Кассандра Клэр - Город небесного огня

— Хорошо, сказал Джонатан, не сводя глаз с ее лица. — Возненавидь меня. Радуйся, когда я умру. Последнее, что я хотел бы сейчас — это принести вам больше горя.

Клэри посмотрела на мать; Джоселин была тихой и выпрямилась, ее слезы падали в безмолвии. Клэри глубоко вздохнула. Она вспомнила, площадь в Париже, как она наблюдала за Себастьяном через небольшой стол, и как он говорил: — Как вы думаете, вы можете простить меня? Я имею в виду, как вы думаете, прощение возможно для кого-то вроде меня? Что бы произошло, если бы Валентина забрал вас вместе со мной? Вы бы любил меня?

— Я не ненавижу тебя, — в итоге сказала она. — Я ненавижу Себастьяна. А тебя я не знаю.

Глаза Джонатана затрепетали и закрылись.

— Однажды, я мечтал о зеленой лужайке, — прошептал он. — Усадьба и маленькая девочка с рыжими волосами, подготовка к свадьбе. Если есть и другие миры, то, возможно, хотя бы в одном из них, я был бы хорошим братом и хорошим сыном.

Возможно, Клэри подумала, и жутко захотела этот мир на мгновение, для ее матери, и для себя. Она понимала, что Люк стоял на помосте, наблюдая за ними; понимала, что у него на лице были слезы. Джейс, Лайтвуды и Магнус стояли подальше, рука Алека была в руке Изабель. Вокруг них лежали мертвые тела Очерненных воинов.

— Я не думала что ты можешь видеть сны, — сказала она, сделав глубокий вдох, — Валентин наполнил твои вены ядом и затем научил ненавидеть, у тебя никогда не было выбора. Но меч выжег все. Возможно, это то, кем ты являешься на самом деле.

Он сделал невозможный и неровный вдох.

— Это слишком красивая ложь чтобы поверить, — сказал Джонатан и, невероятно, тень улыбки, мучительной и милой, прошлась по его лицу. — Огонь Глориуса сжег демоническую кровь.

Всю мою жизнь это сжигало мои вены и терзало сердце, свинцовой тяжестью тянуло вниз- всю жизнь, и я никогда не знал. Не знал ничего другого. Я никогда не чувствовал себя так… легко, — сказал он мягко, и затем он улыбнулся, и закрыл глаза, и умер.

Клэри медленно поднялась. И посмотрела вниз. Ее мать стояла на коленях, поддерживая тело Себастьяна.

— Мам, — прошептала Клэри, но Джослин не подняла глаз. Спустя некоторое время кто-то коснулся Клэри: это был Люк. Он сжал ее руку, а затем встал на колени пред Джослин, положив руки ей на плечи.

Клэри обернулась — она больше не могла этого выносить. Она чувствовала сокрушительный вес печали. Она слышала голос Джонатана в своей голове, когда спускалась по лестнице: Я никогда не чувствовал себя так легко.

Она двинулась вперед через трупы и ихор на полу, онемевшая и отяжелевшая, со знанием своего провала. После всего, что она сделала, не было никакого способа спасти их. Они ждали ее — Джейс, Саймон, Изабель и Алек с Магнусом. Магнус выглядел болезненным и очень, очень уставшим.

— Себастьяна мертв, — сказала она, и они все смотрели на нее усталыми, грязными лицами, как будто они были слишком утомленными и опустошенными, чтобы чувствовать что-либо относительно новостей, даже если это было облегчение. Джейс шагнул вперед и взял ее руки, поднял их и быстро поцеловал; она закрыла глаза, чувствуя, как будто ей были возвращены часть тепла и света.

— Руки воина, — сказал он тихо и отпустил ее. Она уставилась на свои пальцы, пытаясь увидеть то, что увидел он. Её руки были обычными руками, маленькими и мозолистыми, окрашенными грязью и кровью.

— Джейс рассказал нам, — сказал Саймон. — Что ты сделала с мечом Моргенштернов. Что ты притворялась перед Себастьяном все это время.

— Не в самом конце, — сказал она. — Не тогда, когда он превратился обратно в Джонатана.

— Ты должна была рассказать нам, — сказала Изабель, — О своем плане.

— Простите, — прошептала Клэри, — Я боялась, что это не сработает. Что вы будете только расстроены. Я думала, что это лучше — не надеяться так сильно.

— Надежда это все, что порой заставляет нас двигаться дальше, Бисквитик, — сказал Магнус, не пытаясь ее обидеть.

— Мне нужно было, чтобы он поверил, — сказала Клэри, — И также вы должны были поверить. Он увидел вашу реакцию и думал, что победа за ним.

— Джейс знал, — заметил Алек, глядя на нее; он не злился, просто был потрясен.

— Я не мог смотреть на нее с момента, когда она заняла трон до того, как она пронзила сердце этого ублюдка, — сказал Джейс. — Я не мог. Отдавая этот браслет ему, я, — он замолчал. — Мне жаль. Я не должен был называть его ублюдком. Себастьян им был, но не Джонатан. И твоя мама.

— Как будто она потеряла ребенка дважды, — сказал магнус, — Но есть вещи и похуже.

— Как оказаться в ловушке в измерении демонов без возможности покинуть его? — сказала Изабель. — Клэри, нам нужно возвращаться в Идрис. Я не хочу спрашивать, но не говорил ли Себ…. Джонатан что-нибудь о том, как нам распечатать границы?

Клэри сглотнула:

— Он сказал, что это невозможно. Они закрылись навсегда.

— Так мы в ловушке здесь, — сказала Изабель, в её тёмных глазах виднелся шок. — Навсегда? Этого не может быть. Должно быть какое-то заклинание… Магнус?

— Он не лгал, — ответил Магнус. — Нет ни одного способа с помощью которого мы могли бы восстановить путь в Идрис.

Наступила ужасающая тишина. Затем Алек, взгляд которого был прикован к Магнусу, сказал: Никакой возможности у нас?

— Так я и сказал, — поворотил Магнус, — Никакой возможности открыть границы.

— Нет, — сказал Алек с тревожной ноткой в голосе. — Ты сказал нет ни одного пути, которым мы могли бы воспользоваться, значит ли это что есть кто-то кто может помочь нам?

Магнус отошел от Алека и окинул всех взглядом. Выражение его лица было беспечным, лишенным своей обычной сдержанности, и он выглядел одновременно и очень молодым, и очень старым. Его лицо было лицом молодого парня, но его глаза повидали века, и никогда еще Клэри не сознавала это четко.

— Есть вещи намного хуже смерти, — сказал Магнус.

— Возможно ты должен позволить нам самостоятельно судить об этом, — сказал Алек, и Магнус, отчаившись, провел рукой по его лицу.

— Дорогой Господь. Александр, я прошел всю свою жизнь, не принимая помощь когда-либо до этого момента, за исключением одного раза, когда я усвоил урок.

— Но ты жив, — воскликнула Клэри, — Ты пережил тот урок.

Магнус выдавил ужасную улыбку, — Это не было бы большим уроком, если б не так, — сказал он, — Но я был предупрежден должным образом. Играть в кости на свою собственную жизнь не то же самое, что играть вашими.

— Мы умрем здесь, в любом случае, — произнес Джейс.

— Это подтасованная игра. Давайте не упускать наши шансы.

— Я согласна, — сказала Изабель, и остальные также подхватили ее своими согласиями. Магнус посмотрел в сторону помоста, где Люк и Джослин еще стояли на коленях, и вздохнул.