Экси Старк - Миры Амбрэ

— Лила! — тихо позвал родной голос.

— Я здесь, — ответила я. — Где мы?

— Нигде.

«Нигде?!», — отозвалось внутри, и вспомнился ночной кошмар.

— Это галлюцинация. Он объединил нас вместе, для ритуала.

В эту секунду раздался глухой удар, затем еще один и еще. Илай зарычал, тяжело выдохнул и снова принялся атаковать невидимые барьеры. Наверное, так себя чувствует человек в коме, когда всё поминаешь, но вырваться из тюрьмы разума нет сил. Илай продолжал бороться. Вдруг перед глазами появился проблеск света, мутного и белого, как молоко.

На недолгое мгновение мы пришли в сознание. Силы оставляли. Наши пальцы, сплетенные вместе, потеряли контакт. Дух был силен и отказывался сдаваться, однако тело, всего лишь слабая оболочка, умирала. Я даже губами не могла пошевелить и молила Бога, чтобы Илай услышал мои мысли.

«Я люблю тебя», — подумала я, чувствуя, как слезы стекают по щекам.

В ответ — тишина.

«Я люблю тебя больше жизни», — наконец раздался его голос в голове. Илай дотронулся пальцами до моих пальцев, и меня снова ослепило.

На многие мили вокруг простиралась снежная пустыня. Вдалеке кружевными силуэтами виднелись верхушки сосен, по другую сторону — белые барханы, а перед ними — озеро, покрытое льдом, отражавшее небосвод. Словно портал в другой мир. Он озарялся лиловым, перетекал в золотистый, сменялся зеленым и снова сиял нежно-розовым. Северное сияние. Все-таки я его увидела. Сквозь столбы света проглядывало небо в россыпи серебристой пыли звезд. Вместе с ним искрился снег, и вскоре я не могла понять — то ли мы поднялись в него, то ли оно спустилось к нам. На ресницах Илая сиял иней, словно на них упало несколько звезд.

— Я всегда буду жить в твоем сердце, а ты всегда живи в моем, — изо рта Илая вылетело белое облако. Он прикоснулся губами к мокрой щеке и посмотрел надо мной. На его лице отразилась жуткая боль.

Вокруг нас сгущались черные тучи, расстилая по земле мохнатые щупальца. Лицо Илая, словно сотканное из лунного света, голос, пронизанный легкостью ветра, улыбка, наполненная теплотой утреннего солнца, стали таять, как пар, только что слетевший с его губ.

— Нет!! Не уходи, Илай!!! — умоляла я сквозь слезы.

Прижимая меня руками, цепляясь за призрачную надежду, Илай, пока мы совсем не растворились в беспощадном мраке, поцеловал меня. Его жаркое дыхание придавало мне сил, согревало, возможно, в последний раз.

— Не позволяй ему… — прошептал он, отрываясь от моих губ лишь на мгновение, чтобы произнести это. Его руки крепко прижимали меня к себе. — Не позволяй ему победить. Оставайся со мной, — произнес он сбивчиво и прижал меня сильнее.

Снег до онемения холодил ступни, позволяя чувствовать себя живой. Наши сердца учащенно стучали, словно надеясь прорваться друг к другу. Мы тонули в этом чувстве — чувстве любви, поцелуя, близости, когда снег крупными бриллиантами ложится на волосы и плечи, когда растворяешься в руках любимого, словно в объятиях ангела. За такое и умереть не жалко.

Снег шел всё сильнее и сильнее. Воздух вокруг наполнился белым светом, подобно сверкающей паутине. Мои пальцы заблудились в волосах любимого. Я жадно вдыхала головокружительный свежий запах его тела, ловила страстные движения языка внутри себя, волны радости стали разливаться по всему телу, от кончиков волос до пяток. Я верила, я жила. Наши сердца бились в унисон, создавая музыку великой любви и жертвенности. Мы ощутили силу, способную преодолеть страх, боль и даже смерть.

Гром грохотал громче и громче, наполняя пространство страшным крещендо из нот растерзанного счастья, разгневанной стихии и несбывшихся надежд. Разрывая тьму, повсюду сверкали молнии, ослепляя даже сквозь закрытые веки. Мы продолжали целоваться, крепко прижимаясь друг к другу, понимая, что, возможно, это наш последний поцелуй.

Вдруг белый свет разорвался нестерпимым сиянием, растворяя черный туман, а затем резко погас. Осталась одна тьма.

Полуденное солнце выписывало на водной глади океана золотистые вензеля. Во всех направлениях на многие мили вперед не было ничего, кроме голубой воды. Я выглянула за борт яхты. Вода отражала пушистые, как густые сливки, облака. Казалось, мир перевернулся, словно лодка плывет по небу, а вместо птиц по нему парят рыбы.

Яхта покачивалась, шумно глотая залетающие под ее нос волны. Теплый встречный ветер трепал волосы. Я собрала их в пучок на затылке и перевернулась на живот. Илай приподнял солнечные очки, помахал мне одной рукой, другой удерживая штурвал. Я улыбнулась в ответ, любуясь каждой его линией. Солнце золотым фейерверком блестело на его волосах и коже.

Недалеко от меня лежала Джордана, спрятавшись в тени парусов, и читала книгу, а Нит глотал сырные крекеры и без остановки что-то рассказывал брату — о море, яхтах и спрессованном стеклопластике, из которого их делают. О чем бы они ни говорили, всё казалось замечательным. Мои любимые, родные люди были рядом — теперь в полной безопасности. Я, вздрогнув, погрузилась в воспоминания последних дней, словно в кошмар. Передо мной возникли события той ночи, когда погиб Олтур, когда должны были погибнуть мы. В легенде оказалось больше правды, чем вымысла… Но как только Арес объединил силы четырех стихий для ритуала, это сыграло с ним злую шутку. Вода, воздух, огонь и земля вступили во взаимодействие и испепелили его. Еще одно доказательство того, что мы созданы друг для друга.

Впереди зазеленел островок, а от него, словно лучи во все стороны, тянулись мостики прямо к линии бунгало, с крышами из пальмовых листьев и большими квадратными окнами. Лодка причалила, через мгновение мы вышли по узкому дощатому мостику на сушу. На белом и мелком, как сахарная пудра, песке раскинулся мир, утопающий в зелени. Высокие пальмы клонили стволы к океану.

— Не могу ждать! — визгнула Джо, прыгая в воду прямо в одежде. За ней, фонтаном разбрызгивая волну, нырнул Нит.

— Идите к нам! — крикнула она, выныривая.

— Немного позже, — Илай уже тянул меня за собой, увлекая вглубь.

Тропинка вильнула за пушистый куст с кудрявыми мелкими листами, всё больше погружая в другой мир — мир, где царит блаженная тишина, нарушаемая плеском волн и шелестом легкого ветра. Громкий смех Нита с Джо стали таять и вскоре растворились совсем. Воздух был теплый, влажный, наполненный новыми запахами и ощущениями. Немного кружилась голова. «Наверное, сказался длинный перелет», — оправдала я себя и старалась дышать глубоко, а сердце всё сильнее стучало в груди.

Илай остановился перед дверью и посмотрел на меня игривым прищуром зеленых глаз. Зачем мужчине такие непростительно выразительные глаза, ресницы, настолько длинные, что касаются верхнего века, когда он смеется?! Он улыбнулся. Тени от пальмовых листьев чертили на нас сюрреалистичные узоры.