Шарлотта Физерстоун - Похоть

Это было порочно. Безумно. Распутно. И все же она отчаянно хотела снова отыскать в себе эту женщину. Обнаружить ту, что была так надежно упрятана, словно заперта под замком, где-то очень глубоко внутри. Но Тейн нашел ее. Подобрал ключ, который смог отпереть этот замок. Впрочем, темного принца рядом не было. Честити сама прогнала его. И теперь снова оказалась в плену.

Тейн и Киан парили над верхушками деревьев. Тейн обратился в туман — из всех форм, которые мог принять мужчина-фея, существуя вне собственной кожи, он предпочитал именно эту. Киан был тенью.

Тейн видел, как его брат-близнец завис между лиственным навесом, образованным двумя древними дубами. Киан не выглядел полностью серым, скорее представлял собой смешение черного и зеленого цветов. Это был верный признак того, что он находился во власти своего греха.

Тейн знал, что пробудило в брате необузданного зверя. То же самое, что заставляло его собственную кровь бурлить от ярости. Сестры Леннокс, беседовавшие с двумя благими мужчинами-феями.

Увидев ладонь Честити в руке Крома, Тейн пришел в неописуемое бешенство. Как бы ему хотелось наброситься на них и притянуть Честити к себе! Но он не мог позволить своему греху взять над ним верх. Похоть следовало отбросить — утолить ее можно было и позже. Тейн должен был научиться справляться с пороком — ради блага других принцев и их погибающего двора, против которого благие явно замышляли что-то недоброе.

Совсем рядом Тейн чувствовал беспокойные движения Киана — тень металась и принимала все более зловещий вид. Оставалось только надеяться, что брат сможет совладать с завистью. Сейчас было не время вступать в поединок с благими. Особенно с Кромом, братом-близнецом Ниалла. Владыка темных фей обладал исключительной силой, и Тейн не сомневался, что брат их короля ничуть не слабее.

Нет, продолжать их войну здесь, теперь, явно не стоило. Только не перед смертными — и тем более не перед девушками семейства Леннокс.

— Думаю, приближается гроза, — заметила та, которую звали Пру, запрокинув голову и вглядываясь в верхушки деревьев, как раз туда, где притаились они с Кианом. — Какая мрачная, большая тень! Там, за деревьями, должно быть, грозовая туча!

Когда один из благих тоже поднял взор к небесам, Тейн испытал облегчение оттого, что их с братом обличье позволяет так надежно маскироваться. Светлые феи и не догадывались, что их темные антиподы находятся совсем рядом и слышат их. К счастью для Тейна и его брата, магии благих было недостаточно, чтобы сорвать с врагов эту маскировку и явить их истинный облик. Светлые не могли справиться с темной силой, и Тейн с другими принцами просто упивались этим. Когда темные создания меняли наружность, благие точно так же не замечали их присутствия, как и смертные. Но в жилах Крома текла часть неблагой крови, напомнил себе Тейн, и ни один из темных фей на самом деле не знал, на что способен сын светлой королевы.

— О, в самом деле, — пробормотала Честити, подняв глаза на Тейна и его брата. — Та туча выглядит прямо-таки зловещей. Никогда не видела, чтобы облако отливало зеленым!

Тейн собрался было напомнить Киану об их миссии, попросить взять себя в руки и подавить объявшую его ревность, как брат внезапно покинул безопасное укрытие деревьев только для того, чтобы раскинуться широкой дугой через пестревшую травой поляну к пруду. И к фигуре какой-то женщины, чьи пальцы касались тихих вод.

Тейн решил, что не должен мешать желанию брата встретиться со своей добродетелью. Он ведь и сам хотел предстать перед своей суженой и овладеть ею прямо на этом лесном травянистом ковре.

— Полагаю, — тихо сказал другой светлый мужчина-фея, которого Тейн не знал, — нам пора. Мы и так отняли у вас слишком много времени. Я уже замечаю красноречивые взгляды, которые гости бросают в нашу сторону.

— Конечно.

— Что ж, тогда до завтра? — уточнил Кром. — Мы заедем за вами в пять, чтобы отправиться на светскую прогулку в Гайд-парк.

Пруденс, похоже, с большим воодушевлением восприняла это предложение. Честити, однако, не разделяла ее энтузиазма.

— Всего вам доброго, — произнес Кром шелковистым голосом, который, судя по всему, призван был очаровать спутницу. — Я буду считать минуты до нашей завтрашней встречи.

Тейну отчаянно хотелось придушить ублюдка, а еще лучше — пронзить его своей шпагой. Но благой наверняка услышал бы свист волшебного клинка, рассекающего воздух. Это предупредило бы его об опасном присутствии темных сил, что совершенно не входило в планы принца. И все же это принесло бы ему чертовски сильное удовольствие — наблюдать, как златовласый негодяй принимает смерть от его клинка.

Когда благие удалились, Пруденс и Честити остались сидеть вдвоем на скамейке. Тейн понимал, что ему следует отправиться вслед за противниками, чтобы выведать их планы, но не мог заставить себя покинуть суженую. Он завис над Честити, словно желая поглотить ее, вобрать в себя. Воспользоваться этими драгоценными минутами, чтобы усмирить необузданные чувства, вскипевшие в его душе при виде Честити в обществе врага. Любой другой мужчина в ее компании вызвал бы гнев темного принца, но увидеть благого, прикасавшегося к ней, — о, Тейна просто трясло от слепой ярости!

— Мне хочется прогуляться по лавандовому саду леди Сефтон. Ты присоединишься ко мне? — спросила Честити сестру.

— Нет, боюсь, я вижу Мерси в обществе незнакомца. Думаю, мне стоит пойти и защитить нашу доверчивую сестренку. Хорошей тебе прогулки.

Именно этого момента Тейн и ждал. Ему выпал шанс поговорить с Честити. Обрадуется ли она встрече с ним? Или напомнит о данном им обещании навсегда ее покинуть?

В обличье тумана принц следовал за Честити по уединенной тропинке, позволяя переливающимся частичкам медленно соединяться в его фигуру. Он предпочел бы показаться своей добродетели при лунном свете, но приходилось иметь дело с дневным.

Впрочем, кто это придумал, что соблазнять можно лишь при сиянии луны?

Мерси задумчиво наблюдала за тем, как бледные пальцы скользили по тихой глади пруда. Ее взгляд все еще был сосредоточен на этом изысканном и все же обладающем такой необычной формой цветке лотоса. Надо же, сестры Мерси думали, что это по меньшей мере странно. Даже считали ее небольшой рассказ об этом цветке довольно экстравагантным.

Возможно, это она сама была странной. Потому что история о лотосе заставляла кровь Мерси кипеть, а все внутри трепетать от непривычного ощущения. Но реагировал на слова о цветке не только ее живот. Груди Мерси и самая сокровенная частичка ее тела тоже отзывались на эту историю.

Вздыхая, Мерси с наслаждением подставляла лицо теплому бризу, нежно перебиравшему ее волосы. Мерси было жарко, ведь она сидела на солнце в плотном послеобеденном платье со слоями нижних юбок под основными пышными юбками. Как же ей хотелось улечься на траву в одной только сорочке и чувствовать, как ветер ласкает тело…