Юлия Поленова - Кровь на снегу

Элспет тресло и казалось, что вот-вот лишится чувств, но та продолжала смотреть на меня обезумевшими от ужаса глазами. От меня несло запёкшейся кровью и запах был на столь отвратительным, что бедную девушку сташнило.

Ощутив очередной приступ голода, я взмыл ввысь и тут же исчез из виду, оставив Элспет лежать на снегу.

В тот момент я готов был поклясться, что никогда не вернусь туда, но рок сыграл со мной злую шутку и Элспет ждала меня, хоть и была напугана…

Я не появлялся в поместье неделю. Семь дней и семь ночей, за которые Элспет научилась спать ночью и бодоствовать днём. Она снова начала гулять в саду, только вот полностью перестала общаться с обитателями дома, снова мечтала, медленно прохаживаясь по аллеям, но и здесь её настигли перемены, лицо Элспет было всегда мрачным, а глаза испуганными. Словно, кто-то мог прочесть, что крутится в больной голове девушки. Да нет же, она не мечтала, а мучила себя вопросами, на которые без меня не могла ответить.

Бэском окончательно разозлился на Элспет за то что я не появлялся у них. Безусловно, он был прав, я не приходил из-за неё, но только причину интерпритировал не правильно.

Герцог бросал злобные взгляды в сторону племянницы, вечно пытаясь упрекнуть её по любому поводу и тихо ненавидел «любимицу».

А вот Бэнжамин напротив, очень радовался моему отсутствию и даже не беспокоился по этому поводу. Однако же тревожился за свою дочь, милую Элспет, которая бесповоротно потеряла связь с миром.

Он пытался окружить её заботой и лаской, хотя получался у него контроль и навязываемая опека. Он не умел обращаться с дочерью, считая её своей вещью. Поэтому милое дитя Холлидея отгораживалось от него, вновь и вновь мысленно возвращаясь к тому вечеру, когда я предстал перед ней в истинном обличии. Однако Элспет и не ожидала моего прихода, который сделал из «дитя» демона ночи.

Ночь выдалась ясной и яркая луна покрывала снег серебряным блеском, пробиваясь сквозь высокие деревья. Их ветки напоминали тянущиеся к небу руки мертвецов и всё вокруге было мёртым, как я.

Они замирали, когда на них садилась редкая птица и оживали через секунду что бы схватить живое существо и сожрать его своими внутренностями.

И я наслождался этим…

Мой голод направил меня в сердце червивого яблока, где нашёл двух жертв — проституток — то есть это они меня нашли, а я лишь принял их в объятия смерти. Какая им разница, как умирать?

Благодаря ним я насытился и уталил свой голод жидкостью с металлическим привкусом.

но бесцельная ходьба вокруг меня утамила и, честно признаться, хотелось чего-то нового…

(крови Элспет…)

Но вот чего, я никак не мог решить.

В голове пролетела череда образов, состоящая исключительно из образов самой Элспет и внезапно я решил, что хочу посмотреть на неё.

Хотя бы просто посмотреть…

Была, конечно, ещё одна причина моего желания: голова беспрерывно думала мыслями Элспет, глаза видели всё что видела она, а чувства мои притупились, так как на первый план вышли чувства девушки.

И путь мой был обратным, недолгим, но полным сомнений. Да, на этом пути мне встречались люди и я мог напиться их крови, но моя сущность решила, что кровь притупит остроту ощущений крови Элспет.

Уже тогда я решил, что её кровь будет моей…

Когда я подошёл к поместью, во мне возросло волнение, возбуждение и голод.

Свет везде был погашен и дом представлялся мне каким-то огромным гробом, даже гробницей, похоронившей в себе ночные темы, но понять где комната Элспет не составило мне труда.

Я её чувствовал…

Поднявшись в воздух, моё тело прямиком перенеслось к крайнему окну в левом крыле дома.

Самая отдалённая комната…

Я появился перед окном, вглядываясь во тьму комнаты. Сначала я не разглядел Элспет, поскольку её тело было на столько белым, что сливалось с простынёй. Она была полностью обнажена, раскинувшись на своей кровати, двушка мирно спала и даже грудь не поднималась во вздохе.

(однако сон у неё должен быть таким же чутким, как у вампира)

Я созерцал это красивое тело, нуждавшееся в ласке, созерцал чистоту демонической силы в каждом её изгибе.

О, как же это было чудесно и я бы наслождался этим, если бы один взгляд насыщал мой голод.

Я постучался.

Вначале Элспет даже не пошелохнулась, но потом я уловил еле видимые движения. Она не пробудилась, но была близка к этому.

Стук возобновился.

И теперь девушка поднялась не понимая, что происходит. Я поскрёбся по стеклу и Элспет в ужасе повернулась ко мне. Её глаза занимали чуть ли не половины лица от страха, рот искривился и девушка прижала к нему руку, наверно, что бы ни закричать.

Я и сам прибывал в ужасе, но только не по причине испуга перед Элспет, а по причине самого трепета Элспет передо мной.

И что бы окончательно не испортить всё я улыбнулся, хотя усмешка вышла хищной и вовсе не успокаивающей. Однако я продолжал смотреть ей в глаза и улыбаться.

Она опустила свои ноги на пол и медленно встала с постели, её недоверие и страх ярко вырожались в каждом движении. Но всё же продолжала своё трудное путешествие к окну…

Внезапно она остановилась, смотря широко раскрытыми глазами. Точно она впала в транс, что меня испугало…

Силы были на исходе.

На лице моём отразилось негодование, но всё же я улыбнулся шире, полностью оголив клыки.

Элспет просветлела, улыбаясь своим безумием, что ж я могу поклясться что у девушки была улыбка животного.

Её руки потянулись к окну, что бы открыть его. И в туже секунду передо мной открылась дверь в нечто созидательно-красивое. Мои чувства обрели физический характер.

Элспет закрыла за мной окно и молча наблюдала за дальнейшим развитием событий. Я никак не мог сосредоточиться и взять себя в руки, а лишь ошалелым взглядом водил по комнате.

я повернулся к Элспет, она была совершенна в своей наготе и раскрывала передо мной мир плотских наслождений взамен наказанию, которое она то как раз считала наградой.

Не знаю что, но нас притягивало друг к другу. Для нас мы были диковинками…

Я не подверженный соблазну перед женским телом, не удержался перед Элспет, а она в свою очередь приняла меня в свои объятия, прижиаясь всем телом.

В этой битве поцелуев я вновь поранил ей губу, тем не менее девушка начала целоваться ещё сильнее, цепляясь и пытаясь разорвать одежду худыми пальцами.

Я не понимал в каком бреду находился, но снимал (срывал) с себя одежду как безумный.

Мы повалились на пол, не расцепляя обьятий, поцелуи сыпались и наполнялись кровью. Внизу живота горело адское пламя, а мне казалось что я оживаю.

Кровь проникала во все сосуды и бурлила в венах. Однако же мой голод оставался таким же нечеловеческим.