Линдси Пайпер - Заклятие короля

— И зачем ты в нее вцепился?

— Затем что нам придется сражаться против других тру­сов. — Он кивнул на труп первого охранника. — Справишь­ся с хлыстом?

Она уже сняла с лодыжки упавшего ножны, закрепила их у себя на бедре. Вложив нож, подняла хлыст и выбрала себе самый маленький щит из призовой коллекции Лето. По край­ней мере, Астеры верили в его преданность настолько, что позволяли мелкие послабления. Он ходил по комплексу без цепей и на его стене висело оружие — потому что они были уверены, что он сломлен навсегда.

— Сколько зарядов у этой штуки? — Нинн приноровилась к рукояти хлыста, устроив большой палец на переключателе.

— Я видел его в деле только раз. И больше одного разря­да никому не требовалось.

Сирена продолжала сотрясать воздух. Лето с трудом на­шел грань, при которой он мог пользоваться своим даром и не оглохнуть от шума. Потеряв конечность, Король Драко­на уже не мог ее отрастить. Он не хотел проверять, обрати­ма ли будет потеря слуха.

Он по-прежнему мог положиться на скорость — почти та­кую же, как внутри Клетки. Поэтому внезапно появивший­ся Харк оказался прижат винтовкой к стене прежде, чем Ле­то успел осознать чужое присутствие.

— Какого хрена Драконьего тут происходит? — прохри­пел Харк.

— Я то же самое хотел спросить у тебя. Разве это не часть вашего плана?

Харк закашлялся.

— Какой чертов план будет включать трех убитых тобой охранников и эту проклятую сирену?

— Вы с Тишиной хотели диверсию, чтобы дезактивиро­вать наши ошейники. Как по мне, отличная вышла диверсия.

— Будь это наших рук дело, я бы держал ее за руку и мы вместе давно валили отсюда.

— Где она? — спросила Нинн.

— В нашей комнате, наверняка собирает вещи. У вас есть одежда для зимней погоды? — Лето непонимающе моргнул, и Харк закатил глаза. — Мы планировали дать деру, правда не сегодня, но можем воспользоваться случаем. Вы идете или нет?

— Правда? — Нинн хмурилась. — Вы с Тишиной плани­ровали побег?

Тишина возникла за ее спиной, поймала в захват и приста­вила кончик крошечного кинжала к выемке между челюстью и виском Нинн.

— Шесть месяцев, — прошептала она. — Отпусти его, Лето.

Несмотря на то что голос этой женщины снова застал его врасплох, Лето оценил ее позицию. Он знал ее привязан­ность к Харку и видел решимость в ее непроницаемом взгля­де. Лето отступил. Харк согнулся пополам, уперся руками в бедра и закашлялся, пытаясь отдышаться после давления.

Лето затянул последний ремень доспеха.

— Нужно придумать тебе новое имя.

Тишина лишь пожала плечами и отпустила Нинн.

— Я же говорил, ее нужно назвать Терпение, — выдохнул Харк. — Вам еще повезло, что вы оба ей нравитесь. Обычно она сразу режет, а не разводит светскую болтовню.

А затем он сказал что-то лично ей, используя шифры Сат — или язык, известный лишь им обоим.

Она кивнула.

Харк улыбнулся так, словно они договорились о друже­ском спарринге.

— А теперь, если вы не привязаны к багажу, пришло вре­мя снять эти Драконом проклятые ошейники.

По пути к тренировочной Клетке им пришлось позаботить­ся об остатке охранников. Харк нес с собой две большие шер­стяные сумки, Тишина и Лето прихватили максимум из до­ступного оружия. Лето отчетливо вздрогнул и потер ухо тыльной стороной ладони. Сирена его измучила, даже несмо­тря на включенный ошейник, работавший в полную силу.

А явно сумасшедшая парочка — поровну разделившая какое-то безумие Сат, — лишь подливала бензина в и без того опасную ситуацию. Нинн хотелось самой получить за­жигалку и полный запас бензина. Если у них получится вырваться за пределы глушащего поля, если получится вы­браться прочь из комплекса, если они смогут найти ее сына...

И если Пэлл уже держат в лабораториях, нужно найти и ее тоже.

За эту ночь и за минувшие несколько месяцев они с Лето буквально сплавились вместе. Ничем другим она не могла объяснить тот факт, что безопасность его сестры волновала ее не меньше спасения Джека.

Харк, перебрав связку украденных ключей, запер за ними дверь на арену.

— Другим придется держаться подальше, когда мы устро­им тут крупный бум. Если это сработает, они сами пробьют себе путь наружу.

Тишина вытащила из сумки маленькую черную статуэтку дракона. На спине и руках Нинн кожу свело, словно холодом. Как такая простая фигурка сумела вызвать настолько силь­ную инстинктивную реакцию?

— Харк играл с ней во время моей инициации, — сказала Нинн. — Она состояла из двух частей.

Тишина кивнула, развернула ее и прижала идола к тыль­ной стороне ошейника. Щелчок, странный стонущий звук ржавых петель, и сталь свалилась с ее шеи. Нинн подпрыг­нула и схватилась за освобожденную кожу, нежную в центре и покрытую мозолями по краям.

А потом ее затопило. Ее дар, ничем больше не ограничен­ный, расцвел под кожей куда сильнее, чем это случалось в Клетке. Похоже, Астеры позволяли им стать Королями Дра­кона для битвы, но все же нашли способ освобождать толь­ко часть их врожденной силы.

— Лето, — сказала она, поймав его взгляд. — Тебе это точ­но понравится.

Он послушно подставил Тишине шею, и та поместила хвост каменного дракона в замок ненавистной штуки.

— Откуда он у тебя? Вы его прятали?

Харк встал рядом со своей женщиной.

— Половина его была здесь. Тишина ее отыскала. Разве не круто? Пойди найди обычный старый камень, — впрочем, да, у нас была пара подсказок о том, что и где искать. Не спра­шивай. Ты не поверишь нам на слово. Вторая половина при­шла со мной из Гонконга. А это не просто город с отличны­ми проститутками и очень-очень высокими домиками.

Пока Тишина оживляла идола в складках своих доспехов, Харк словно протрезвел, как с ним не раз бывало, и щелкнул тумблером «шут» в положение «выключено».

— Так что да, мы его прятали. И мы ждали.

— Дракон подери Сат и это ваше терпение.

— Вот видишь? Терпение. Ты начинаешь понимать. У нас ты­сячелетия опыта и тренировок держать язык за зубами. Что-то вроде особой характеристики клана. — Он улыбнулся. — Хо­тя официальной инструкции к Сат мне так и не выдали.

Ошейник щелкнул и расстегнулся, упал с металлическим звуком. Лето ахнул и застонал. Вцепился ладонями в шею. Нинн уже видела на его лице подобное выражение — когда он вжимал ее тело в матрас и накопившееся удовольствие про­рывалось оргазмом, сметая все внутренние ограничения.

Он запрокинул голову к потолку и взревел от невыноси­мой боли.

— Двадцать лет!

Пока Тишина и Харк освобождали друг друга, Нинн бро­силась к любимому и обхватила его лицо ладонями. Он тя­жело и быстро дышал, лицо исказилось от внутренней боли.

— Я делал все, чего они требовали, и даже больше, — хри­пел он. — А они украли у меня это.