Ева Фёллер - Волшебная гондола

Как скованная я уставилась на пустое место, потому что я, с опозданием, заметила, что он был не единственный, кто растворился в воздухе. Брата и отца Альвизе тоже нигде не было видно. Я была абсолютно уверенна, что они никуда не убегали, и все же мое волнение не исчезло.

— Где они? — запинаясь, спросила я.

— Малипьеры? Там же, где и Альвизе, — услужливо сказал Якопо. — Они произошли из неоткуда и стали его семьей, когда он прибыл в это столетие. Их существование закончилось вместе с ним, это естественный закон.

— Он действительно в аду? — испуганно спросила я. — Я его послала туда?

— Кажется, да, — Якопо пожал плечами.— У времени много путей и много миров и некоторые из них намного реальней, чем другие могут себе вообразить.

Я ужаснулась, но взяла себя в руки, когда услышал стоны Клариссы. Поспешно я присела рядом с ней. Удар Альвизе пришелся прямо в плечо, где уже образовалось большое кровяное пятно.

— Она будет жить, — сказал Якопо. — Впрочем, сейчас она уже может вернуться в свое время, она выполнила свое задание, так как уберегла тебя от смерти. — Он нежно улыбнулся Клариссе. — Разве я не обещал тебе, что ты скоро сможешь вернуться домой?

Он развернулся и с помощью костылей поковылял к двери. Там он остановился и посмотрел на меня через плечо.

— Будь счастлива, маленькое солнышко. А я попробую свое счастье в другом времени.

— Но... — шокированная тем, что инициатор всех этих несчастий просто исчезает, не неся ответственность за все, что произошло, я заставила себя встать на ноги, но он уже покинул комнату.

Себастиано, Хосе и Бартоломео дали о себе знать. Своими стонами и яростными взглядами они дали мне понять, что хотят, чтоб их скорей развязали. Кларисса тоже стонала, только уже от боли. А Тревисан, Мариэтта, Доротея и гондольер стонали, потому что они только что пришли в себя. Я даже и не заметила, что все они были в обмороке.

— Что с ними произошло?- не зная кого, спросила я. Мне ответила Кларисса.

— Только посвященные могут увидеть переход. Все остальные теряют сознание.

— А я думала, что окно закрывается, когда кто-то увидит его, — вставила я, так как вспомнила о том, как сомневающийся Барт и я беспокоились, как бы запереть монаха в сакристии, чтоб он не смог увидеть временной портал.

— Не закроется, если окно достаточно сильное, — ее голос был больше похож на шепот, и она была бледнее, чем раньше.

— Ты спасла мне жизнь, — тихо сказала я.

— А ты мне.

В ее взгляде я увидела отчаяние, с которым она должна была жить уже несколько лет, постоянные путешествия во времени туда-сюда, полные страха и надежды.

Якопо, наверное, шантажировал ее тем, что ей можно будет отправиться домой только в том случае, если она сделает то, что он ей прикажет. Может мне и его отправить вместе с Альвизе к чертям?

Первую я развязала Мариэтту, чтобы она смогла позаботиться о Клариссе. Первую помощь она оказывает лучше меня.

Потом я разрезала веревки у Себастиано. Он выплюнул кляп и начал ругаться.

— Ты легкомысленная, сумасшедшая, непредсказуемая... — затем он прекратил ругать меня, резко притянул меня к себе и поцеловал.

У других, кто еще был связан и с заткнутым ртом, такое наше поведение вызвало только недовольные комментарии в виде стонов, и мы вместе с Себастиано поспешили освободить Тревисана, гондольера, а также Хосе и Барта.

При всем этой суматохе, мы не обращали никакого внимания на Доротею. Она позже всех пришла в себя, может быть, потому, что она полностью свалилась со стула и при этом ударилась головой. Во всяком случае, на лбу у нее была большая шишка, которой до этого там не было. Непонимающе, она осмотрела вокруг себя.

— Где Альвизе? Что вы с ним сделали? — ее симпатичное лицо исказили гнев и подозрение, в то время, как она поднялась на ноги и при этом имела наготове ружье.

— Никому не двигаться! — кричала она.

— Убери ружье, оно может выстрелить, — сказал Себастиано.

Она повернулась и направила ружье прямо на него. Кое-как - намерено ли или по ошибке - она нажала на курок, потом раздался бы оглушающий выстрел. Пуля застряла в глубине стены, с ладонь, пройдя над головой Себастиано и сделав большую дыру в штукатурке. Дым расплылся в пределах видимости, и в то же время послышался ужасный запах пороха и серы. Абсурдно, но он показался мне дополнительным салютом к чести путешествия Альвизе в ад.

Когда запах пороха улетучился, Мариэтта издала истошный крик. Я проследила за ее взглядом и увидела лежащую на полу Доротею, прежде, чем до меня дошло, что расширялось вокруг ее головы - ее красные волосы или, скорее всего, кровь -

Себастиано встал между нами и прислонил мое лицо к своей груди.

— Не смотри туда.

— Теперь, по крайней мере, я знаю, для чего был этот деревянный кол, — сказала

Мариэтта. Ее слова звучали грубовато, но ее голос дрожал. — Прямо сквозь горло.

Непостижимо. Она упала прямо на острие. Как такое возможно?

— Отдача при выстреле опрокинула ее, — сказал Хосе. — С этим нельзя шутить.

— Он поднял желтый платок, лежащий сиротливо на полу и бросил его на верхнюю часть тела Доротеи. — Мы должны ее сейчас же похоронить, чтоб никто не задавал глупых вопросов.

— По крайней мере, с этим колом в шее она уже не сможет выбраться из гроба и не станет ходячим мертвецом, — добавил с сарказмом Бартоломео.

Его слова прозвучали во мне так, как будто я уже не в первый раз сталкиваюсь с этой темой, но потом это мимолетное впечатление привело к такому сильному утомлению, что моя голова опустела и конечности поразила слабость.

Лишь вскользь я поняла, как мужчины обсуждали, могли ли быть еще сообщники

Малипьеро в доме, и тогда я узнала так же вскользь, что Хосе в бою на мечах убил лысого, который мне на голову накинул мешок. Затем на Хосе набросились еще двое из шайки Малипьеро и приставили ему колющие концы меча к груди и тем самым принудили Себастиано и Бартоломео сдаться.

— Эти трусы, конечно, уже давно скрылись, — сказал Хосе.

Но мужчины все-таки решили проверить все еще раз более основательно.

Гондольер предложил свои услуги в качестве помощи. Для удобства, они также прихватили с собой мертвые остатки Доротеи. Я старалась не смотреть на место, где она лежала.

Вместо этого я села рядом с Тревисаном, который все время молча сидел на корточках в углу.

— Все нормально? — спросила я.

Он безмолвно кивнул. Несмотря на большие круги под глазами и ушибы на лице, он все же слыл проявлением суверенитета и жизненного опыта, которое ему так заманчиво помогало.

После того, как он некоторое время молча осматривал меня, он сказал:

— Я не знаю, что здесь произошло и почему мы все по очереди потеряли сознание.