Татьяна Корсакова - Не буди ведьму

– На что напоролась? – Все-таки он ей не верил, по глазам было видно.

– На его саблю.

– По касательной?

– Почти насквозь.

– Этого не может быть, – сказал Волков. – Ты ведь понимаешь? Даже если бы не были задеты жизненно важные органы и ты не умерла бы прямо там от кровопотери, ты все равно не смогла бы восстановиться в такой короткий срок.

– Ты ведь видел меня голой. – Не отводя от него взгляд, Арина нашарила пуговицу халата. – В таком случае ты знаешь, что у меня нет никаких шрамов.

– Один есть, от аппендицита.

В другое время девушка бы непременно смутилась, но не сейчас, сейчас она расстегивала халат с поразительным хладнокровием.

Шрам в правом подреберье уже побелел, но все еще был очень хорошо виден. Волков разглядывал шрам очень внимательно, даже провел по нему пальцем. От его прикосновений по коже побежали мурашки. Арина запахнула халат.

– Ты прав. – Она улыбнулась невесело и чуть смущенно. – Когда я добралась до дома Сказочника, я умирала от кровопотери.

– И он тебя спас? Так же, как до этого спас своего пса?

– Он предложил мне сделку. Чтобы у такого, как он, появилась возможность умереть спокойно, ему нужен преемник, лучше родной по крови.

– Я слышал эту байку. Ваш городок полон сказочных историй.

– Это не сказка, к сожалению. Теперь я знаю.

– То есть, – Волков смотрел на нее с удивлением и интересом, – Сказочник тебя исцелил, а взамен ты типа стала ведьмой?

Это его «типа стала» прозвучало так по-мальчишески, что Арина помимо воли улыбнулась.

– Типа да, – сказала она, застегивая халат на последнюю пуговицу.

– И как это было? Ты уж прости за такие интимные вопросы, но не часто встретишь женщину, считающую себя ведьмой.

Она не стала обижаться. Призрака, считающего себя живым человеком, ей раньше тоже видеть не доводилось.

– Это было больно. Очень больно. – В кармане халата Арина нашарила веретено. – Вот этим он вспорол сначала свою, а потом мою ладонь. Я потеряла сознание, когда его кровь смешалась с моей, а когда очнулась, оказалась уже здесь.

– Бабуськи притащили тебя сюда волоком? – В его голосе все еще слышалось сомнение. Нет, оно стало еще крепче.

– Они говорят, я пришла сюда своими ногами.

– Но ты этого не помнишь? – уточнил Волков.

– Да, я этого не помню.

– А знаешь, – сказал и он после недолгих раздумий, – я ведь тоже не помню, как оказался на болоте. – Недоверие в его голосе сменилось растерянностью. – А я точно не вступал в сговор ни с каким шаманом. Первое, что я помню, это тебя, прогуливающуюся с Блэком по болоту. – Взгляд его сделался напряженным. – Что здесь происходит?

Вот и пришло время. Как бы она ни хитрила, как бы ни пыталась отсрочить неизбежное, а время пришло.

– Ты мне не поверишь. – Арина отвела взгляд. Не с этого надо было начинать. Не так глупо, не так банально…

– Я постараюсь.

– Ты помнишь аварию?

Прежде чем ответить, Волков задумался, во взгляде его промелькнуло что-то смутное, едва уловимое.

– Мой джип слетел в овраг, – сказал наконец. – Чертовски глубокий овраг. Помню, когда летел, еще успел подумать, что мне конец: или разобьюсь насмерть, или останусь инвалидом.

– Первое… – Арина сжала веретено так, что заболели пальцы.

– Что – первое? – спросил Волков. Голос его был спокойный, лишь чуть недоуменный.

– Ты разбился насмерть… – Пальцы разжались, веретено упало на пол, покатилось.

– Я разбился насмерть? – переспросил он, на сей раз насмешливо. – А разговариваешь ты сейчас с кем – с покойником?

– Да. – Веретено нужно было поднять, но она не смела, не могла отвести взгляд от его лица. – Ты призрак, Андрей.

– А ты?

– А я ведьма, которая может общаться с призраками. Сказочник мог…

– Чушь! Ты прикасалась ко мне. Похож я, по-твоему, на Каспера? Я прозрачный? Нематериальный? – Он поднял с пола веретено, положил на стол. – Скажи, какой призрак смог бы такое проделать?

– Я не знаю. Может, ты особенный…

– Это ты особенная. Наслушалась баек своего Сказочника и двинулась.

– Как ты выбрался из оврага? – спросила Арина тихо. – Ты помнишь?

Он не помнил.

– Посттравматическая амнезия. – Волков потрогал висок. – Так бывает. И голова до сих пор болит. Скажи, у призраков болит голова?

– Я не знаю.

– А я знаю. Там, за последней чертой, нет ничего, и если я до сих пор чувствую, значит, я здесь, а не там.

Он не желал принимать факты, искал объяснения. Арина его понимала, не так давно она сама отказывалась верить.

– А тут, на болоте, насколько четко ты себя осознаешь? – спросила она мягко. – Не тогда, когда ты со мной, а когда остаешься один. Где ты ночуешь? Что ешь? Как ты вообще проводишь время?

Он молчал, и чем дольше длилось это молчание, тем растеряннее становился взгляд. Он не помнил… Потому что без нее он переставал себя осознавать.

– Ты не помнишь. – Арина накрыла ладонью его ладонь, но Волков отдернул руку, словно она причинила ему боль.

– Я помню все, что было до аварии. – Когда он заговорил, голос его звучал спокойно, но Арина знала цену этому мнимому спокойствию. – А после… Помню, как замочил того болотного мутанта, помню каждое сказанное тобой слово…

– И все, – закончила она за него. – Это все, что ты можешь вспомнить.

Вместо ответа он лишь кивнул. Молчание все длилось и длилось, в наступившей тишине треск горящей свечи казался Арине оглушительно громким.

– Значит, я умер? – Он улыбнулся. Улыбка получилась кривоватая, совсем невеселая.

– Да. – Она сжала кулаки крепко-крепко, так, что ногти больно впились в кожу. – Прости.

Волков не ответил, его занимала свеча, и взгляд серых глаз был устремлен на ровно горящее пламя.

– Если ты ошибаешься и я все-таки жив… – Он не договорил, поднес раскрытую ладонь к огню. Пламя лизнуло кожу, Арина сжалась так, словно это ее рука только что накрыла пламя. – Если бы я был жив, я бы чувствовал боль, а я не чувствую. Я вообще ничего не чувствую.

На его ладони не осталось даже следа копоти, не то что ожога.

– Прости, – повторила Арина. – Ты этого не заслужил. Никто из нас не заслужил.

– Что это за место? Что за твари кругом? – Ему не нужны были ее извинения, ему требовалась информация. Даже сейчас, когда информация теряла всякий смысл.

– Я не знаю. Это было его место, особенное.

– Перекресток миров. – Волков усмехнулся. – Какая-то перевалочная станция между тем миром и этим? Чистилище?

– Мы тут живые, все, кроме… – Арина запнулась.

– Да ладно тебе. – Он снова накрыл свечу ладонью. – Все, кроме меня. Скажи лучше, почему я застрял здесь? Почему не ушел туда, куда уходят все уважающие себя покойники?

– Не знаю…

– А что ты вообще знаешь? – Волков злился. Пусть, он имел полное право и на злость, и на вопросы, на которые у нее не было ответов.