Елена Звездная - Я - ведьма [СИ]

Нас всегда было много. Кто-то из нас не скрывал свою силу, иные не показывали даже близким. И наши судьбы были разными, и в то же время столь одинаковыми, словно колосья на пшеничном поле… Время идет, спешит, обгоняя человеческие жизни, и даже ведьма не в силах остановить непрерывный поток лет, теряя жизнь, как песок сквозь пальцы… Иной раз мне кажется, что мы лишь женщины, сильные в своей слабости и слабые в своей силе, но мы иные… наверное.

Как приходит Сила? Мне сложно ответить. Кто-то обретает ее лишившись всего, кто-то с кровью предков, кто-то отказавшись от судьбы… И сила бывает разная — светлая и темная, созерцающая и разрушающая, дарящая любовь и отнимающая жизнь… И все равно в основе всегда будет и есть Сила… Точнее Мысль, Сверхразум, Идея, Энергия…

И я шагаю в серой безликой толпе прожигающих жизни, выделяясь, как белая ворона в стае черных. Нет, люди не заметят и не узнают, только те, кто подобен мне, те, кто владеют Силой. Я — ведьма! И я далеко не единственная…

Ветер трепал ее волосы, мотал их как старую тряпку, швырял на мертвое лицо и в то же время, словно пытался вдохнуть жизнь в мертвое тело… Поздно!

— Зачем? — рыдала седая, но полная жизни женщина над трупом молодой, но безжизненной…

У одной еще были годы, у другой лишь безликая вечность.

Ту, что рыдала, звали Анной. Красивое русское имя, ничем не примечательная жизнь и возможно, если бы не Сила, сейчас искаженное рыданиями лицо светилось бы улыбкой… ту в которой больше не было дыхания жизни еще несколько минут назад звали Ларисой. Красивая молодая женщина… была. И детей двое, и муж любящий и дом полная чаша, а не сдержалась, не смогла так жить. Возможно, если бы и у нее не было частички Силы, неволя казалась бы крепостью за спиной мужа, а так… Такие разные женщины, но ошибка одной, обернулась гибелью другой. У них интересная история… была.

— Мама, — Сашка вбежал в квартиру, хлопнув дверью, не снимая грязных сапог, — я дома!

Анна с тревогой выглянула в коридор — на единственном родном сыночке лица не было. Сдержался, вернулся в прихожую, торопливо разулся и почти бегом пробежал в комнату.

— Сашенька, — Анна остановилась у закрытой двери в его комнату, — Сашенька, обедать будешь?

Из-за двери раздались глухие удары, рычание и сквозь все это сдержанные рыдания. Странности в поведении Сына Аня видела давно, даже хотела на картах бросить, да бабка предупреждала: «Карты будущее не показывают — строят! Раз погадаешь, а всю судьбу предопределишь!». И знала Анна что нельзя, да сердце материнское разрывалось. Будь Сашка дочерью, так вошла бы, успокоила, по головке погладила, к сердцу прижала. А он мужик уже, колючий, грубый, да и не захочет слабость показывать перед матерью.

Постояла у двери, сама чуть не плакала, развернулась ушла на кухню. Сын не вышел ни в обед, ни к ужину. Муж вернулся, просила его Анна поговорить с ребенком, тот в ответ отмахнулся:

— Взрослый мужик уже, двадцать лет почти, сам разберется!

А Анна места себе не находила, и так к двери подойдет, и по другому, и просила сына помочь с краном, а в ответ:

— Мама, я сделаю все… позже…

И такая тоска в голосе. Не удержалась, вошла. Сашка лежит на диване, в подушку уткнулся, плечи вздрагивают.

— Саш, ну хватит. Что случилось, Сашенька?

— Мам, все хорошо, — а сам головы не поднимает.

— Саша, все проходит и это пройдет.

— Не пройдет, мам… никогда не пройдет.

— Отчислили тебя? — допытывалась Анна.

— Я лучший на потоке, — хмуро ответил сын.

— Обидел кто? — продолжала расспросы мать.

— Мама, — в голосе парня послышалось раздражение, — я в секцию по карате с шести лет хожу, кто обидеть может?

Анна рядом присела, хотела по голове погладить, так он весь дернулся. Ну как же, мужик уже, слабости своей стыдится. Призадумалась, и тихо так:

— Сашенька, все дело в девушке?

Вздрогнул, снова в подушку уткнулся. А потом вдруг сел, глаза красные, голос хриплый и начал рассказывать. Как на первом еще курсе влюбился в Лару, Ларису. Как ухаживал, сначала несмело, потом настойчиво и даже почти в кино сходить договорились, но тут этот Стас… Парень почти выплюнул это имя.

— И что она нашла в нем? — возмущался Саша, — Худой, травку курит, а шмалит так вообще пачку в день. Из универа едва не отчисляют, по успеваемости никакой. Баб как перчатки меняет, об Ларку едва ноги не вытирает, а она смотрит на него… Как собака преданная смотрит, мам! Как собака, понимаешь?

Понимала Анна, еще как понимала, сама подобное прошла. И жених был положительный, председатель студенческого совета, и отец дипломат, а выбрала Толика своего… Ох и ругалась мать тогда, отец едва за ремень не взялся, а бабка отстояла, сказала что коли судьба такая, грех от судьбы бежать.

— Я признался ей сегодня, — почти шепотом признался Сашка, — все сказал, а она… посмеялась. И ведь я не могу без нее, убить за нее готов, Стаса этого по стене бы размазал, а она… Сказала если его трону, она меня убьет… А я без нее жить не хочу…

Смотрит Анна на сына, сердце кровью обливается, и ведь видит, что правду говорит. Как сама молодая была легко было ухажеров менять, да вот лежит перед ней расплата.

— Сашенька, а как она выглядит хоть? Красивая?

Сын потянулся за курткой, открыл кошелек и достал фотографию девушки. И ведь не красавица далеко: нос чуть вздернутый, волосы пепельно-рыжие, глаза карие, веснушки на лице, и не красавица, а лицо приятное.

— Универ брошу, — внезапно произнес Саша, — поеду работать в Москву, мне уже сейчас место предложили в институте.

— Да что ты такое говоришь, — возмутилась Анна, — из-за одной дуры всю жизнь себе ломать вздумал?

— Не говори про нее так, — резко оборвал сын, — не могу я, мама… Лучше просто не видеть ее больше… фотографию отдай.

Но Анна фотокарточку в руке держит, на сына смотрит… И ведь когда сама жениха бросила даже не вспомнила ни разу, пока не встретила спустя пятнадцать лет… Спился Борис, а ведь умнейший парень был. Тогда вины за собой не чувствовала, а сейчас страшно было.

— Ты отдохни, Сашенька, поспи. Я фотографию утром тебе верну…

— Мам, — Саша подскочил, — зачем тебе фотография?

— Погадать хочу, — соврала Аня, — ну как бабка моя, помнишь про нее рассказывала?

— А что выпадет, расскажешь? — спрашивает, а у самого глаза надеждой загорелись.

— Не переживай, — поднялась уверенно, — будет Лариса твоей. Девушки они всегда сначала говорят, нет, а там…

А в полночь, когда все спали, женщина в теплом черном пальто вышла из дома. Шла быстро, боялась каждого шороха, но от цели отступать была не намерена.