Волк Сафо - Сокол и горлица

Она уселась в седло и развернула довольного Ореха в обратный путь. Теперь дождь уже не казался противным и мелким. Запрокинув голову, Кьяра закрыла глаза и подставила лицо его прикосновениям. Она наконец-то освободилась, навсегда освободилась от Равенны.

Обратный путь занял больше времени, чем она думала. Уже вечерело, когда она пробиралась сквозь бурелом к знакомой расщелине в скале. Странно было думать, что теперь это — ее дом. Наконец-то именно ее дом, где она живет. А не их дом, где в холодной постели она ждет Равенну.

Внезапно Кьяра нахмурилась. На склоне, ведущем к ручью, четко отпечатались несколько цепочек следов, причем гораздо больше, чем должно было остаться. Земля была истоптана и изрыта конскими копытами так, будто здесь проехал отряд как минимум из полдюжины человек. Причем в обе стороны. Она обругала себя последними словами. Надо было под ноги смотреть, а не предаваться мечтаниям! Уж наверное, тогда она бы увидела, что через бурелом до нее кто-то ломился. Неужели меня нашли?

Нахмурившись, Кьяра перевела взгляд на дом. Тревога сжала сердце. Входная дверь распахнута настежь, и ветер полощет сиротливую белую занавеску. На пригорке валяется перевернутое ведро из-под воды. Кьяра пришпорила коня, уже не думая о том, что он может поскользнуться. Спрыгнув на землю возле крыльца, она вбежала в дом.

Стол валялся на полу, скатерть с кистями, скомканная, была затоптана грязными сапогами. Тахту кто-то разрубил, стены замарали грязью. Дверь в кухню выломана, на полу россыпь муки и следы больших мужских ботинок по комнате. Наемница вытащила кинжал и крадучись вошла в кухню. Нападавшие уже давно ушли, но предосторожности никогда не помешают. Здесь тоже все было вверх дном. Мука, сахар, ее травы ровным слоем покрывали груду битых черепков и обломков на полу. В погребе никого не было. Кьяра вернулась в комнату и взбежала по лестнице.

Дверь в комнату Адель висела на одной петле, на полу расплывалось пятно крови. Перед глазами потемнело. Если они ее убили… Внутри что-то оборвалось. Кьяра еще раз, внимательнее, оглядела комнату, заставляя себя собраться. Кровать перевернута, столик изрублен и валяется на полу. Все усыпано осколками вазы, в которой Адель держала цветы на столе, и залито водой. А в стену вбит кинжал с белым листком бумаги. Кьяра выдрала кинжал и с отвращением отбросила в сторону: дешевка, такой за пару серебряников можно купить. Им даже гуся зарезать сложно. На листе бумаги было всего пару слов: «Я говорил тебе, что лучше было бы вернуть деньги».

— Проклятый ублюдок! — рявкнула Кьяра, отшвыривая лист.

Внутри полыхала такая ярость, что хотелось убивать. Такого с ней уже давно не было, Кьяра никогда не бралась за мокрые дела. Но сейчас ее по-настоящему задели. Перепрыгивая через две ступеньки, она побежала вниз.

Адель проследила за быстро удалявшейся через серую морось фигурой и отошла от окна. Вот и все. Наемница сделала выбор. Я проиграла. Ей было так нестерпимо больно, что она даже не могла плакать. Запустив пальцы в волосы, она уселась на край кровати.

Не нужно было подслушивать их разговор. Она так надеялась, что Кьяра будет настаивать, сопротивляться, и что Равенна уедет ни с чем. И когда разъяренная пиратка все же уехала, Адель разрывалась на части, никак не могла решить, бежать ли ей вниз к наемнице, или еще подождать, пока та сама не придет к ней. Сердце замерло, когда каблуки застучали по лестнице. И остановилось, когда Кьяра прошла мимо и закрылась в своей комнате. Адель твердила себе, что она просто собирается с мыслями и с минуты на минуту войдет в комнату и скажет ей все. Красиво признается, как бывало в сказках, встав на одно колено и попросив ее навсегда остаться с ней. Приложив ухо к стене, Адель затаила дыхание и слушала, как наемница переодевается.

Не выдержав ожидания, она распахнула дверь, чтобы броситься той навстречу…

Нестерпимо ныло сердце. Никогда еще она не чувствовала себя такой одинокой, никому не нужной и брошенной. Она красива, она богата, она может дать Кьяре все, о чем та даже и мечтать боялась. А вместо этого та выбирает ветреную пиратку, изменявшую ей чуть ли не со всеми женщинами мира. Что во мне не так, Боги? Почему вы дарите одним все, а другим — желание получить все? Это несправедливо!

Адель плакала долго. Потом задремала.

Ее разбудил стук копыт и громкие голоса. Спросонья она сначала не поняла, что происходит. Осторожно выглянув из окна, Адель сразу же спряталась за занавеску. Возле дома стояли пятеро мужчин в кожаных куртках поверх кольчуг, в руках у них были обнаженные мечи. Одним из них был Карид. Как раз в этот момент он заорал:

— Выходи, девочка! Время платить долги!

Это они Кьяре? Или мне?! В голове сразу же встала картина паренька, откидывающегося назад с ножом в горле. Они приехали отомстить? Она в отчаянии огляделась: и спрятаться негде. Залезть в шкаф? Глупо! Она уже не ребенок, к тому же ее там же сразу и найдут.

Снизу раздались ругательства и крики, потом грохот: Карид с ноги открыл дверь. Судя по звукам, его приятели начали крушить дом.

Адель лихорадочно огляделась. Только не бойся! Ничего не бойся! Если они знают, кто ты, то и пальцем не тронут. Нужно просто сказать им это, как только они сюда войдут. Страх ледяными пальцами стискивал горло. Но если они найдут меня, то сразу же повезут домой. И я никогда больше не увижу Кьяру. Да у нее еще могут быть из-за этого проблемы с Элайямом… Почему ты вообще думаешь о ней?! Она бросила тебя и удрала с пираткой! Ты ей не нужна!

На лестнице послышались шаги и громкий голос:

— Выходи, сладкая! Обещаю, больно тебе не будет!

Ярость захлестнула Адель. Ярость на Кьяру за то, что та бросила ее, ярость на себя, что не смогла с этим ничего сделать. Просто так я вам не дамся, нет уж! Схватив со стола тяжелую вазу с цветами, она встала возле двери.

Дверь резко отворилась, и в следующий миг Адель изо всех сил обрушила на голову вошедшего мужчины тяжелую вазу. Та разлетелась на куски, мужчина как подкошенный рухнул на пол. Недолго думая, дворянка взлетела на стол и, призвав на помощь богов, сиганула в окно.

Удар о землю был довольно сильным, но мокрая, липкая грязь смягчила падение. Белоснежное платье покрыла грязь. Адель, шатаясь, подобрала подол, и в два шага оказалась возле лошадей. Неловко ухватив крайнюю под уздцы, она влезла в седло и развернула ее. Конь громко заржал и пошел крупной рысью.

— Она уходит! — заорал мужской голос за спиной. — За ней, раззявы!

Адель хлестала коня поводьями и колотила пятками изо всех сил. Но это был вовсе не боевой жеребец, сотканный из одних только сухожилий, как у Кьяры, а всего лишь полудохлая ломовая скотина. И в галоп скотина переходить не собиралась.