Линда Джонс - Звездная ведьма

Сегодня ей даже не позволили поужинать перед тем, как явились стражи и проводили её на четвёртый уровень. Словно и без того недостаточно трудно противостоять доводящему до бешенства капитану, так теперь придётся делать это на пустой желудок. Мари помогла Айседоре переодеться к ужину в подобающий случаю наряд. Ведьма отказалась даже примерить туалеты Лианы, предпочтя бледно-серое платье незатейливого покроя с непривычно глубоким декольте, но всё же не так сильно оголявшим грудь, как большинство одежд императрицы. Однако Айседора постоянно подтягивала край выреза, надеясь сделать его менее откровенным. Её усилия остались напрасны. Айседора не обладала формами Лианы, но не желала показывать даже то немногое, что имела... особенно капитану Хену.

За время недолгого пути до комнаты Хена Айседора решила, во что бы то ни стало не отвечать на его прикосновения. Не плакать, не просить об избавлении, но при этом и не позволять себе наслаждаться тем, что он предложит. Ничем из предложенного.

Сегодня капитан снова, казалось, узнал о её приближении до того, как страж постучал в дверь, поскольку та распахнулась почти мгновенно. Вопреки предположениям Айседоры, он был не голым, а в одном из своих фиолетовых халатов. Лукан взял её за руку и втянул в комнату, тогда как охранники заняли места по бокам двери, где планировали оставаться до тех пор, пока гость не закончит с ведьмой императрицы.

Из-за голода она сразу обратила внимание на витавший в воздухе аромат. Не ладан и не ароматические свечи или масла. Пахло пищей.

— Я подумал, что мы можем вместе поужинать. — Хен подвёл её к накрытому для двоих столику, размещённому всего в нескольких шагах от кровати. Одинаковые стулья стояли друг против друга, маленький стол ломился от разнообразной еды. В животе у неё заурчало. Слишком большое искушение, чтобы не наслаждаться тем, что он предложит.

Хотя капитан снова встречал гостью в фиолетовом халате, сегодня он не заставил её переодеваться. Лукан отодвинул стул, и когда Айседора села, устроился напротив и налил в бокалы вина.

Несмотря на голод, она изучала еду с подозрением.

— Туда что-то подмешано?

— Нет.

Она посмотрела ему в глаза.

— Почему я должна вам верить?

— Потому что я не лгу.

— Мужчина, который не лжёт? — Айседора усмехнулась. — Сомневаюсь, что такое создание существует.

Он не обиделся.

— Я не всегда открываю свои мысли, но никогда не лгу. Помимо всего прочего в Круге Бэквие учат честности. Её требуют ото всех воинов, — он поднял свой бокал. — А как насчёт тебя?

Она тоже взяла бокал.

— Иногда врать необходимо, чтобы выжить.

— Обман никогда не бывает необходимым, просто он легче правды.

— Я никогда не относилась к тем, кто предпочитает легчайшие пути, но и самый трудный преднамеренно не выберу.

Его усмешка была ошеломляющей, ямочка на мужской щеке странно очаровывала.

— Большинство женщин просто согласились бы, что честность всегда лучше.

— И при этом произнесли бы первую ложь.

— Значит, ты действительно говоришь правду?

— Когда хочу.

Вряд ли капитан собирался отравить её, учитывая, как явно старался произвести впечатление. Она приступила к еде, он тоже. Айседора ожидала почувствовать эффект какого-либо зелья, что-нибудь возбуждающее или дурманящее, но оставалась здравомыслящей и решительно настроенной не наслаждаться никакими дарами сидящего напротив человека. Кроме вкусного ужина, конечно.

Вошёл его слуга, чтобы убрать остатки еды. Франко никогда не смотрел прямо на неё, но если она не ошибалась, изучал уголками глаз. Мари находила молодого слугу красивым и очаровательным, но Айседоре он казался просто ещё одним мужчиной. Если он дурачит Мари... Айседора отвела от слуги взгляд. Что она с ним сделает? Убьёт? Она не может, если не собирается принять тёмную сторону своих волшебных способностей и отвернуться от света. В её силах только предупредить Мари, что любовь приносит горе каждой женщине, не только ведьмам Файн, и что с противоположным полом никогда нельзя забывать об осторожности.

Она почти не сомневалась, что наивная Мари не ведала об осторожности, особенно там, где дело касалось сердца. Или тела.

Когда Франко ушёл, Айседора распрямила спину в ожидании приказа. Ей не пришлось долго ждать.

— Садись, — велел Лукан, подводя её к короткой софе у стены. Поскольку приказ не таил в себе опасности, она послушалась. Разумеется, он сел рядом и одной рукой приобнял за плечи. Айседора напряглась, решив не поощрять его. Она не хотела наслаждаться, но ей нравилось ощущение его тяжёлой руки на плечах и тепло, исходящее от тела. Мышцы внизу живота сжались, Айседора закрыла глаза, напряжённо стараясь стряхнуть приятные ощущения.

Лукан взял её за руку, взглянул на кольцо и без предупреждения сунул кончик пальца в рот. Это действие ни капли не помогло ослабить дискомфорт Айседоры, особенно когда капитан принялся нежно посасывать палец. Её сердце замерло, колени задрожали, но она не одёрнула руку. В конечном счёте, Хен проложил по пальцу дорожку из поцелуев, коснулся губами места, где тот переходил в ладонь, а потом крайне осторожно попытался снять кольцо. Как всегда, оно не сдвинулось с места.

Неудачная попытка снять кольцо закончилась поцелуем в ладонь, и Хен выпустил руку Айседоры.

— У тебя есть семья кроме императрицы? — непринуждённо поинтересовался он.

— Что?

— Семья. Братья, сестры, родители, дети...

— Я знаю, что такое семья, — огрызнулась она, — просто не понимаю, почему вы задаёте столь личный вопрос.

— Из любопытства, — пояснил он.

Сегодня вечером она меньше всего была готова к беседе.

— У меня есть две сестры, — коротко ответила Айседора.

— Вы близки?

Сердце отреагировало на вопрос болезненным уколом.

— Раньше были, но недавно обстоятельства нас разлучили.

— Где они теперь?

— Я не знаю, — прошептала она.

Рука в её волосах дарила утешение и дружескую поддержку, ничего не требуя взамен.

— А у вас? — спросила она, стремясь сменить тему. — Есть ещё родные, кроме Эсмана?

— Родители живы и здоровы, ещё есть два брата и три сестры, все моложе меня. Также имеется несколько племянниц и племянников.

— Вы с ними близки?

— Нет. Я вступил в Круг, когда мне исполнилось шесть, и...

— Шесть? — Айседора слегка отодвинулась. — Родители отдали вас в шесть лет? Это неправильно. — Если бы она родила ребёнка Вила, то ни за что не отослала бы свою дочь. И Софи, несомненно, не допустила бы, чтобы Ариану растили незнакомцы. Казалось совершенно неестественным выставить ребёнка из дома в столь раннем возрасте.

Хен нежно вернул её к себе в объятия.

— Нет нужды так возмущаться из-за меня.