Наталья Соколина - Долгая дорога к счастью 3

Что Дэниар и сделал.

Он вошёл в библиотеку, где Энна ждала леди Зелинну. Та задерживалась и, когда вошёл Владетель Эристана и плотно прикрыл за собой дверь, Энна поняла, что попалась. Она сделала попытку выйти, но он твёрдо сказал:

- леди Энна, прошу вас, выслушайте меня!

Она послушно опустилась в кресло, глядя на него растерянными, умоляющими глазами. Он улыбнулся ей, надеясь, что для него всё обернётся благополучно, и он не будет с позором выдворен вон.

- Миледи, я по-прежнему люблю вас! Я прошу составить моё счастье, став моей женой!

Энна вскочила на ноги, сжав руки у груди, молча, смотрела на него. Ей было страшно. Он твёрдо смотрел на неё, ожидая ответа. И Энна дрогнула. Она опустила глаза и пробормотала:

- милорд, ваше предложение неожиданно для меня! Ведь у меня ещё не кончился траур по мужу.

Он вежливо вставил:

- как мне сказали, леди Энна, ваш траур заканчивается через неделю.

Она решилась и подняла на него испуганные глаза, запинаясь, сказала:

- позвольте... мне подумать, лорд Дэниар...

- Хорошо, - легко согласился тот, радуясь, что её глаза не обдали его презрительным холодом, - какой срок вам нужен, леди Энна?

- если вы не возражаете, то месяц...

Конечно, Дэниар возражал! Он хотел бы, чтобы она стала его женой сегодня, в крайнем случае, завтра, но он терпеливо согласился:

- как пожелаете, миледи. Месяц так месяц.

- Я сообщу вам о своём решении, лорд Дэниар, - прошептала она, смутившись.

Дверь открылась и вошла леди Зелинна. С первого взгляда она поняла, что разговор состоялся. Только вот эристанец не выглядел счастливым, а Энна, наоборот, чувствовала себя, кажется, неплохо. Леди Зелинна вопросительно глянула на лорда Дэниара, тот сказал:

- миледи, я просил леди Энну стать моей женой. Она обещала подумать и через месяц сообщить мне о своём решении.

Леди Зелинна укоризненно покачала головой, но ничего не сказала. Всё равно Энна не ослушается воли брата.

На следующий день Дэниар собирался ехать домой. Во дворе, вдалеке у казарм, толпились его гвардейцы и стражники Теремиса. Поздняя осень принесла дожди и ненастье. К счастью, замковый двор, выложенный брусчаткой, избежал участи большинства грунтовых дорог, раскисших от грязи. У самой дальней стены, где не было брусчатки, выросла густая трава. Дэниар вышел из замка, собираясь отдать гвардейцам последние распоряжения, и замер. Громадный красавец - жеребец мирно щипал последнюю осеннюю травку у дальней замковой стены.

- Андаринец! - восхищённо подумал он и припомнил, как много раз слышал от хозяев замка историю спасения хилого маленького жеребёнка во время поездки в Андарин. Дэниар так ни разу и не удосужился сходить на конюшню и посмотреть на спасённого. Всё как-то не хватало времени, да и интереса особого не было. Теперь он хорошо рассмотрел коня. Действительно, чистокровный андаринец, только вот белая звёздочка на лбу портила породу. На жеребце не было даже уздечки. Он тихо пасся в сторонке, ни на кого не обращая внимания.

Внезапно боковая дверь замка распахнулась, и из неё со смехом выбежал Церен! В свои три с половиной года он твёрдо держался на ножках и постоянно ускользал от нянек, не успевающих уследить за юным лордом.

Андаринец поднял голову, посмотрел на ребёнка, прядая ушами. И вдруг сорвался с места в галоп, направляясь к малышу!

- Церен!!! - Не своим голосом заорал Дэниар, бросаясь наперерез коню и уже понимая, что не успеет. В сознании мелькнула мысль, что ещё одну страшную потерю Энна не переживёт.

В бессильном ужасе он смотрел, как жеребец подскакал к Церену и взвился на дыбы. Гулко ударили о брусчатку громадные копыта, большая голова склонилась к мальчику, мягкие бархатные губы осторожно прихватили детскую ручонку. Церен засмеялся, упал на попку, потом, цепляясь за гриву, поднялся на ножки и обнял голову коня, всем телом навалившись на неё. Он теребил уши, губы, нос, а жеребец стойко переносил издевательства, временами шумно вздыхая.

На подкашивающихся ногах, не обращая внимания на посмеивающихся в отдалении стражников, Дэниар направился к Церену. Андаринец осторожно высвободился из детских ручонок и повернул голову ему навстречу. Ощерив зубы, он предупреждающе заржал.

На крыльцо выбежала одна из нянек, всплеснула руками:

- лорд Церен, вы опять убежали! Я пожалуюсь миледи, и она снова будет вас ругать! Сейчас же идите ко мне!

Церен неохотно двинулся к ней, напоследок погладив жеребца по ноге. Тот двинулся, было, следом, но мальчик обернулся и топнул ножкой:

- Малысик, уйди!

Конь послушно вернулся к своей траве.

- Как твоё имя, женщина? - сурово спросил Дэниар, - ты заслуживаешь плетей за злостное пренебрежение своими обязанностями!

Няня стояла, потупив глаза, с Цереном на руках. Тот нахмурил бровки, становясь поразительно похожим на отца:

- дядя Ди похой!

Он крепко обнял няню за шею, прижавшись щёчкой к её щеке.

- Извините, милорд! Меня зовут Урана, и я действительно не уследила за лордом Цереном. Он такой подвижный, глазом моргнуть не успеешь, как он уже во дворе. Но вы не беспокойтесь, - добавила она, - Малышик его очень любит и никогда не причинит ему вреда.

Дэниар покачал головой и вошёл в замок, решив перед отъездом обязательно поговорить с Энной об этом случае.

Когда он уехал домой, Энна вздохнула с облегчением.

Лекарь Врегор и золовка устроили ей допрос с пристрастием, обвиняя в нарушении обязательства, данного лорду Эйжену. Энна оправдывалась, как могла.

Вечером, лёжа в постели, она задумалась о будущей жизни в Эристане. Ей было страшно. Она боялась встречи с прошлым. Пришли воспоминания. Первая встреча с Дэниаром и Бранденом в саду Келаврийского замка, её мечты о нём, его взгляд, повергающий её в жар и трепет, его надежды на счастливую жизнь с ней, высказанные суровым тоном при расставании. Она улыбнулась, вспомнив гардеробную и шкафы, набитые нежнейшим бельём и фыркнула, представив, как Владетель Эристана придирчиво выбирал для неё панталончики, а белошвейки хихикали над ним по углам.

Внезапно вспомнила, как он лежал здесь, в замке, тяжело раненный наёмником, потому что подставил свою грудь, спасая её жизнь. Тогда она держала его за руку, плача и молясь Заренье о его выздоровлении.

Энна умышленно отгоняла воспоминания об их первой ночи, о боли, крови и его равнодушии к ней, как ей казалось.

Лекарь Врегор обвинил её в том, что она не захотела выслушать и попытаться понять Дэниара. А что она должна была понимать? Почему он напился в такой важный для них день? Почему он изнасиловал её, не сумев обуздать свою похоть? Почему превратил её в красивую игрушку, контролируя каждый шаг? А что будет теперь? Неужели он опять лишит её всякой самостоятельности, и она вновь будет заперта в четырёх стенах, служа ему лишь утехой в постели?