Ками Гарсия - Прекрасный хаос

Мэкон закрыл глаза.

Непогода прекратилась. Настала гнетущая тишина. Видимо, Охотник тоже почувствовал себя не в своей тарелке. Он исчез, разорвав черное небо… и материализовался рядом с Мэконом.

Но Мэкон начал излучать пульсирующее зеленое свечение, а точнее — чародейскую энергию, вибрирующую с высокой частотой.

Зловещий ореол коснулся Охотника, и он оцепенел. Так и встал перед Мэконом с полуоткрытым ртом, в котором сверкали клыки.

— Что это? — воскликнул Линк.

— Свет, — прошептала Лив.

— Он может его создавать? — спросил я. — Но как?

— Понятия не имею, — ответила Лив.

Сияние разгоралось все ярче. Охотник упал на землю, ударившись о бетон. Из его горла вырвался хриплый звук: похоже, ему порвали голосовые связки. Инкубы корчились по соседству со своим хозяином.

А тело Охотника медленно становилось бесцветным. Странное было зрелище. С него как будто стягивали простыню, состоящую из плотного черного дыма. Инкубы тоже не избежали этой участи.

— Что с ними? — спросил я.

— Они теряют свою силу Тьмы, — отозвался Джон. — Такое случается с инкубами, когда на них попадают солнечные лучи, — тихо объяснил он.

Джон добавил что-то еще, но я уже не слушал его, засмотревшись на прозрачных инкубов. Они напоминали статуи, безжизненные глаза таращились в одну точку. А черный дым быстро впитывался в землю.

— Куда он попадет? — произнесла Лена.

— В подземный мир, — поежился Джон. — Энергию нельзя уничтожить, она просто меняет форму.

Я мысленно повторил его слова.

И сразу вспомнил о Твайле, о Великих предках и бабушке Пру. О маме и Мэконе.

И о сиянии арклайта.

Мэкон излучал такой же свет!

Что же произошло с Мэконом, пока он находился в арклайте? Неужели маме удалось что-то изменить в нем? Подарить человеку, которого она любила и потеряла, второе рождение?

Мэкон не шевелился, крепко зажмурившись, словно он спал.

— А во что превратится энергия? — поинтересовалась Лив.

Джон помолчал, собираясь с духом.

— В вексов, — уверенно заявил он.

— Нет! — вскрикнула Лив. — Мэкон никогда бы так не поступил!

— Знаю, — кивнул Джон. — Но не ему решать, как устроена Вселенная, Лив. И не нам с тобой.

Воздух вокруг инкубов завибрировал. Их плоть распадалась. Не так, как в фильмах ужасов, когда зомби и вампиры обращаются в прах. Процесс был очень неторопливым…

Мэкон резко вздохнул. Я видел, как он борется, стараясь продержаться еще немного и добить Охотника, но вскоре зеленоватое сияние угасло.

Прозрачный Охотник застонал, катаясь по асфальту.

Мэкон рухнул на колени, Лена присела рядом с ним и обняла:

— Как тебе это удалось?

Он некоторое время молчал, затем сказал:

— Сам толком не понимаю. Но похоже, что я являюсь неким проводником. Если говорить совсем просто — я создаю свет.

— Вы дали новый смысл понятию светлый чародей, мистер Равенвуд! — обратился к нему Джон.

Мэкон посмотрел на Джона — уникального гибрида, не подверженного влиянию солнца.

— В Свете есть Тьма. Так задумано.

Раздался душераздирающий звук, и Охотник испарился.

После столкновения с Охотником на парковке Мэкон и Лив забрали Джона в туннели. Они окружили его всяческими заклинаниями в надежде, что теперь он будет в безопасности. Охотник, если у него хватит сил, при первой возможности доложит о своих злоключениях Абрахаму. Однако Лив в этом сомневалась. Я не стал допытываться у нее, что она имеет в виду: хватит сил, чтобы дотащиться до Абрахама или остаться в живых.

Добравшись домой, мы с Леной в обнимку уселись на ступеньках крыльца. Я попробовал запомнить ощущение от ее тела, крепко прижавшегося к моему, и зарылся лицом в ее волосы. Меня окутал аромат лимона и розмарина. Хорошо, что некоторые вещи не меняются… Я взял ее за подбородок, поцеловал и погрузился в ощущение ее губ, прижатых к моим.

А ведь сегодня я мог ее потерять…

«Но я с тобой», — возразила она.

«Да, Эль».

Я попробовал расслабиться, но в голову лезли воспоминания о прошлом лете. Отголоски тупой боли продолжали наполнять собой пустоту. Наверное, подобное было с Линком, когда Ридли бросила его. Никогда не забуду его подавленность от жутких золотистых глаз Ридли.

Лена мучилась еще больше, чем я.

«Перестань, Эль».

«Итан?»

«Не думай о Ридли».

«Не могу. Она напоминает мне Сэра… мою маму. И ты знаешь, куда это ее привело…»

«Ридли не такая».

«Пока».

Я снял бутоньерку с ее тонкого запястья и прикоснулся к узкому серебряному браслету Сэрафины. И внезапно меня словно ударило током. Я понял, что на всех вещах Сэрафины лежит проклятье — крыльцо подо мной закачалось, и я потерял сознание…

…с каждым днем Сэрафина все хуже понимала, где она находится. Она как будто бродила в тумане, растерянная и оторванная от повседневной жизни. Она уже перестала контролировать свои эмоции. Они оставались где-то далеко на периферии сознания. Единственным местом, где она чувствовала себя, как дома, стали туннели. Лишь глубоко под землей она ощущала связь с миром чародеев и элементами, создающими силу, которая струилась в ее жилах. Пребывание там успокаивало ее и давало возможность вздохнуть с облегчением.

Иногда она часами сидела в маленьком кабинете, который устроил для нее Абрахам. Обычно она могла провести там некоторые время, по крайней мере, до прихода Охотника — ее сводный брат считал, что Абрахам зря тратит на нее свое драгоценное время.

— Опять заявилась? — с нескрываем презрением спросил он.

— Я просто читаю. — Сэрафина хотела избежать ссоры.

Охотник казался ей злобным и жестоким, но в его словах всегда была доля истины.

— Не пойму, почему дедушка Абрахам так тебя любит, — прислонившись к дверному косяку, протянул Охотник. — Ты хоть представляешь, что многие чародеи готовы убить за одну возможность стать его учениками? — процедил он, не вынимая изо рта сигареты.

— Почему ты ненавидишь меня? — не выдержала Сэрафина, устав от его постоянных нападок.

— Ты — темная чародейка, фурия катаклизмов, а притворяешься светлой! Зачем возиться с таким ничтожеством?

— Я не притворяюсь, — возразила Сэрафина, однако его слова причинили ей боль.

— Ладно тебе! — расхохотался Охотник, демонстрируя острые клыки. — То есть ты сообщила своему мужу о том, что развлекаешься здесь? Интересно, сколько он будет с этим мириться?

— Не твое дело!

— Значит, ты ему ничего не рассказала, — заключил Охотник, кидая окурок в банку из-под лимонада.

Сэрафина почувствовала, как напряжение в ее груди растет.

Внезапно стол с жестяной пепельницей загорелся, и Охотник отдернул руку. Все случилось в одну секунду: Сэрафина просто рассердилась на Охотника, и начался небольшой пожар.