Шеннон Мессенджер - Пусть грянет гром

Тогда все, что я слышу, это ее крики.

- У меня не было идей, - говорит Райден мне, когда выходит на свет. - Даже если ты сможешь бороться через боль твоей связи, они будут тянуть тебя обратно ко мне. И затем я заставлю тебя смотреть, поскольку я ломаю твоего друга часть за частью.

Он собирается сделать это так или иначе.

Точно так же, как он сделал с Астоном.

И я...

Я должна быть сильной.

Должна вынести все что угодно.

Я взяла на себя эту ответственность, когда позволила Вейну войти в мое седрце.

У меня нет выбора, кроме как защищать его.

Всегда есть выбор, я не могу удержать взгляд, и слабость вызывает у меня отвращение.

Но то, что делает меня намного, намного хуже в том, что я не настолько больная, каким я должна быть.

Вейн едва мог двигаться, когда он подумал о том, чтобы разделить его язык с Озом... уже здесь я чувствую себя только немного больной о мысли о том, чтобы дать его Райдену?

Ясно, мои Западные инстинкты не так сильны, как мне нужно, чтобы они были... и если я не могу рассчитывать на них, чтобы пнуть меня, как я найду силу сопротивляется допросу Райдена?

Если бы у меня была какая-нибудь надежда, что Вейн ощутит мою опасность и спасет нас, она рассыпалась в прах, когда я ступила на песок. Пустыня была пустой, только стервятники, и даже все Западные были испуганы.

Мы сами по себе.

Никакой возможности убежать.

Но я предполагаю, что это лучший путь.

Лучший путь, при котором Вейн остается в безопасности.

Если бы был способ спасти Гаса, то я сделала это, но я могу, по крайней мере, спасти свой лояльный щит. Я шепчу команду, чтобы выпустить его, прося его бежать далеко.

Проект игнорирует меня, цепляясь как вторая кожа. И в том простом акте лояльности, я нахожу намек силы.

- Чувствует, что твоя армия добилась большего успеха против моих Штормов, чем они должны были, - бормочет Райден, когда он протягивает ладони, чтобы проверить воздух.

- Хорошо.

- Это храброе слово для заложника.

- Ну, я храбрее, чем ты думаешь. Ты можешь взять меня и подвергнуть пыткам. Но я никогда не позволю тебе изменить меня.

Он заливается лающим смехом, и острый звук вспугивает стервятников.

- Они все так говорят. Пока я не нахожу их слабости.

Он глядит на Гаса, затем обратно на меня, это угроза, которую невозможно пропустить.

Он поворачивается, чтобы отдать приказ его Буреносцу, и я понимаю, что это те... последние несколько секунд, которые у меня есть, прежде чем он утащит меня в свою крепость.

Тысячи извинений проносятся в голове, но я сосредотачиваюсь на бризе, он внезапно щекочет мою кожу.

Это сильный ветер.

Восточный.

И поскольку он выдерживает предательские небеса Водоворота только, чтобы принести комфорт мне, я закрываю глаза и позволяю себе считать, что это мой отец. Пришел, чтобы сказать до свидания. Пришел, чтобы принести мне мир.

Но когда я слушаю его песню, я понимаю, что он принес мне сообщение. Тот же самый совет, много раз, становится более срочным с каждым повторением.

Время отпустить.

Я понятия не имею, что он имеет в виду, но в следующий раз я вдыхаю, бриз проходит внутрь с моим дыханием, протягиваясь к самым темным местам в моем уме.

Мелодия циркулирует вокруг моей головы, и когда я сосредотачиваюсь на простом стихе, что-то начинает шевелиться.

Давление.

Скопление.

Это не моя сущность.

Это не часть меня.

И когда повышающийся порыв потрясает меня теплыми покалываниями, я понимаю то, что ветер говорит мне отпустить.

Кого отпустить.

Песня Восточных становится жалобной, повторяя мое горе, когда он шепчет команду, которую я должна буду дать.

Это знакомое слово. Слово это определяло прошлые десять лет моей жизни.

Но я не могу заставить себя сказать это.

Это слишком.

Ветер просит слишком многого.

Я отдала все... все перенесла.

Почему я должна потерять одну вещь, которую я взяла для себя?

Защита, Восточный шепчет, и слово похоже на туман, толстый и ошеломляющий, когда он омрачает мое сопротивление и охлаждает мой гнев.

Это разобьет мое сердце... и вероятно сломает меня.

Но я знаю, что это должно быть сделано.

Я даю себе одну заключительную секунду, чтобы цепляться за единственную вещь, которая когда-то была радостью и надеждой моей жизни. Потом я закрываю глаза и шепчу команду, чтобы разорвать все это.

- Жертва.

Проект во мне делится на миллион лезвий... режет, кромсает, измельчает каждую часть меня до осколков.

Теплые, спокойные черепки выходят с моим рваным дыханием и исчезают как пучки дыма. Холодные, сердитые части цепляются, укрепляя стену, которая держится во всей пустоте во мне.

- Стой! - кричит Райден, спутывая что-то на своем злом языке и топя меня в наводнении арктических ветров.

Они толкают, бьют и разбивают мое тело, пытаясь спрессовать назад то, что уже потеряно.

Но это ушло.

Все ушло.

Все, что имеет значение, ушло.

Вейн

Боль врезается в мое сердце, настолько острая и внезапная, я сжимаю грудь, ожидая найти ветрорез у нее.

Там ничего нет.

Никакой раны.

Никакого оружия.

Похоже боль идет из меня...

О Боже.

Одри.

Я должен... я никогда не должен был... я...

Треск кнута, проносящегося слишком близко к моей голове, дергает меня назад к действительности, и мне едва удается убраться с пути, когда Живой Шторм пытается скинуть меня с неба.

Я плыву на восток, собирая любые ветры, которые готовы слушать меня, и путаю их вокруг меня, чтобы увеличить скорость.

Но крик Соланы полностью останавливает меня.

Я поворачиваюсь как раз вовремя, чтобы увидеть, что один из Штормов бросает ее другому, играя с ней как с какой-то больная игрушкой.

Если я уйду, она умрет.

Но я нужен Одри.

Боль в моем сердце пронзает глубже, и я знаю, что это означает, что она находится в серьезной опасности.

Но я не могу уйти.

Я не могу улететь и позволить Солане умереть.

Я не могу быть повинен еще в одной смерти.

У Одри есть Гас, сила четырех и годы обучения, которые сделали ее достаточно сильной, чтобы продержать в течение нескольких минут.

Я буду там так быстро, как смогу.

- Приди! - кричу я, зовя один из сломанных Озом ветров.

Западный ограждает меня, изменяет свою мелодию, поет о предателях, когда тот ветер улетает прочь.

- Что еще ты хочешь, чтобы я сделал? - кричу я, крутясь, чтобы усилить мою хватку других проектов. - Ты хочешь, чтобы они умерли?

И Западный не отвечает, исчезая в облаках.

Я чувствую, что поворачиваюсь спиной к своему наследию... но я попытался бороться с моим собственным шипом ветра, и он ничего не сделал. И Западный сказал мне быть самостоятельным, что они не могли остановить Штормы.