Джена Шоуолтер - Раб любви

Именно так ему показалось. Раньше ему приходилось добиваться женщин. Некоторым просто нравилось "быть пойманными". Нравилась ли Джулии эта игра? В любом случае, соблазнение начиналось задолго до того, как первый предмет одежды был снят.

Нет, несомненно, никаких игр. Она была подобна новорожденному дракону, неспособному улететь от надвигающейся опасности. Была ли она удивлена вниманием с его стороны? Или она отступит, стоит снова попытаться подойти ближе? Х-м-м, его заинтриговала перспектива узнать это.

Ухмыляясь, Тристан за считанные секунды преодолел расстояние между ними. Прежде чем она приказала ему убраться, наклонился и вдохнул ее запах.

- Ты пахнешь утонченно, сразу видно, что следишь за собой.

Поглаживая подбородок, он разглядывал её сверху вниз.

- Странно, я не вижу волос, но и раздражения нет.

Её лицо восхитительно вспыхнуло от смущения, и затем, опустив ресницы, она пролепетала:

- О чем ты говоришь?

- Ранее ты обмолвилась, что тебе нужно время на ванную, у тебя «эти дни», нужно побрить ноги.

Он окинул её взглядом сверху вниз.

- Должен признаться, я нахожу их превосходными. Стройные, гладкие. Такие любого мужчину не оставят равнодушным.

Я рад, что ты не носишь длинных дрокс.

Их взгляды столкнулись, в её глазах светилось удивление.

- Дрокс? - спросила она, затаив дыхание.

Он улыбнулся, растягивая следующие слова ,волнуясь при этом больше, чем когда-либо в своей жизни

- Дрокс - значит закрывающие ноги, маленький дракончик. Скрывающие ноги.

-Ноги.. - проговорила она, осознавая смысл. Румянец горячей волной прокатился от лба до ключицы.

- Я в пижаме, - прошептала Джулия.- Я в своей уродской пижаме.

Широко распахнув глаза, она сорвалась с места и, прикрывая ладонями ягодицы, бросилась из кухни.

Это заставило Тристана ухмыльнуться.

Но постепенно веселье покинуло его, когда он вспомнил, в какой ситуации находится. Эта хозяйка шкатулки может быть интересной, хотя принадлежать кому-то, зависеть от кого-то, а это совсем не смешно.

Однажды Персен, высший священник Друиннов, узнав о проклятии Зирры, наложил своё заклятие, оградившее коробку Тристана, но отправившее её странствовать по мирам. Из огня да в полымя.

Тристан знал, почему Персен так поступил: чтобы скрыть от смертного правителя нарушение Альянса, хрупкого договора, единственного, что препятствовало войне между народами. Если же станет известно о нарушении Альянса, то война разразится вновь.

Возненавидев цели, преследуемые высшим священником, Тристан все равно понял его действия.

Смертные хотели управлять Друиннами, а Друинны в свою очередь хотели управлять смертными. В своих попытках подчинить друг друга они перебили множество невинных и сгубили множество земель. Тристан был свидетелем этого. Альянс же обещал покой и мир.

Мир… удастся ли ему снова ощутить сладость этого состояния? В течение столетий своего порабощения он ублажал стольких женщин, пережил столько страданий и унижений, воспоминания обо всем этом до сих пор вызывали дрожь в его теле. Все это заставляло его задуматься, сколько ещё хозяев будет в его бесконечной жизни? Тысяча? Две?

Тристан нахмурился. Казалось бы, после всех тех хозяек, что у него были, он должен был привыкнуть к рабству, просто, пожав плечам, перейти к новой хозяйке. Но он не мог.

Он мог лишь молиться о свободе.

Но ему было известно, что это никогда не случиться.

Сначала он искал заботливую женщину, которой мог бы вверить своё сердце. Потом понял, что если влюбится и расскажет любимой правду, то магия, удерживающая его рядом с владелицей шкатулки, исчезнет, и он будет перемещен на земли Империи. Один. И будет обречен прожить жизнь без любви.

Любовь. Он сплюнул. Это слово таило в себе гораздо больше вреда, боли, чем ему пришлось пережить. Полюбить женщину, чтобы прожить жизнь без неё.

Нет, любовь не стоила тех трудностей, что влекла за собой.

Тристан оглядел комнату, обращая внимание на детали, что было омрачено отсутствием Джулии. Малое пространство и низкий потолок не помешали её таланту декоратора. Свежие цветы стояли в красочных вазах. Элегантные кресла выступали из тени, отброшенной столом, покрытого резьбой. Паркетный пол покрывал маленький тканный ковер. Все было таким изысканным. Он чувствовал, что его огромная фигура не вписывается в этот дом.

Что же за место эта Америка? Все ли её жители были такими же миниатюрными и привлекательными, как Джулия? Мысли о ней послали волну предвкушения по его телу, и ему стало интересно, что на сегодняшнюю ночь маленький дракончик приготовила для него.

О-о-о, он намеревался выяснить это.

Она вернулась. Румянец покрывал её щеки, и она избегала встречаться с ним взглядом. Он был в замешательстве, рассмотрев её одежду: длинные черные дроксы. От шеи и до талии её тело было закрыто черной, толстой рубашкой. Ни сантиметра открытой кожи, кроме лица. Жаль.

- Нам нужно уложить тебя в кровать.

Она держалась на большой дистанции от него, оставаясь в дверях, будто не решалась подойти ближе.

Он легко мог избавить от смущения любую другую женщину. Румянец же Джулии был такого сливочно-розового цвета, будто она только выбралась из постели после длительного занятия любовью и уже готова к продолжению, и Тристан отказался предпринимать какие-либо действия, чтобы убрать его. Поэтому он ничего не сказал.

- Итак? - спросила с нажимом Джулия. - Ты собираешься что-нибудь сказать?

- Я собираюсь спать с тобой.

- Нет. - Джулия плотно сжала губы и закрыла глаза, блокируя свои эмоции.

На мгновение повисла тишина. Когда она снова посмотрела на Тристана, на её лице читались опустошение и затравленность.

- Тебе нет необходимости спать в моей кровати, У меня есть гостевая. Ты можешь воспользоваться ею.

- Я твой раб любви. Спать с тобой моя прямая обязанность.

- Твоя обязанность?- Она выглядела оскорбленной. - Я так не считаю.

Тристан скрестил руки на груди и оперся одним бедром на барную стойку позади него. Соблазнение женщин было его второй натурой. Он действовал на уровне инстинктов, и обычно ему было скучно. Сейчас же все соблазняющие игры и подаренные им удовольствия превратились для Тристана в работу. В большинстве случаев он бы предпочел пересчитывать песчинки. Только вот.. сейчас ему не было скучно. Волнение завладело его телом. Он уже и забыл, каково это - брать женщину, когда ты её хочешь.

- Зачем спать в одиночестве, когда ты можешь насладиться моим теплом? - Его голос прозвучал так ласково и соблазнительно, что наверняка все женщины прикрывали глаза от удовольствия, чувствуя слабость в коленях и поддаваясь соблазну.

- Я здесь для твоего удовольствия, маленький дракончик.