Кейти Макалистер - Много шума вокруг вампиров

Алек Дарвин умирал или, по крайней мере, был очень близок к этому.

Он закрыл глаза, откинулся назад, и стал двигаться, когда почувствовал, как мелкий камушек впился ему в спину. Стоит ли вытаскивать его, чтобы спокойно пролежать целую вечность? Есть ли у него силы?

Его плечо дернулось в раздражении. Камень впивался в почки и отвлек его от мыслей. Черт, как он не заметил его? Каждое движение причиняло боль. Ведь он выпил пару чайных ложек крови.

Он сейчас должен наслаждаться своими муками, ведь он пришел умирать в Акашу, а не думать о том, что чертов камень размером с арбуз торчит в его спине. Он должен бы раздумывать о своем жалком существовании, лишенном радости или счастья и даже надежды. А ему приходится просчитывать, даст ли камень ему умереть спокойно, если он подвинется чуть дальше

Если бы только его возлюбленная не умерла. Если бы он пришел к ней, на пару минут раньше, он бы успел остановить потерявшую контроль идиотку. Если бы он успел уложить ее в постель, как только понял, что она его возлюбленная и завершить воссоединение...

Он испустил последний вздох, вспоминая ее лицо, его единственную любовь, женщину, которая была рождена, чтобы спасти его и, которая умерла от несчастного случая.

Сознание покинуло его. Камень перестал раздражать. И последние искорки сознания выдали ему не образ возлюбленной, а лицо женщины, упавшей к его ногам несколькими месяцами раньше.

Сон начинался как обычно.

– Что ты видишь, Корасон?

Успокаивающим голосом, спрашивала Барбара, гипнотерапевт, нанятый Пэтси, для нашей девичьей вечеринки.

– Грязь. Я вижу грязь. Ну, еще траву и все такое, но, в основном, грязь.

– Ты уверена, что она под гипнозом? – подозрительно спросила Пэтси, она всегда во всем сомневалась. – Мне так не кажется. Кора! Ты слышишь меня?

– Нужно быть в пяти милях отсюда, чтобы не услышать тебя. Я под гипнозом, дурында, а не оглохла. – Я уставилась на нее, а она на меня.

– Секундочку... – Пэтси перестала на меня пялиться, и драматично указала на кушетку, где я лежала, – Ты не должна меня слышать!

– Она понимает, что под гипнозом? – Спросила Тэрри, третий член нашей маленькой "террористической группировки" как называл нас мой бывший муж.

Ублюдок.

– То, что она нас слышит, регрессии не помешает?– спросила Тэрри.

– Гипноз – это не магическое состояние неведения, – ответила Барбара, – она просто расслаблена, погружается в свою внутреннюю сущность и открыта для восприятия многих воспоминаний из прошлой жизни. Уверяю вас, она под гипнозом.

– Можно я возьму булавку и воткну в нее, – предложила Пэтси, суетясь возле шкафа, заставленного книгами, если Кора отреагирует, мы поймем, что она прикидывается.

– Никто в меня ничего не воткнет! – я выпрямилась, приготовившись в любой момент защищаться, если Пэтс подойдет с чем-нибудь острым.

– Прошу вас, леди, – Барбара, терпеливо ждала, пока мы успокоимся, но я понимала, что ей не терпится закончить все и уйти, – у нас ограничено время. Корасон находится в легком трансе, так же называемым альфа-состоянием. То есть, она застряла в своем внутреннем «я», ее истинной бессмертной сущности, сейчас она способна пересекать границы времени.

– Ага. Пересекать всю эту фигню, – сказала я, откидываясь на кушетку. Я понимала, что это всего лишь сон, но мой желудок сжался, вспоминая, что дальше произойдет, – Так что сядь на место и наслаждайся зрелищем. Что мне теперь делать, Барбара?

– Осмотрись. Изучи окружающее пространство. Расскажи нам, что видишь, что ты чувствуешь.

– Я вижу грязь. Я чувствую грязь. И я сама грязная.

– В ее прошлой жизни была только грязь? – спросила Пэтси, чавкая поп–корном.

Сейчас это произойдет. Он идет. Меня охватил ужас.

– Поблизости есть здания или какие-нибудь строения, которые могли бы указать на то, в каком году ты находишься? – спросила Барбара.

– Ммм… слева ничего, кроме леса. Кажется, я стою на какой-то пыльной тропинке. Пойду, поднимусь на этот маленький холм… ух ты! Там внизу город. И похоже, что наверху на высокой скале есть замок. Крошечные люди бегают по полям за городом. Круто! Похоже на средневековую деревню или нечто вроде того. Думаю, я спущусь и поздороваюсь.

– Отлично, – похвалила меня Барбара, – скажи мне, как ты себя чувствуешь?

Меня тошнит. Я напугана. До ужаса.

– Ну… я голодна. Нет, очень голодна. Просто зверски. Великолепно, значит, я крестьянка, да? Я бедная голодная крестьянка, окруженная грязью. Мило.

– Мы здесь не для того, чтобы судить о своей прошлой жизни, – чопорно сказала Барбара.

– Фу, Кора, – сказала Пэтси, – Тэрри оказалась личной служанкой Клеопатры, а я была одной из наложниц Цезаря. Детка, ты не вписываешься в нашу команду. Ты как минимум должна быть средневековой принцессой в огромном колпаке.

Я не могла ... из-за него.

Отвращение нахлынуло на меня.

– На мне туфли, у крестьянок не было туфель, верно?

– Уверенна, у некоторых были, – сказала Тэрри, забрасывая в рот поп-корн.

– Ты можешь спуститься в город? – спросила Барбара, – Может, мы могли бы выяснить, кто ты, если увидим где ты.

– Ага, иду вниз.

Услышав позади грохот, я впилась ногтями в кушетку.

– Эй, смотри, куда ты… бог мой. Боже мой. О ГОСПОДИ!!!

– Что? Что случилось? – обеспокоено спросила Барбара.

Ей есть о чем беспокоиться.

– Только что, женщина в повозке сбила меня.

– Что? – завизжала Пэтси.

– Она переехала меня. Ее волы взбесились, наверное. Они просто проехались с холма и прямо по мне. Охренеть! Теперь по мне топчутся волы, а дама в повозке кричит и… боже ты мой! У меня только что отвалилась голова! Она отвалилась! Фу!

Тэрри сидела, уставившись на меня огромными глазами, пригоршня поп–корна замерла на полпути ко рту.

– О, боже. Я не… у меня еще никто не умирал во время регрессии, – сказала Барбара с еще большим беспокойством, – Я не совсем понимаю, что дальше делать.

– Ты… обезглавлена? – спросила Пэтси, – Ты уверена?

– Да, Пэтс. Моя голова отделена от тела, которое покрыто следами копыт. Думаю, колесо проехалось по моей шее. Оно… брр. Это просто жуть. Почему, черт возьми, мне достается реинкарнация, где меня убивают два быка? Почему я не могу быть наложницей Клеопатры?!

– Личной служанкой, а не наложницей, – исправила меня Тэрри, закидывая в рот поп–корн и яростно его пережевывая, – ты точно знаешь, что умерла? Может тебе показалось и все не так плохо?

Все станет еще хуже, теперь я об этом знала. Мурашки пошли по телу.

– Моя голова валяется в метре от тела. Думаю, это показатель смерти… господи! Что она вытворяет?!