Ольга Загустин - Нашепчу звездам (СИ)

А… что… где…? Ещё не проснувшись, чисто на инстинктах выпрыгиваю из бассейна. Тело реагирует мгновенно. Перекат, подсечка, перекат, боевая стойка. Дирк плотно лежит в руке, клинком вниз. И когда только успела выхватить из валяющегося на полу грязным комом корсета. Пытаюсь сдуть мокрую прядь с лица, закрывающую обзор, но внутреннее чутьё уже подсказывает что опасности нет. Пока нет. Но… поймав взгляд любимых глаз, я утонула в золотой тьме негодования и бешенства.

— Ты…? Ты…? — заикаясь, Дрэг трясёт в мою сторону пальцем, не отводя взгляда от моей неприкрытой груди. — Ты… самка?! — наконец выдавливает он.

Его перламутровая зелень лица покрывается бордовыми пятнами, а открытый рот пытается судорожно втянуть воздух. Наконец его указательный палец перестал осуществлять нервное действо. Дрэг ожесточённо несколько раз сжал кулаки, а затем вдруг зарылся руками в свою густую оранжевую шевелюру и сжал кулаки уже у корней волос, натягивая кожу висков так, что его раскосые глаза удлинились ещё больше. Внезапно он развернулся и вышел из залы, заставляя меня вздрогнуть от вибрирующего звука захлопнувшейся двери.

Сквозь толстые перегородки я слышу звон разбивающегося фарфора, глухой стук ломающейся мебели и ударов в стены. Я конечно ожидала всего что угодно, но чтобы такая реакция была у самца на моё голое тело, мне никогда и в голову не приходило! Начинаю оглядывать себя с ног до головы. Вроде всё как обычно, две ноги, две руки, уже совсем не маленькая грудь, под которую пришлось переделывать весь гардероб и особенно защитную одежду. А что в принципе ты ожидала Дэс? Если предположить, что Дрэг неравнодушен к… мальчикам, то его реакция вполне понятна.

И именно в тот момент когда я рассматривала через плечо свою пятую точку взбешённый серпан ворвался в зал, распахнув с треском дверь, и на всей скорости подлетел ко мне.

— Ты хоть понимаешь, что мне пришлось пережить за то время, пока я думал что ты мужчина?! — он хватает меня за плечи и резко прижимает меня к стене, нависая надо мной разгневанной скалой. — Я думал, что схожу с ума! Что меня поразила странная болезнь, которой не было никакого объяснения! Я ненавидел себя, я ненавидел тебя. За то, что ты — мужчина, за то, что притягиваешь меня своей неизвестной магией. Я мог убить тебя, даже не подозревая, что ты женщина! Я хотел убить тебя! Это было моё единственное желание последнее время — избавиться от наваждения тобой!

— Я что то не пойму! Моя вина в том, что я оказалась женщиной, или в том, что ты принял меня за мужчину? — даже не проговорила, а пискнула, словно загнанная мышь подавленная безумным натиском озверевшего самца.

— Ты…! — его лихорадочный взгляд блуждает по моему лицу. Его грудь вздымается неровными, порывистыми вздохами задевая мою и, каждым своим касанием потирая и возбуждая её чувствительные соски. Настолько близко мы стоим друг к другу! Желваки перекатываются под кожей напряжённого лица, отражая всю смуту в его душе. Ноздри раздуваются так, что кажется ещё немного и из них запышет настоящий огонь. А я? Я таю под его натиском, под его взглядом полного негодования.

Как же мне не хватало тебя рядом, солнце моё оранжевое. Я тайно мечтала об этой встрече и, даже такой грозный и возмущённый, ты будоражишь во мне все скрытые желания. Кто мог подумать, что связующая влюбится в серпана, в заклятого врага, вдруг ставшего другом? О чём ещё забыли нашептать звёзды?

Мой немой вопрос получил ответ, когда его губы смяли мои, в неистовом порыве, подчиняя, разрывая душу на мелкие кусочки. Он кусает их, показывая свои сердечные раны, невольно причинённые мной. Затем ласково зализывает укусы, отдаваясь порыву нежности и, вновь, нападает на меня в чувственной агрессии. Не выдержав чередующихся страстных пыток, я со стоном впустила его язык вглубь, впервые отдавшись столь откровенному вторжению. Если я думала — это остановит его натиск, то я ошибалась. Его язык настойчиво изучает мою влажную глубину, не оставляя ни одного незамеченного и неисследованного места. Переплетаясь с моим, он делится со мной своим восхитительным вкусом и я неосознанно прижимаюсь к нему обнажённым телом, в одном только желании — чтобы его поцелуй никогда не заканчивался… Также резко, как и покорил своей голодной страстью, он оторвался от моих губ. Смотрит в мои, ничего непонимающие глаза. Наклоняется ко мне снова, но не касаясь губ, скользит по ним одним только дыханием. Горячее дуновение прошлось по щеке, дразня и возбуждая неведомой ранее истомой.

— Вот теперь это не ошибка. — говорит он мне на ушко, а я, ошеломлённая его близостью, сперва не понимаю о чём он вообще говорит. И, словно напоминая о нашем первом поцелуе, Дрэг наматывает уже отросшую прядь волос себе на указательный палец. Как тогда, в тёмном переулке человеческого города, мысли уводят его далеко от реальности, и как тогда, я вглядываюсь в его отрешённые глаза, пытаясь отыскать невидимую связь, что притягивает нас друг к другу.

Если наш поцелуй — это не ошибка, то могу ли я надеяться, что Дрэг испытывает хотя бы маленькую каплю от того чувства, что сжигает меня изнутри. Его взгляд приобретает осмысленность, но я так и не могу понять о чём он думает в этот момент. Он выпускает мой локон и, резко отстраняясь, вновь вылетает из зала. И я снова слышу его рычание и звук ломающейся обстановки. Надо же? Что то ещё сохранилось в целости с первого раза? И снова треск распахнувшейся двери.

— Значит, в человеческом мире, на Совете, та самка в сиреневом платье — это была ты?

Не совсем понимая о чем он я подтверждаю: — Да, я. Но…

Он опять выходит хлопая дверью, даже не дождавшись моего объяснения. Дежа-вю не состоится!

Дверь не выдержала грубого обращения и, сорвавшись с петель, упала на мозаичный пол, оставляя арочный проход открытым.

А сейчас то что не так? Поёжившись, то ли от прохлады лёгкого дуновения, потерявшегося в открытом проёме, то ли от непредсказуемости самой ситуации, всё ещё мокрая и покрытая мелкими водянистыми капельками, соскальзывающими с мокрых волос, я вспомнила, что на мне ничего не одето и поспешила к своей одежде, валяющейся грязной скомканной грудой у подножья белокаменной статуи. Было бы неплохо почистить одежду, прежде чем надевать на себя. Но стоило мне только прикоснуться к ней, как сзади я услышала волнующий своей хрипотцой любимый голос.

— Пока ты находишься в моём доме, я не хочу видеть тебя в этой одежде.

Развернувшись, я увидела его, несводящего с меня своего поглощающего взгляда. Мои щёки предательски вспыхнули. Ещё никто не видел меня такой, настолько обнажённой, и уж тем более не рассматривал, словно я аппетитный кусок кремового торта.