Эмбер Кизер - Меридиан

Преподобный Перимо вытянул руку, призывая тишину, и люди притихли. — "Те же, кто остался верен Господу, Богу вашему, живы и по сей день…"

— Теперь те, кто нуждается в особом благословении, встаньте передо мной. Кто нуждается в прикосновении Божьем? Кто еще кается? Кто уверовал в Господа Всемогущего? — хор начал петь современный христианский гимн, и Перимо сказал: — Кто находится на стороне Господа? Позвольте им прийти ко мне.

Людские ряды поднялись и шаферы образовали один проход от входа в собор. Перимо перекрестился и кивнул. Орган стал изрыгать звуки, а хор запел.

— Вставай, — сказала тетушка Тенсу, но когда шаферы подошли к нашему ряду, они нас пропустили. Толпа не остановилась чтобы дать нам возможность присоединиться к процессии.

Тетушка помахала Перимо.

— Простите, но нас случайно пропустили.

Я понятия не имела. как ее голос может звучать так громко и четко. Я молилась не потерять сознание от удивления.

Шаферы посмотрели в сторону кафедры, ожидая указаний. Преподобный Перимо пошел к нам, раздвигая отставших.

— Мы хотим благословения. — Сказала тетушка, когда Перимо приблизился, возвышаясь над нами.

— Благословение дается верующим. Вы верите в Божественную Сущность? В Его предназначение в вашей жизни? В его наказания и заветы? — он склонялся до тех пор, пока не оказался с тетушкой наравне, ни разу не моргнув.

Ее подбородок дернулся, и если бы ее позвоночник мог полностью распрямиться, она бы стояла вровень с ним и еще выше.

— Я верю в Создателя, — сказала она звучным, уверенным голосом, который не допускал возражений.

Он полу-улыбнулся, полу-усмехнулся и склонил голову набок, как будто размышляя над своевольным высказыванием ребенка.

— Ты отрекаешься от путей зла и изгоняешь дьявола, поселившегося в твоей душе?

Он наклонялся к ней, говоря добрым и убаюкивающим тоном.

— Я дитя Создателя. Я не зло. Я никогда не была злом. Я дитя Света.

Его голос продолжал смягчаться, как будто он разговаривал с маленьким и глупым ребенком.

— Дьявол прочно поселился в твоем сердце, да?

— В моем сердце нет дьявола, мистер Перимо. Я жила здесь большую часть своей жизни и я знаю большинство людей. Они вам скажут, что я не делала зла.

Я поняла, что несмотря на то, что тетушка сказала, не найдется никого из присутствующих здесь, кто бы встал на нашу сторону.

— Если ты не покаешься, благословение не поможет тебе. Я ничего не могу сделать для тебя. Ты можешь получить знак креста, но не будет тебе благословения до тех пор, пока ты не изгонишь дьявола из своей души. — он снова четко говорил в микрофон. — До дня, когда "священник очистит вас и смоет ваши грехи, и вы будете чисты перед Господом."

— Я чиста. А ты сам — Дьявол, да? — прошептала тетушка, но микрофон уловил ее слова.

Собрание синхронно ахнуло, и Тенс сдвинулся как бы защищая тетушку.

— Мне их вывести отсюда? — Джек возник возле локтя Перимо.

— Нет, пусть остаются. Возможно, мы еще сможем поработать над их душами и спасти их. — Перимо пошел обратно к кафедре и продолжил службу, как будто ничего не произошло.

— "и сказали: вот, показал нам Господь, Бог наш, славу Свою и величие Свое, и глас Его слышали мы из среды огня;… приступи ты и слушай все, что скажет Господь, Бог наш…и сделай так.".

Двенадцать его приспешников одновременно поднялись и сказали: — Аминь во славу Господа.

Собрание повторило эти слова на фоне гремящих труб.

Злобные взгляды впивались в нас со всех сторон.

— Уходим отсюда, — Тенс схватил меня за руку, и буквально вытащил меня и тетушку обратно в проход. Мне кажется, мы так и не остановились передохнуть, прежде чем мы не оказались в Ленд Ровере и церковь скрылась из глаз.

____________

К тому времени, когда мы добрались домой, тетушка задремала. Она была бледной, ее кожа была похожа на бумагу, как будто она ушла очень глубоко внутрь себя. Телефон звонил, когда мы вошли в дом. Я не была уверена, стоит ли нам отвечать на звонок. Но прежде чем я смогла высказать свою озабоченность, тетушка сняла трубку. Она волновалась все больше и больше пока, наконец, не повесила трубку.

— Что не так? — спросила я, не уверенная, сто смогу еще с чем-то справиться.

— Как ты себя чувствуешь? — она обхватила мое лицо ладонями и внимательно посмотрела в глаза.

— Все в порядке?

— Я думаю, что пришло время тебе пойти со мной.

— Кто это был?

— Старый друг. Нет времени на раздумья. У него не так много осталось.

— Куда мы идем? — я снова надела пальто.

— За твоим следующим уроком.

— Как это?

— Как пропустить готовую, но сильную душу через свое окно.

— Кого?

— Лучшего друга моего Чарли. Джаспера Лоджа. Его внучка попросила меня. Он не против, чтобы ты тоже присутствовала.

— Где?

— На его смерти, деточка. На его смерти.

21 Декабря, 1974

Нет половых различий. Нет мужчин или женщин. Все едино, нет множества. Лишь несколько людей, использующих более трех процентов мозга, знают это. Думаю об Эйнштейне — он знал такие вещи, которые немногие смогут осознать, даже с помощью визуальных средств. И коль скоро лишь немногие могут осознать идею отсутствия полов и количественных мер, когда речь идет о Создателях, мы — Фенестры — должны попытаться объяснить. И вот я стараюсь. И хотя получается далеко не всегда, но это мой путь.

Линея М. Винн 1900 — 1975 (убита Атерности. Недоказано. Причиной смерти названо случайное утопление) — ее кузина Меридиан Фулбрайт, 3 марта 1975.

Мы остановились перед древним, покрытым ползучими растениями, вагончиком. К нам подошли, крадучись, две кошки, а вдали залаяла собака. На толстом слое грязи и глины лежал слой сена, но я все-таки аккуратно прошла к широкому крыльцу. Коты мяукали и вместе с нами вошли внутрь.

Она направилась прямо в спальню, рассказывая нам все по дороге. Она бывала в этом доме много раз.

— Привет! Джаспер, это моя племянница Меридиан. Она одна из нас.

Я стояла в раздумьях в проходе спальни, чувствуя, как сердце наполняется страхом. Почему этот старик пугает меня?

Я подпрыгнула, услышав голос позади себя.

— Пой дедушка Джаспер — один из последних оставшихся в живых ветеранов Второй Мировой Войны. Стрелок Б-17, в день высадки союзников в Нормандии обстреливал с друзьями пляжи. Я не могла не упомянуть это, представляя его.

Женщина с длинными косами в крестьянской юбке вошла в комнату и села напротив тетушки.

— Привет, тетушка, рада снова тебя видеть. — Она улыбнулась. Запахи сосны и пачули как будто облаком вились за ней.

— Сара, прошло уже слишком много времени, — тетушка дотронулась до ее руки сквозь килтовую ткань. Мысль, что военный человек так съежился, была нелепой.