить судьбы

— Я не должна была! Вы не только гостья, вы наша госпожа, и я прошу прощения за проявленную грубость!

Лина уселась на стул и сложила руки на коленях:

— И все-таки?

Ханна подошла к ней, положила руку ей на голову, как собственной дочери, и сочувственно погладила ее по волосам:

— Бедная! Несчастная девочка! Тебе еще предстоит такое пережить!

— Вы о чем? — встревожилась она.

— У тебя будет Откат, Алина, сильный Откат, сравнимый с тем, что ты сделала! Ты вырвала у судьбы чью-то жизнь, такого она не простит! Дай-то Бог тебе выдержать это испытание! Моя Рахиль не смогла!

— Но я думала, что он уже был, — Лина вспомнила события церемонии обращения.

— Нет, девочка, — Ханна продолжала ее гладить, — Тогда бы ты увидела четкие и ясные «окна».

Люди расставлены, Анастасия лично проверила их на местах.

Но о том, что в доме находится еще и понтифик с Линой, предупреждать своих соратников магичка не стала. Не за чем. Тогда они сконцентрируются именно на нем и его любовнице, а прибить девку женщина хотела сама.

Пусть занимаются Ханной и ее семейством, у нее есть задача поинтересней.

Против понтифика ей наверняка не выстоять, но для его отвлечения Анастасия уже подобрала кандидатуру, а там главное — уничтожить мерзавку и пусть дальше будет так, как судьба положит.

Ужин прошел с тягостном молчании. Ханна скорбела об отце, Богдан тревожно поглядывал в окно, надеясь увидеть там своих детей, Лина со страхом думала об Откате.

Она искренне считала, что Откат за совершенное ею в «Странном месте» уже был.

То неожиданное появление мужа и вся история с самоубийством — что может быть страшнее это?

«Откат — это око за око», сказал ей как-то Авраам Моисеевич, «ты забираешь у судьбы что-то и она ответно забирает это же у тебя». Подробности он не знал, ни Ханна, ни ее мать Аглая не были настолько сильными, чтобы создавать вероятности, они могли лишь видеть их и менять, а значит, Откат им не грозил.

И тут Лина вспомнила:

— Марк, прости, я сразу не сказала тебе, но… Тогда в больнице с Мией… — она замешкалась, но понтифик кивнул головой, понимая, о чем она говорит, — Так вот, тогда, в палате я видела, кто изменил ее судьбу. Орденец, мужчина, высокий, но тощий, одет в черное, — она припомнила его внешность, — Волосы тоже черные, коротко острижены, но видно, что кудрявые, глаза такие…, - Лина повернулась к Ханне, — простите, но похожи на ваши.

— Лазарь? — ахнула Ханна. От ее печали не осталось и следа. Женщина перевела взгляд на мужа, тревожный, напряженный.

— Лазарь? — переспросила у нее Лина.

— На щеке едва заметный шрам длинный до подбородка?

Девушка припомнила:

— Вроде бы да.

— Лазарь, — подтвердила женщина. Руки сжала в кулаки, на лице проступила мертвенная бледность.

— Значит, у Ордена все-таки тоже есть ткущий, — задумчиво проговорил Марк, — А я думал, что он погиб в той заварушке.

— Может быть это маг? — предположила Лина, вертя в руках вилку, — Если маг может менять судьбу, то…

— Не может, — горько усмехнулся Богдан, — Маг не может этого сделать, это прерогатива только ткущих. Вас, Алина, моей жены. И ее брата.

— Значит, у Ордена есть ткущий, — повторил Марк и задумчиво уставился в окно.

После ужина Ханна, расстроившись из-за смерти отца, поднялась к себе в комнату и больше оттуда уже не выходила. Вик и Тори так и не вернулись, сын отзвонился отцу, сказав, что они с сестрой у друзей и до утра их не ждать, Тори слишком обижена на мать.

Алина, утащив из холодильника немного фруктов, что привезли Ханна и Богдан, тоже поднялась к себе. Такое состояние она называла «морально вымоталась», когда не хотелось ни с кем разговаривать и никого видеть. Марк пообещал подняться позже.

В своей комнате она пару минут посидела перед включенным ноутбуком, проверила почту, но сил не было даже на то, чтобы посмотреть новости. Включила телевизор, покрутила каналы, и не найдя совершенно ничего интересного, легла спать.

Но не спалось. Впечатления прошедшего дня не давали успокоиться, промучившись с часик, Алина все-таки решила спуститься вниз и взять стакан воды. Она нашла на полу тапочки, накинула халатик и вышла из комнаты. Только стоя на последних ступеньках лестницы, девушка поняла, что гостиная не пустует. Лина осторожно выглянула из-за угла: Марк сидел на диване, откинувшись устало на спинку, Богдан — напротив в кресле. Догорающие угли в камине тускло освещали стоящую на полу бутылку вина.

— Я проверил защитный полог, его пытались вскрыть.

Марк устало кивнул головой.

— Догадываюсь, Богдан. Всплеск у моей Лины явно неспроста был. Готовьтесь к нападению.

Смотритель печально опустил голову и покрутил в руках бокал. Затем поставил его рядом с бутылкой, встал и заходил из угла в угол.

— Ведь столько лет все было тихо! Как узнали-то?

Марк едва пожал плечами.

— Все равно. Для меня главное — защитить ее.

Смотритель остановился перед своим господином, посмотрел на него задумчиво и покачал головой.

— Из-за этого вы ее привезли сюда?

— У девочки сильный дар, — Марк вертел в руках почти пустой бокал, — Но привез я ее не из-за него.

Богдан немного помолчал. Затем, видимо, решив, что настал хороший момент для откровений, тихо заметил:

— Честно скажу, я удивлен. Не ожидал.

— Я сам не ожидал, — горько усмехнулся Марк, прекрасно поняв, о чем тот говорит, — Она для меня как наркотик, это уже не любовь, а какое-то безумие.

— А сама она как к вам…

— Не знаю. Просто не знаю, — он залпом допил вино и отставил бокал на пол, — Вроде счастлива рядом, но я иной раз ловлю такой взгляд, что удавиться от тоски хочется.

Лина, сидя на предпоследней ступеньке за углом, старалась даже не дышать. Она боялась пропустить хотя бы одно слово.

— Да, девочку ломали, это заметно, — согласился Богдан, — Кто постарался?

— Бывший муж, — глухо проговорил вампир, — Я отправил его к Элеоноре на опыты.

— Даже так?

— Лина не хотела его убивать.

Девушка чуть привстала, надеясь уйти незаметно обратно, но Марк поднял голову и прислушался. Затем вздохнул и протянул руку к лестнице.

— Иди сюда, любовь моя, нечего там сидеть и подслушивать.

Лина медленно поднялась со ступеньки, надеясь, что Марку все-таки послышалось.

— Лина! Ведь знаешь, что подслушивать нехорошо.

Богдан молча смотрел, как девушка выступила из-за стены. Босиком, в белом халатике до колен, она казалась такой невинной и чистой. Алина доверчиво вложила свою ладонь в протянутую вампиром руку и позволила усадить себя на диван рядом с ним. Марк кивком головы показал управляющему покинуть гостиную.

Обнял любимую. Прижался губами к ее щеке, прошелся легкой дорожкой поцелуев к виску, от него — вниз к груди, развязывая пояс халата и снимая его с плеч.