Вероника Мелан - Дэйн знакомится с...

Наверное, он никогда еще не ждал ответа с таким волнением и трепетом, как теперь. Смотрел на ее густые светлые волосы, уже хотел к ним прикоснуться, зарыть в них пальцы, хотел целовать ее припухшие от взволнованного покусывания губы, хотел сказать, что пусть даже на десять дней, но сделает ее счастливой. И больше всего хотел, чтобы его проступившее на лице жадное желание услышать «да», не спугнуло притаившийся на ее языке нужный ответ.

И она согласилась.

Он не верил в это ни час спустя, когда гулял с ней по мощеным тротуарам тихих улочек, ни тремя часами позже, когда стоял у подъезда с железной дверью, куда проводил пусть и временную, но даму сердца, чтобы подержавшись за руки, договориться с ней о встрече на завтра.

Нет, не поцеловал, хоть и очень хотел.

Все боялся переборщить, спугнуть, надавить.

Успеется. Все успеется. Еще десять дней впереди.

В собственную квартиру летел на крыльях, про пиво напрочь забыл, улыбался хмурым встречным лицам и едва не обнял сидящую на лавке бабку, вдруг ставшую почти родной.

Ему повезло. Невероятно повезло! Он встретил прекрасную женщину, сумел уговорить ее провести время с ним, и завтра их ждет первый совместный чудесный день. Да, самый что ни на есть чудесный.

И пусть капает злосчастный кран, пусть трясется от зависти пустой холодильник.

В этот вечер Эльконто удалил свой профайл со всех интернет-сайтов.

Царское Село.

Именно в это место привезла его Лера с самого утра, сказала, просто должен, обязан увидеть. Ведь «за бугром» такого нет?

Дэйн подтвердил, что «за их бугром» ничего подобного точно нет, и принялся наслаждаться каждой минутой наконец-то наступившего дня. Сколько он ворочался ночью, сколько ждал его, а теперь впитывал каждую секунду, каждый крохотный наполненный радостью момент. Гулял по дорожкам огромного, почти бескрайнего парка, вдыхал запах осеннего леса, с преувеличенным интересом рассматривал многочисленные побеленные памятники и слушал рассказ про неизвестных ему Елизавету, Екатерину, Петра, про которых Валерия, как выяснилось, знала очень много.

- А потом она издала указ, чтобы всех евреев выселили в специально указанные территории, представляешь? Ну, кроме купцов и тех, кого причисляли к первому рангу…

Дэйн и в своей-то истории знал не так много, что уж говорить о местной... Но Екатерина, несмотря на скудные познания, показалась ему бабой ушлой и хитрой. Такую бы прижучить как следует, чтобы место знала, но вслух на заданные Лерой вопросы Эльконто отвечать не решался, боялся ляпнуть совсем не то, что его спутница ожидала услышать.

Хотя она и не ожидала.

Как и он, смущалась, когда их взгляды задерживались на лице друг друга дольше, чем нужно, нежно розовела в лучах октябрьского солнца, стоило ему сжать в своих пальцах маленькую ладошку, и тут же пыталась восстановить кусок забытой фразы, перескакивая с одного куска текста из русской истории на другой.

- Ты уже, наверное, запутался в именах и названиях, да?

Дэйн смущенно кивнул.

Они сидели на ежике газона у пруда, смотрели, как бредут цепочкой, переваливаясь, серые утки.

- Тогда не будем больше об истории. Может, лучше о тебе?

Ветерок разбрасывал по ее плечам золотые волосы, ласкал завитыми прядями кожу короткой бордовой курточки. Под пальцами кололись холодные травинки. Сбившиеся в группы люди стояли поодаль, задрав голову к фронтонам голубого дворца, слушали экскурсовода. А здесь тихо. Шум крон и плавающие по рябой глади листья.

- А что обо мне? - Дэйн пожевал подсохший стебелек найденной под рукой травинки. – Я связан с войной, оружием и кровью. Много о таком не говорят.

- Ты военный?

- Да, военный.

В Лериных глазах смешались сочувствие, восхищение и жалость.

- Поди еще и в отряде спецназа?

- А ты откуда знаешь?

Она смущенно замялась, провела по траве ладошкой.

- Просто такой, как ты, не может быть в обычных войсках. Ты такой… большой… - Чувствовалось, что в этом месте ей хотелось добавить что-то еще, но Валерия предпочла это пропустить. - Умный… А давно у тебя косичка?

Из-за озорного блеска в зеленых глазах ему отчаянно хотелось ее поцеловать.

*****

(Sara Bareilles – Stay)

Как они оказались у нее дома?

Казалось бы, ведь только ели фисташковое мороженое в кафе «Венеция», смеялись над Лериными смешными гримасами, когда она рассказывала про кота некоего Саймона, лишь вот только маневрировали сквозь шумную и улюлюкающую толпу фанатов «Спартака», марширующую по набережной с пестрыми флажками в руках. Лишь недавно он прикрывал ее своей курткой от неожиданно хлынувшего с посеревшего неба дождя – сначала навесом над головой, а потом укутал в нее, крепко прижал к теплой груди. И, кажется, всего мгновение назад случился столь ожидаемый, но такой нежный и сносящий всякие преграды первый поцелуй…

И вот они уже здесь.

В небольшой квартирке с коричневыми торшерами, желтым, льющимся с потолка светом и мягким диваном в центре комнаты.

Дэйн не знал, тряслись ли его руки от того, что он давно не был с женщиной, или же виной всему был мягкий блеск ее глаз, нежная улыбка и ласковое прикосновение чутких пальцев к небритой щеке, но дальше он едва себя контролировал. Старался не спешить, расстегивать одежду медленно, снимать ее аккуратно, целовать со вкусом, неспешно и с расстановкой. Старался не пропустить ни единого сантиметра пахнущей цветами кожи, раз за разом зарывался пальцами в густые волосы, исследовал каждый уголок сводящего с ума рта.

Но все же не удержался – с хриплым стоном взял ее там, прямо на диване.

Не сняв с себя ни рубашки, ни джинсов.

*****

За окном снова стучало по подоконнику. Но теперь не его одинокой снятой квартиры – ее квартиры.

Как давно он не нежился обнаженным на простынях? Не чувствовал, как спину нежно гладят женские пальцы, не любовался полуприкрытыми глазами и длинными ресницами и припухшими от покусывания губами? Не обводил подушечкой большого пальца розовато-коричневые ореолы сосков, не утыкался носом в теплую шею, не гладил золотистые завитки там …

Если рай существовал, то он настал здесь и сейчас.

Ему хотелось брать ее без остановки, каждый раз нежнее прежнего, пропитаться стонами насквозь, унести ее запах с собой в бесконечность, не отрываясь любоваться желтым цветом на зеленоватых радужках, утонуть в неге и никогда из нее не выбираться.

Чтобы чувства не пересилили, Эльконто откатился, лег на спину и закрыл глаза.

Прикосновения пальчиков неторопливо переползли с плеча на ребра, а затем и на шрам рядом с пупком.

- Как их много… порезов, повреждений, заживших ран…

Дэйн сковано улыбнулся, не открывая глаз. Смутился, что он такой… «коцаный». Лучшего слова не нашлось.