Вера Чиркова - Тихоня (СИ)

— Я попытаюсь, — хмуро кивнул советник, — но ничего не обещаю. Ты ведь знаешь, что Маргент даже к почтовой гильдии относился очень подозрительно, и если бы не несомненная выгода, давно бы порвал договор. А Лоурден привык уважать отца и во многих вопросах придерживается его взглядов. Тем более сейчас, когда уверен, что отец сам решился отдать ему корону. А разубеждать его я не рискну, хотя и не держусь за свою должность. Однако боюсь, что он тут же назначит советником вместо меня не Арвельда, и даже не герцога Каридского, а маркиза Твигерна.

— Этим я сама займусь, — кротко пообещала настоятельница, и Геверт невольно поёжился, не хотел бы он оказаться на месте человека, которым собирается заняться эта милая немолодая женщина.

— Никогда не думал, — едва не рычал Змей, ведя Лэни по коридорам, — что иметь красивую жену такое наказанье! Ну вот что они пялятся так, неужели другого дела нет!

— Зайчик, — не выдержав, засмеялась тихоня, когда они вышли на лестницу и поблизости не оказалось ни одного стражника, — ну перестань меня смешить! Я их просто не вижу… ты же не замечаешь хорошеньких горничных?!

— Замечаю… — нехотя признался Дагорд, подозревая ловушку или проверку, — но не обращаю внимания, потому что мне нужна только ты.

— Да?! — сделала вид, что озадачена, Лэни, — значит, у женщин все по-другому, мне например, все они сейчас на одно лицо, как болванчики в Торемской игре. Но ты ведешь меня не туда, дамы сидели дальше!

— Знаю. Но тут свободная комната, — распахивая дверь, Змей впустил туда жену, развернул и, крепко обняв, изучающе уставился в глаза, — Лэни, скажи мне, то что задумала Тмирна, очень опасно? Только не скрывай, я предпочитаю знать заранее.

— Зайчик, мы ведь можем поговорить вечером, — и не думая отстраняться, нежно улыбнулась ему Лэни, — сразу после ужина уйдем в твои комнаты. А сейчас нет времени объяснять. Но я тебя уверяю, Тмирна очень не любит всякие засады, битвы и прочие военные действия, поэтому постарается сделать все, чтоб завтрашний обед прошел тихо и достойно.

— Хорошо, — поцеловав жену, сдался граф, — но охрану неподалеку от гостиной я все же посажу. И не спорь, никто не догадается, что охраняют они вас.

— Я и не спорю, — кротко улыбнулась мужу Лэни, думая о том, как все-таки права была Тмирна, когда неустанно повторяла воспитанницам, что многие семейные лодки разбиваются о подводные скалы и садятся на мели, если женщины все время стараются грести против течения, не замечая, что оно несет их в счастливую страну.

— Добрый день, прелестные дамы! — в галантном приветствии графа лишь опытный слух тихони уловил насмешливую нотку, — позвольте вам представить графиню Лэрнелию аш Феррез, мою жену. Извините, я вынужден уйти, но оставляю ее на ваше попечение. Не скучай, любимая.

Такая тишина возникает в полной женщин комнате, только если кто-то из них случайно разобьёт драгоценную вазу, гордость хозяина дома. Да и то ненадолго. А тут молчали все, и Лэни, с милой улыбкой провинциалки разглядывавшая обитательниц гостиной, невозмутимо подсчитывала, сколько разочарованных, завистливых и откровенно злых гримас исказило холеные личики молодых и не очень дам.

— Добрый день, — мелодично произнесла девушка, — мне сказали, что у вас много дел, возможно я смогу помочь… если мне объяснят, что нужно делать.

— Добрый день, графиня, — первой опомнилась одна из старших дам, — очень приятно, познакомиться. Я маркиза Тидэрия аш Кадерт. Это графиня Маринса аш Тейретти, это…

Лэни учтиво кивала, делая вид, что пытается запомнить имена и лица, которые давно выучила наизусть по портретам и описаниям старших сестер.

А дамы в это время откровенно изучали ее с той придирчивостью, с какой опытный конюх разглядывает на ярмарке выставленных на продажу лошадей. Щупает спину, смотрит копыта, заглядывает в зубы.

— Очень приятно, — вспомнив не раз виденную в детстве картину, лучисто улыбнулась Лэни, показав рядок ровных, белоснежных зубов, особую гордость монастырского целителя.

Не так просто в тех северных местах сохранить к концу зимы хорошие зубы, потому-то неустанно следила Тмирна, чтоб следуя его советам, сестры каждый день ели салат из квашеной капусты с зеленым лучком и побегами чеснока.

Дамы ответили кислыми улыбками, предложили Лэни присесть и выпить чашку чая, явно намереваясь устроить перекрестный допрос, как это провинциалке удалось так быстро, а главное, втайне от них, окрутить одного из самых соблазнительных женихов? Если до сих пор Змей соглашался только на брак с очень весомым денежным мешком, а все состоятельные невесты известны тут наперечет, и все их достоинства и недостатки обсуждены до мельчайших подробностей.

Однако тихоня с той же очаровательной улыбкой и самым кротким взглядом от чая отказалась, заявив, что недавно обедала и теперь просто горит желанием сделать что-нибудь полезное для устройства завтрашнего приема.

— Ах, милочка, все не так просто, — устало вздохнула одна из дам, — дело в том, что по старинной традиции каждая знатная семья приходит на такие торжества в цветах своего дома. А они в нашем королевстве все выдержанны в холодных тонах, от серебристого до черного все синие и фиолетовые цвета. Но вот четырнадцать лет назад королем были пожалованы титулы самым преданным воинам и слугам, и никто не проследил, чтоб они выбрали себе цвета правильно, не до того было. В результате некоторые взяли теплые тона, от желтого до бордового. А потом кто-то из них женился на знатных девушках, кто-то получил поместья мятежников, и перекрасил гербы и флаги. И теперь на каждом приеме гости неизбежно распадаются на две кучки, молодые господа потихоньку враждуют, девушки стараются не принимать приглашения, чтоб не разжечь столкновения, и иногда из-за этого распадаются уже заключенные помолвки.

Про эту проблему Лэни знала, и знала, что противостояние старых и новых титулованных домов втихомолку поддерживает кое-кто из господ, принадлежащих к самым древним родам. Как и то, что многим придворным это не безразлично, потому что не все стычки юных горячих господ кончаются легкими ранами. И даже мнение матушки по этому вопросу знала. Но не догадывалась, что заботы дам простираются дальше обычного тщеславного желания, чтоб знатные гости выглядели на приеме не сбродом комедиантов на осенней ярмарке, а изысканным благородным обществом. Оказывается, они еще пытаются несколько сгладить разницу между знатью старинной и новоиспеченной и соблюсти хоть неустойчивое но согласие. И ради этого Лэни готова была простить им и разочарование и подозрительность, и даже зависть, и взять решение проблемы в свои крепкие ручки.

— Но разве не проще всего, — с наивной улыбкой спросила девушка, — разослать всем письма с сообщением, что герцог Эфройский просит гостей одеться в королевские цвета, так как будут гости из Дройвии, Сандинии и Торема? Дабы поддержать таким деянием молодого короля, и не ставить его в неловкое положение? Ведь цвета Сандинии — белый и зеленый, а Торема именно алый и желтый?