Светлана Жданова - …Есть только ночь

Олеандр не стал спрашивать, почему Лилит скрывала от мужа, которого безмерно любила, свою долгожданную беременность. Во-первых, он слишком хорошо знал положение дел между супругами, в особенности о том, что вовсе не она страдала бесплодием, как много раз намекали, да и прямо говорили в обществе асур. Это сам Владыка запрещал ей рисковать, боясь потерять жену. Олеандр признавал, риск гибели Лилит родами до сих пор существует, не смотря на лечение и силы, приложенные Аскаром, единственным лекарем по-настоящему посвященному в происходящее. Во-вторых, судя по всему опасный период уже миновал, но Лилит все рано не хотелось, чтобы муж пережил тот же ужас, что и в прошлый раз. Смерть еще одного нерожденного, но их ребенка, могла сильно ударить по обоим, вот только женщина как всегда предпочитала справляться со всем сама. Ну и собственно обязательно было что-то треть и четвертое, о котором Олеандру еще стоит подумать.

— Не навредила. Лилит и Аскар обо всем позаботились. Подозреваю, что эта женщина сейчас может смело влезать в магические штормы, кровавые драки и прочие развлечения. Старых ошибок она уже не допустит. Так что в физическом плане на данный момент опасности нет.

— Ты действительно слишком избаловал ее, — усмехнулся Олеандр, поглаживая тыльную сторону женской ладони на его груди. — Она слишком привыкла потакать своим прихотям.

Асур чуть изменил положение головы. Со смуглого плеча соскользнула прядка волос. Смотреть в глаза, да и вообще на лицо Данте сейчас не было ну никакого желания. Чувствовалось, что тот обдумывает следующие слова, и они могут быть не лестными и даже разрушить то спокойную и доверительную атмосферу, что в данный момент просто неимоверно грела душу.

— Ты действительно считаешь себя просто прихотью для нее?

Не ожидая такого, Олеандр поднял взгляд.

— Когда-то я разрушил ее дом. Не стены, саму сущность. Я фактически убил ее семью, на несколько лет сделав одинокой и никому не нужной, как она считала. И свою новую семью, и свой новый дом она создала сама. Сестры, братья, друзья, которых она крепко к себе привязала, мы с Бьянкой. Она уложила себе под ноги целый народ и готова биться за них и за наш дом, которым стала целая страна. Лилит никогда не страдала скромностью запросов. Ты знаешь, Олеандр, она никогда не просит меня по мелочи, если может добиться этого сама. Да, Лилит вполне могла… могла быть с тобой и не спрашивая моего позволения. — Было заметно, как даже сама мысль о таком приносит боль синеглазому асуру. Он усилием воли сглотнул ком в горле и попытался выровнять дыхание. Все что осталось Олеандру это внутренне посочувствовать, впрочем, не позволяя отразиться этому на лице. — Я бы всё равно простил и даже понял. Она это знает. И я знаю. Но… — асур чуть прикрыл глаза и помотал головой, — ты ведь тоже часть её семьи. И порой даже куда более важен чем кто бы то ни был, даже я. Ты единственный кто не делал ей скидок после потери души, и достаточно ненавязчиво помогал лепить новую. Ты всегда был для нее авторитетом.

— Тогда тебе не кажется, что затаскивать своего нового «папочку» в постель — не очень правильно с ее стороны?

— Правильно? Это Лилит — ей не важны моральные принципы, созданные кем-то другим. И пусть в ее отношении к тебе есть что-то от дочерней привязанности, но она в самом деле любит тебя. К моей радости, не так как тебе хотелось бы, — совершенно по-мальчишески улыбнулся Данте, что сделало его действительно очаровательным и несколько ранимым. — Лилит просто не может не вмешаться, если кому-то нужна помощь. И она решила, что тебе она нужна. В другое время, может и удалось бы разобраться как-то по-другому, но в нынешнем положении Лилит лучше не нервничать. И раз она выбрала стратегию, мне оставалось только поддержать.

— Все равно не пойму — как ты со своей ревностью на такое отважился. Ты же потом изведешь и себя и её.

— Что-то мне подсказывает, — как-то странно искривил губы Данте, — что у нас не будет особенно времени на переживания. Лилит что-то задумала и постарается это провернуть до рождения ребенка.

Под настороженным взглядом асура, Олеандр кивнул. И как не хотелось бы остаться в счастливом неведенье, но он то не мог не чувствовать что происходит в мире.

— Она хочет защитить вас, свою семью. Но как всегда выбирает для этого странные способы, не особо интересуясь мнением и чувствами объектов своей заботы.

Смотря на женщину, спящую на его груди, не верилось, что она способна на что-то подобное. Такая хрупкая и нежная. И в то же время умеющая так изощренно причинять боль окружающим, доставая до таких мест в душе, о которых и сам не подозреваешь. Это вызывало восхищение, но в то же время некий страх перед ней. Так что начинаешь вдвойне уважать стойкость и упорность Данте, единственного, кто осмелился быть с ней настолько близким, чтобы каждое движение Лилит отражалось на нем, чтобы не оставлять ее одной среди толпы, чтобы греть и давать силы… и терпеть.

Со стороны Олеандра было жестоко врываться в этот хрупкий мир со своими чувствами и эгоизмом. Когда проживаешь столько, сколько он, начинаешь забывать, как хрупок мир, как тяжело его держать таким, как эти двое. Эльф воспользовался первой возможностью отогреться самому, влезая в этот причудливый танец ветра и живого огня, который они называют семейной жизнью.

Согрелся, да чуть не сгорел, в пламени, раздуваемом Данте. Теперь бы понять, что именно выжгли они в душе эльфа, причиняя такую боль и в то же время легкость освобождения.

И всё же хороший из него получился правитель и муж.

— Она ничего не потребует у тебя, — выдал синеволосый, поразмыслив о чем-то. А затем, увидев растерянность на чуть сонном лице эльфа, пояснил, — Чтобы ты не думал, что она использовала тебя и это такой способ давления. Если бы ты сам не пришел, возможно, она и попробовала как-то воздействовать на твои решения. Или если бы поняла, что ты смог победить себя. В этом вся Лилит — она боится давить на слабости тех, кто ей дорог. Вместо этого, она дает нам силу и возможность победить их.

Небо уже давно посветлело, но город под башней все еще утопал в полумраке, когда эльф проснулся. Полежав в теплой постели еще немного, он решил, что пора это заканчивать и начал осторожно подниматься, стараясь не разбудить прижимающуюся к его боку женщину. Труднее всего, оказалось, вытащить из-под ее тела свои длинные волосы.

Одна из прядей всё никак не хотела выпутываться, и пришлось дернуть ее посильнее. Мысль о собственных волосах сразу остались в стороне, как только близко к его лицу оказались оскаленные, хищного вида клыки. Проморгавшись, Данте оценил обстановку и перестал скалиться. Вместо этого он не столь осторожно как эльф до этого приподнял голову Лилит, вытаскивая из-под нее завязанные тугим узлом две пряди волос — синие и серебристые.