Ульяна Соболева - Осколки безумия

— Они не могут вот так с ним, папа…Он голодает…они изуродовали его. Ты не представляешь, в каком он состоянии, — мой голос срывался, превращался в тихий шелест.

— Я знаю на что способна инквизиция Нейтралов, — тихо проговорил отец, закрывая меня от дождя, понес к машине.

— Не уезжай отсюда, подожди, — попросила я. Все еще тяжело дыша, судорожно стискивая пальцы, — мы должны что-то сделать, папа. Мы должны, понимаешь. Я не верю, что он виноват настолько, не верю. Кто-то выпустил меня оттуда, кто-то положил ящик крови в мою машину. Кроме него никто не мог. Папа, они казнят его…понимаешь? Они его убьют.

Я повернулась к отцу и наткнулась на тяжелый взгляд, пронзающий насквозь.

— Казнят, Марианна. Я ничего не могу сделать. Все что ты говоришь, уже не имеет никакого значения.

— Имеет. Все имеет. Ты — король. Ты все можешь. Тебя послушают. Ты должен…папа…должен.

Я вцепилась в воротник его рубашки, задыхаясь, захлёбываясь отчаяньем.

— Не послушают. Я ничего больше не могу, Маняша.

— Попытайся! — Взмолилась я, — просто попытайся!

— Я пытался!

— Ты лжешь! — закричала я и ударила его по груди, — ты лжешь! Если бы ты хотел ты бы вытащил его! Знаешь? И не надо! Я сама…я буду отстаивать его права. Никто не смеет казнить князя без суда и следствия.

Отец смотрел на меня, и скорбная складка пролегла у него на лбу:

— Скажи, когда ты перестанешь его любить? Как еще он должен унизить и растоптать тебя, чтобы ты наконец-то раскрыла глаза? Ты вернулась от него, из того проклятого дома…в крови и в грязи, с кровоподтеками на теле, с изодранным в клочья сердцем! Неужели у тебя еще есть силы защищать его?

Я дышала все тяжелее, едва сдерживая вопль, рвущийся из груди:

— Это мой муж…мой выбор. Даже если он убьет меня, я вернусь с того света и буду закрывать его собой. И вам меня не остановить и не понять. И не надо понимать. Помоги мне или я сама устрою мятеж.

Отец попытался привлечь меня к себе, но я оттолкнула его.

— Ничего не поможет, милая моя…ничего. Не рви себе сердце. Отпусти его. Он уже давно ушел от нас всех. Отпусти и тебе станет легче.

— Никогда не отпущу, — крикнула я, и из глаз снова потекли слезы, — не отпущу его. Он мой. Я принадлежу ему. Не отпущу пока дышу, и бьется мое сердце. Не поможешь — я сама…я справлюсь сама.

— Не справишься, ни сама, ни со мной. Никто его не спасет. Никто не оправдает. Все кончено.

— Должен быть суд.

— Уже был. Закрытый. Приговор вынесен и обжалованию не подлежит.

Я долго смотрела на отца, чувствуя, как все холодеет внутри, как умирает последняя надежда. А потом тихо спросила:

— Кто имеет влияние в Верховном Суде, если не сам король?

Влад нажал на педаль газа и медленно поехал.

— Не вампиры. Возможно демоны и то не все. Только Верховные. А так же Ангелы. Мы более низшая раса. Я уже думал об этом. Марианна, я впервые ничего не могу изменить.

Я откинулась на спинку сидения и обхватила плечи руками. Перед глазами стояло лицо Ника, изуродованное, окровавленное и его последний взгляд. И вдруг я поняла, что у меня есть шанс…один маленький шанс. Если Верховные демоны имеют подобную власть. Я пойду к такому демону. Самуил мне поможет с ним связаться. Асмодею нужны новые души. Пусть возьмет мою. Меня. В обмен на жизнь моего мужа и пусть вернут ему чувства.

Я не дам ему умереть. Какой ценой? Любой. Мне уже все равно. Если нужно ценой моей собственной жизни.

Принятие решения иногда дает нам силы бороться с отчаянием. Это больше чем надежда, это вера в то, что ты еще можешь все изменить сама. Я верила, я бы не вынесла, если бы эту веру у меня кто-то отнял. Я верила, что смогу его спасти. Это не могло быть концом. Мы слишком много пережили вместе. Все стерлось, отошло на второй план. Все перестало быть значимым и важным. Уже ничего не имело значения. Потому что в своей войне я осталась одна. Раньше у меня была поддержка семьи, а сейчас даже ее не было. Да и семьи уже нет. Это не семья, это жалкие крохи, это судорожное цепляние за поломанную цепь в которой уже и так не достает большинства звеньев. Я думала о том, что станет с нами, если Ник…боже…я не хочу об этом думать, я не хочу говорить это вслух, но мы все не сможем с этим жить дальше. И они не смогут, они, приговорившие его и опустившие руки. Все до единого, отрекшиеся от него как от прокаженного. Я стучала в закрытые двери, я видела их пустые глаза и сожаление, везде сожаление как будто ЕГО уже нет, и они приносят мне свои соболезнования. Влад, Крис, Мстислав, Фэй и даже Габриэль. Словно никто из них не понимает, что я не смирюсь, я больше не та маленькая и покорная девочка, принимавшая удары судьбы как должное. Да и трудно оставаться такой, когда рядом с тобой настолько сильный мужчина. Мой мужчина. Когда-то он держал меня на вытянутых руках под палящими лучами солнца, сгорая заживо. Когда-то он искал меня, подыхая от голода, и объявив войну демонам пошел в самое пекло. Да жестокий и властный. Но он мог быть и нежным, он мог быть таким, каким никто и никогда не знал его кроме меня. И он любил меня. Как умел. Теперь моя очередь бороться за него. И я буду. До последнего вздоха. Без боя они его не получат.

Я почти не готовилась. Я знала, что буду делать и куда иду. Впрочем, и на что иду тоже знала. Я уже побывала там один раз, не по своей воле, и сейчас я собираюсь попасть в Ад любыми путями. Только я больше не могу просить помощи у Фэй или Самуила. Тогда мне не дадут уйти. Мне помешают. Этой ночью я призвала всю силу воли, чтобы вернуть свою сущность. Решительно осушила несколько пакетов с кровью, потом проверила, чувствует ли меня Сэми, напрягаясь и пытаясь заглушить все эмоции, все мысли о том что делаю, никаких утечек. Я мысленно звала сына и в тот же момент блокировала свой зов. Думала о нем и заставляла мысли прятаться в своеобразный кокон из каменных стен. И он не пришел. Я надеялась, что он меня не услышал. А потом я написала им записку. Своим детям. Сэми найдет непременно. Я не пошла с ними прощаться. Я больше не готова и не могу расставаться ни с кем. Угрызения совести и щемящая боль, рвали душу, но я запрещала им овладеть мною. Возможно, меня не поймут, но да, я думала не о детях, не о себе, я думала только о Нике. Мое желание вернуть его граничило с безумием, но именно это дикое желание давало мне силы. И я знала, что меня может осудить каждый, но не мои дети. Если я не вернусь обратно они будут знать, почему я ушла и почему оставила их. Стиснув зубы, проскользнула мимо спален и выскользнула из родительского дома через черный ход. Меня никто не остановил. Мои силы или иные, которые всегда блокировали возможности Фэй видеть мое будущее, вернулись.