Кассандра Клэр - Город небесного огня

— Это слишком для большинства людей, — сказал он. — Большинства смертных. Но для нас это тоже нелегко. Наблюдать, как кто-то, кого ты любишь, стареет и умирает. Однажды я знал девушку, бессмертную, как я.

— И она встречалась с кем-то смертным? — Сказал Алек. — Что произошло?

— Он умер, — сказал Магнус. Был окончательность с тем, как он сказал, что говорило о более глубоком горе, чем слова могли объяснить. Его кошачьи глаза светились в темноте. — Я не знаю, почему я думал, что это будет когда-нибудь работать, сказал он.

— Мне очень жаль, Алек. Я не должен был приходить.

— Нет, — сказал Алек. — Ты не должен.

Магнус смотрел на Алека немного настороженно, как если бы он подошел кому-то знакомому на улице только чтобы узнать, что это был незнакомец.

— Я не знаю, почему ты это сделал-, сказал Алек. — Я знаю, что я мучился уже несколько недель, как ты, и то, что я сделал, и как я не должен был этого делать, никогда не должен был говорить с Камиллой. Мне жаль, и я понял, и я извинился и извинился, и ты никогда не был там. Я сделал это все без тебя. И это заставляет меня задаться вопросом, что еще я мог сделать без тебя. — Он посмотрел на Магнуса задумчиво.

— То, что произошло, было моей ошибкой. Но и твоей тоже. Я мог бы научиться не обращать внимания на то, что ты бессмертен, а я — нет.

— Каждый получает время быть вместе, и не больше. Может быть мы ни на столько разные. Но ты знаешь, что я не могу пройти мимо? И ты никогда не скажешь мне что-либо.

— Я не знаю, когда ты родился. Я не знаю ничего о твоей жизни — какое твое настоящие имя или о твоей семье или первую физиономию, которую ты полюбил или когда твое сердце в первый раз было разбито. Ты знаешь все обо мне, и я не знаю ничего о тебе. Это реальная проблема.

— Я рассказал тебе, — тихо сказал Магнус, на нашем первом свидании на котором ты бы меня пригласил, и я бы пришел, без вопросов Алек отмахнулся от этого.

— Нечестно спрашивать, и знаешь, ты знал, я мало понимал в любви, чтобы понять это. Ты ведешь себя, будто обиженная особа, но у тебя был контроль над этим, Магнус.

— Да, — сказал Магнус после паузы. — Да, полагаю, что был.

— Но это ничего не меняет? — сказал Алек, чувствуя, будто холодный воздух постепенно проникает в его грудную клетку. — Ты не изменишься.

— Я не могу измениться, — сказал Магнус. — Так было очень долго. Мы окаменели, знаешь, бессмертные, как ископаемые, превращаются в камни. Я думал, когда встретил тебя, что ты такой удивительный, такой жизнерадостный и все это было новым для тебя, и я думал, что это могло бы изменить меня, но…

— Измени себя, — Это не прозвучало агрессивно или строго, как хотел Алек, а мягко, как мольба. Но Магнус лишь покачал головой.

— Алек. Ты знаешь мой сон. О городе, сделанном из крови, с кровью на улицах и башен из костей. Если Себастьян получит то, что он хочет, это будет этот самый мир. А кровью будет кровь Нефилимов. Отправляйся в Идрис. Там ты в большей безопасности, но не будь доверчивым и не теряй бдительность. Мне нужно, чтоб ты жил, — он вздохнул, резко обернулся и ушел. Мне нужно, чтоб ты жил…

Алек сел на замершую каменную скамью и закрыл лицо руками.

— Не прощаемся навсегда, — Возразил Саймон, но Изабель просто нахмурилась.

— Иди сюда, — сказала она, и потянула его за рукав. Она была одета в темно-красные бархатные перчатки, и ее рука была похожа на всплеск крови против военно-морского флота ткани его пиджака Саймон оттолкнул эти мысли подальше. Ему бы хотелось не думать о крови в неподходящее время.

— Идти куда? — Изабелль только закатила глаза и потянула его в сторону затененной беседки рядом с главными воротами Института. Места было не много, и Саймон мог чувствовать тепло, исходящее от Изабелль — тепло и холод не влияли на него, с тех пор как он стал вампиром, за исключением тепла крови.

Он не знал, было ли это из-за того, что он пил кровь Изабелль прежде или это было нечто более глубокое, но он чувствовал пульсацию ее крови по венам, как не чувствовал никого другого.

— Я хотел бы поехать с вами в Идрис, — сказал он без предисловий.

— Тебе безопаснее быть тут, — ее темные глаза смягчились. — Кроме того, мы не собираемся туда навсегда. Единственные представители Нижнего Мира, кто может отправиться в Аликанте, члены Совета, потому что они собирают собрание, выяснить, что нам всем делать, и, наверное, отправят нас обратно. Мы не можем прятаться в Идрисе, пока Себастьян совершает набеги за его пределами. Сумеречные Охотники не делают этого.

Он провел пальцем по ее щеке.

— Но ты хочешь, чтобы я прятался здесь?

— У тебя есть Джордан, который присматривает за тобой здесь. Твой персональный телохранитель. Ты лучший друг Клэри, — добавила она. — Себастьян знает это. Ты нужный материал. Ты должен быть там, где его нет.

— Он никогда раньше не проявлял ко мне интереса. Не понимаю, почему начнет сейчас. Она пожала плечами, запахнув плащ поплотнее.

— Он никогда не проявлял интереса ни к кому, кроме Клэри и Джейса, но это не значит, что он не начнет. Он не тупой. — Она сказала это неохотно, будто ненавидела присуждать Себастьяну даже эту заслугу. — Клэри сделает, что угодно для тебя.

— Она сделает что угодно и для тебя, Иззи. — И под сомневающимся взглядом Изабелль он обхватил ее щеки. — Ладно, так если ты пробудешь там не так долго, что все это значит? Она поморщилась. Её щеки и рот разрумянились от холода. Ему хотелось прижаться своими холодными губами к её, таким полным крови, жизни и тепла, но он чувствовал, что её родители смотрят.

— Я слышала Клэри, когда она прощалась с тобой. Она сказала, что любит тебя. Саймон посмотрел на Изабель:

— Да, но она не это имела в виду, Иззи.

— Я знаю, — возразила Изабель. — Пожалуй, я знаю. Просто она сказала это так легко, и ты ответил так же легко, я никогда не говорила так кому-то. Никому, кто был бы привязан ко мне.

— Но если ты скажешь это, — ответил он, — ты можешь пострадать. Вот почему ты не говоришь так.

— Так же, как и ты. — Ее глаза были большими и темными, с отражающимися в них звездами. — Ты можешь пострадать. Я могу сделать тебе больно.

— Я знаю, — сказал Саймон. — Я знаю, и это не должно заботить тебя. Однажды Джейс сказал мне, ты ходишь по моему сердцу в сапогах на высоком каблуке, и это не остановит меня. Голос Изабель заполнил воздух испуганным смехом.

— Он так сказал? Или ты слонялся поблизости? — Он посмотрел в ее сторону. Если бы он мог дышать, все перемешалось бы в его голове. — Я сочту это за честь.

Она повернула голову и их губы соприкоснулись. Ее губы были болезненно теплыми. Она что-то делала руками — расстегивала плащ, Саймон на мгновение задумался, Изабель ведь не собирается снимать одежду перед всей семей? Не то, чтобы Саймон был уверен, что осмелится остановить ее. Она была Изабель, в конце концов, и она почти сказала, что любит его. Ее губы двигались по его коже, пока она говорила.