Ольга Гусейнова - Второй шанс для Алев!

Короткие толстые стволы невиданных раньше деревьев, похожих на русские елки, только вместо иголок тонкие голубоватые листики-стрелки, обхватывали высоко выступающими на поверхности корнями глинистую каменистую почву. Сначала незнакомое мне сочетание растения и камня поражало воображение, но вскоре я привыкла к нему, так однообразен был пейзаж. Дрив в Драконьих горах был не частым гостем и лишь на верхушках разливал по серебристому небосклону свой красноватый свет. Зато Суар с неизменной красной короной и голубовато-серебристым ликом занимал все свободное место и, казалось, наваливался на нас своей массой. Прошло уже больше трех месяцев, как я в этом мире, а к виду Суара над собой привыкнуть никак не могу. И не важно, что я пережила, где нахожусь и кем являюсь. Все равно, вид небосвода и двух космических тел над головой оказался столь непривычным и зрелищным, что казался кадром из какого-нибудь фантастического фильма. Сумерки здесь наступали так же резко, стекая с горных вершин самой Тьмой и укрывая землю словно одеялом.

– Ненавижу горы! Здесь всегда промозгло и... неуютно. И все время кажется, что за мной наблюдают чьи-то глаза.

Мансель едущий рядом со мной поежился, бросив подозрительный настороженный взгляд в небо, а потом медленно обвел глазами огромные валуны и деревца вокруг нас. Харель, который двигался впереди, обернувшись, бросил на меня внимательный взгляд и осторожно произнес, привычно откидывая серебристую косу назад, открывая мне взгляд на практически черное лицо и тонкий профиль светлого эльфа:

– Вы тоже это чувствуете? – я лишь кивнула на его вопрос.

– Может это кто из ваших, хм-м-м, родственников-драконов?

Я пожала плечами и, не подумав, брякнула:

– Да я понятия не имею. Я их никогда не видела вживую, золотой дракон, который спас нас, первый из увиденных... – в этот момент я захлопнула рот, но было уже поздно. Слово не воробей, вылетит – не поймаешь. Мансель подозрительно уставился на меня.

– Вы полукровка... дракон, но никогда их не видели? А...

– Я это обсуждать не хочу, Мансель. Так жизнь сложилась, но что-то мне подсказывает, что скоро я наверстаю упущенную возможность и познакомлюсь с ними.

Главное успеть закончить свои дела до этого.

– Госпожа, впереди речка, и мы можем остановиться возле нее.

Юдер скользнул ко мне и вопросительно посмотрел, ожидая решения. Они за время путешествия уже довольно хорошо изучили мои привычки и страсть к купанию, и приняли к сведению. А особенно тот факт, что даже если не умоюсь перед сном, у меня стремительно падает настроение. Поэтому новость меня изрядно порадовала.

Впереди показалась весело бегущая горная речушка с пенными барашкам на больших валунах, которые ей пришлось огибать, неся свои воды в долину. Еще большое удивление и радость охватили меня, когда я заметила, как пара похожих на нашу форельку рыб, чуть ли не на перегонки перепрыгивали валуны, вновь ныряя в воду.

– Слава Стретеру, его милость к нам бесконечна. А то я уже устала жевать вяленное или жареное мясо, и кашу. А сегодня вечером у нас будет рыбка. – Юми остановилась на берегу ручья и, опустив в воду кончик синего хвоста, лениво гоняла там волны, мечтательно сообщив о своем желании.

Юдер подполз к ней, и я заметила со смешком и внутренней радостью, как их хвосты в воде сплелись, а потом и взгляды встретились. По размякшей синей суховатой физиономии Ксиона стало понятно – он сие отметил, да и особенно как между молодыми марханами, замершими друг напротив друга, словно искрит от полыхающего желания.

Юдер взял ладошку Юми в свою и, погладив пальцем ее тонкое синее запястье, проворковал:

– Сегодня, милая, я порадую тебя вкусной рыбкой.

– А меня? Я тоже люблю рыбку! – игриво спросила, ухмыльнувшись и передразнивая его голос.

– Ну, для вас порыбачим мы с Харелем, моя Повелительница!

Мансель материализовался рядом, слишком близко, как мне показалось, прижимаясь к моей спине. Я даже неосознанно передернулась, что не укрылось от него. Он приподнял брови и хмыкнул, но не обиженно, а с пониманием. Тихо пробормотал только для моих ушей:

– Мне понятна ваша реакция, Повелительница. Мой брат, похоже, забрал твое сердце себе. И я одобряю твою верность.

Я повернула к нему голову и с ехидным смешком отпарировала:

–– Да ты что? Спешу тебя огорчить, но твой брат мне не интересен. Я не мазохистка, и в жертву оставшуюся вечность играть не тянет. Да и староват он для меня больно... Я, наверное, подожду, вдруг ты поумнеешь, когда подрастешь... – Харель не выдержал и хмыкнул, безуспешно пытаясь скрыть смех, а я закончила, стрельнув взглядом из-под ресниц: – Или вот на Хареля клюну... Он, по крайне мере, настоящий мужчина, без всяких оговорок.

Вышеозначенный мужчина, округлив глаза, недоуменно уставился на меня, Мансель напрягся и побледнел, а затем выдавил:

– Повелительница, Харель, конечно, настоящий воин и достойный светлый, но он Эр и совет никогда не одобрит вашего союза. Пока на тебе корона светлых!

Харель внимательно посмотрел на Манселя, похоже его удивило, что младший принц высоко оценил его. Я же, зная, что меня понесло, и неправильно это, остановиться уже не могла:

– Мансель, я ваша Повелительница! Истинная и выбранная самым древним артефактом светлых. Как ты думаешь, будет ли меня волновать, что там скажет ваш совет, если решу выбрать себе мужа?! А насчет эра и эса... Харель, какой цвет шаури тебе нравится? – ой, и что же я творю-то.

Он нахмурил свои серебристые брови, блеснув черными как полночь глазами и тихо ответил:

– Повелительница! Шаури носят только эсы, все остальные своих цветов не имеют.

Я хмыкнула и мысленно махнула рукой. А почему бы и нет... Гулять так гулять! Воздух тут пьянит, что ли?

– И все-таки, какой цвет тебе нравится?

Он нахмурился еще больше, а Мансель все сильнее темнел лицом и сверлил меня взглядом.

– Лиловый, Повелительница!

– На этот цвет кто-нибудь еще имеет право из высокородных эсов? – решила удостовериться на всякий случай.

Харель только покачал головой, но в его глазах такой пожар разгорался, что меня буквально распирало от веселья и желания сделать что-нибудь из ряда вон выходящее. И похоже, он прочел это в моих глазах, впрочем как и Мансель. Принц неуверенно переводил взгляд с меня на телохранителя, который натянутой тетивой застыл напротив. Потом сказал:

– Это невозможно... То что ты задумала – просто невозможно... Больше трех тысяч лет в совет не входили новые члены. Еще один цвет шаури может появиться, только если истинный Правитель изберет достойного... – он замолчал, уже совсем круглыми глазами посмотрев на корону на моей голове и, выдохнув, закончил: – Проведет обряд наречения. Только тогда родовой цвет воссияет над очагом достойного клана.