Шарлотта Физерстоун - Похоть

Какие порочные, распутные мысли! Эти мысли частенько посещали Мерси, но она тщательно скрывала их от сестер. Мэри уделяла младшенькой совсем мало времени. А Пруденс и Честити не смогли бы ее понять. Мысли средних сестер, олицетворявших добродетели сдержанности и целомудрия, были чисты и невинны. Девочки пришли бы в ужас, узнай они о тайных фантазиях Мерси — таких запретных вещах, о которых благовоспитанной леди не пристало даже знать, не говоря уже о том, чтобы мечтать о них.

Солнце вдруг закрыло невесть откуда взявшееся облако, и жара тут же спала. По тени на траве Мерси следила за продвижением облака, проплывавшим как раз над ней. Теперь она от души наслаждалась принесенной прохладой, тем, как ее обдавало свежестью. Девушка не отрывала глаз от дорожки тени, которая проползала через пруд. И вдруг, снова посмотрев в самую глубину воды, Мерси едва не задохнулась, увидев в спокойной глади отражение мужчины.

Подняв голову, Мерси искоса посмотрела на очерченный солнечными лучами контур широких плеч незнакомца. Он купался в тенях и солнечном свете, производя невероятный, захватывающий дух эффект.

— Тому, кто пристально всматривается в тихую воду, нужно быть осторожным, ведь поговаривают, что образ, который он увидит, принадлежит его будущему.

Взор Мерси вновь скользнул по воде. На гладкой поверхности пруда различался силуэт мужчины. Потом эта картина сменилась образом незнакомца, сидевшего на корточках, который внимательно смотрел на нее из самой глубины маленького декоративного пруда.

Мужчина казался очаровательным. Просто потрясающим. У него были синие, оттенка льда глаза, длинные, темные и шелковистые волосы, раздуваемые ветром. Его фигура выглядела сильной, мускулистой. Даже несмотря на его сюртук Мерси знала, что плечи и грудь мужчины были широкими, а под льняной рубашкой и кружевным жабо скрывалась гладкая, теплая и бесконечно соблазнительная кожа.

— Я — Киан.

— Мерси, — ответила она. Сглатывая застрявший в горле комок, Мерси буквально заставила себя отвести от мужчины взгляд. Она позволила себе чрезмерную дерзость, так пристально изучая его, и все же никак не могла перестать любоваться им.

— Доброта, — прошептал незнакомец.

Их глаза встретились, и Мерси ощутила, как душу пронзает какое-то совершенно незнакомое, но отнюдь не нежелательное, скорее приятное чувство.

— Мне нужно немного вашей доброты, — глубокомысленно произнес он, буквально пожирая Мерси беззастенчивым взглядом. — Совершенно определенно, мне нужны вы.

Мужчина поднялся, обогнул пруд, плотоядно изучая ее тело, и вскоре оказался совсем рядом.

— Молоко людской доброты, как же сладок его вкус!

Словно действительно что-то смакуя, он облизал губы, и Мерси задрожала, ощутив, как разгорячилось и увлажнилось ее лоно. А мужчина наклонился к ней так, что их глаза оказались на одном уровне.

— Полагаю, я могу испить вас досуха.

Сердце Мерси колотилось слишком часто. Она никак не могла восстановить сбившееся дыхание. А когда мужчина вдруг протянул руку и провел пальцами по ее щеке, Мерси закрыла глаза, наслаждаясь ощущением, которое принесло это легкое прикосновение.

— Взгляните на меня, — прошептал он, и Мерси покорилась, позволив ресницам затрепетать, а векам — медленно открыться. — Вода не лжет. Я — ваше будущее. Ваша судьба связана со мной.

Мерси кивнула, слепо веря его словам. Сейчас она едва ли могла постичь, о чем говорил незнакомец. Все, о чем Мерси могла думать, — это то, каким удивительно прекрасным он был. Ни один мужчина не мог быть столь красивым, столь чувственным и притягательным. Мерси взглянула в самую глубину его синих глаз — и осознала, кто же ей явился.

Мужчина-фея. Неблагой. Творение тьмы, чья врожденная способность прельщать и соблазнять взывает к каждой женщине, которая попадается ему на пути. Если одной наружности мужчины было недостаточно для того, чтобы раскрыть его личность, это легко могли сделать его слова. Мрачно-правдивые и эротические. Мерси знала, что он имел в виду, когда желал испить ее досуха, и неожиданно поймала себя на том, что готова бесстыдно предложить себя ему.

— Мерси, — тихо произнес он, и нежный шепот коснулся ее уха. — Я буду незримо следовать за вами. Я не уступлю вас ни одному из других ваших поклонников. Я буду обладать вами.

Мерси с усилием глотнула, а его палец скользнул с ее щеки вниз, вдоль гладкой колонны ее шеи.

— Вы знаете, кто я. Это можно прочесть в ваших глазах.

— Вы правы. Знаю.

— И вы боитесь этого? Боитесь меня?

— Нет.

Мерси дала быстрый и предельно правдивый ответ. Всю свою жизнь она слышала истории о феях. Она была очарована этими волшебными существами, их силой и красотой. Но никто не поражал ее воображение так, как неблагие. Мерси всегда мечтала увидеть хотя бы одного из них. Вглядываться в его глаза, осознавая, насколько это чувственное создание. И теперь она пришла в восторг, обнаружив, что ни одно из качеств фей, знакомое ей по сказкам, не было преувеличено. Мужчина-фея, стоявший сейчас перед Мерси, был не только красив, но и опасен. Исходящая от волшебного духа темнота поглощала, с ней едва ли можно было бороться. Мерси чувствовала это. Источаемая им тьма кипела, обжигая все вокруг. И все же его прикосновение было нежным.

— Позвольте мне быть с вами, — прошептал он, — и, клянусь, я подарю вам блаженство, о котором вы и мечтать не могли. Пойдемте в мой мир, и вы никогда не захотите ничего иного.

— И что мне придется отдать за этот… дар?

Мерси знала, что ни один подарок феи не преподносят безвозмездно. За благодеяние им всегда полагалось уплачивать десятину.

— Вы оставите этот мир и уйдете в мой.

— Я не могу, — ответила она. — Уйти в ваш мир означает пожертвовать всей своей жизнью. Своей семьей. Своими сестрами. Я не могу отказаться от всего этого ради одной ночи запретных удовольствий. Так что благодарю вас за предложение.

— Одной ночи? — Он медленно, чувственно усмехнулся. От этой ухмылки замирало сердце. — О нет, в своей страсти я не выкажу по отношению к вам никакой пощады! Я буду овладевать вами снова и снова, до тех пор, пока ночи не сольются с днями, и вы не затеряетесь во времени и пространстве. Вы будете знать только меня. И наслаждение, которое дарит наша постель. Часы бесконечного экстаза.

Разве можно было сопротивляться столь обольстительным речам? Но одного взгляда на Пру, решительно шагавшую по траве и явно собиравшуюся защищать ее честь, оказалось достаточно.

— Вы хотите только забрать, оставив от меня одну пустую оболочку. У вашего удовольствия есть цена, и она представляется мне чрезмерной.

Его глаза, до этого казавшиеся синими, вдруг приобрели самый изумительный оттенок зеленого. Цвет нефрита.