Тара Фюллер - На грани

Яд в его голосе застал меня врасплох. Я не могла понять, откуда он пришел. Финн, возможно, сделал много ошибок в своей загробной жизни, но внутри он был хорошим.

- Нет, фактически его назначили в Межграничье. - Когда он поднял бровь, я продолжила. - Ты можешь считать это своего рода чистилищем. Своего рода лимбо [6] Лимбо - limbo - в католицизме место пребывания не попавших в рай душ, не являющееся адом или чистилищем. для душ, которые еще не вполне принадлежат Небесам или Аду.

Фары встретили нас, выплескивая свет на смущенное лицо Кэша.

- Как у него получилось снова стать живым? Он просто ушел? Перевел деньги на человеческую карту?

Я прикусила нижнюю губу и уставилась в лобовое стекло.

- Не так-то просто. То, что случилось с Финном... это неслыханно. Он, должно быть, заключил настоящую сделку с Бальтазаром, чтобы получить это.

Я боялась узнать то, чем он пожертвовал. Зная Финна, он отдал бы все, чтобы быть с Эммой.

- Бальтазар? - спросил Кэш. - Это твой босс? Тот, кто продинамил меня?

- Да.

Кэш кивнул и свернул с дороги на живописную полянку. За ветровым стеклом умирал дневной свет. Солнце опускалось, подсвечивая горы. Долина под нами была морем черной, на вид безграничной ночи. Кэш откинул голову, упершись в подголовник, и закрыл глаза.

- Это так хреново.

Я сосредоточилась на его груди. На взлете и падении грудной клетки, что-то, таким образом, чуждое мне было почти слишком болезненным, чтобы на это смотреть.

- Я знаю.

- Ты серьезно? - Он склонил голову на бок, его глаза были похожи на пещеры, глядящие на меня в полумраке кабины Бронко. - С таким дерьмом ты имеешь дело каждый день. Это должно быть нормальным для тебя.

Я подумала о глазах душ, которые я носила каждый день. Полные удивления, света и надежды. Даже воспоминания о них тускнели в темноте, которая окружила Кэша и его неуверенное будущее. И я думала о теплом, неустойчивом чувстве, которое Кэш оставлял расцветать в моей груди каждый раз, когда я смотрела на него.

Кстати, даже сейчас, пальцы ныли, чтобы сократить небольшое пространство между нашими руками.

- Нет, - сказала я. - Это не нормально для меня.

Мы смотрели друг на друга какое-то бесконечное мгновение. Это чувствовалось, будто мы бывали здесь прежде. Смотрели друг на друга в дюймах. Телефон в подстаканнике между нами завибрировал, и Кэш разорвал зрительный контакт, чтобы взять его. Он взглянул на сообщение на дисплее и бросил телефон обратно без ответа.

- Эмма?

Он уставился на телефон в подстаканнике.

- Да.

- Почему ты винишь ее в этом?

Кэш открыл рот, а затем снова закрыл. Он, наконец, покачал головой, уставившись на руль.

- Потому что я не знаю, что еще делать.

Я вытянула ноги, и золотой свет из моих глаз прокатился по всему винилу сиденья между нами.

- Ты знаешь, это не ее вина. Даже если бы ты не решился лезть в огонь, судьба нашла бы другой способ. Меня все равно бы послали, чтобы остановить это.

Когда он ничего не ответил, я продолжила.

- Она приняла бы решение сгореть в том доме, но не втягивать тебя, если бы ей дали выбор. Ты знаешь это, да?

Кэш посмотрел в окно и нарисовал ленивые круги на стекле кончиком пальца.

- Знаю.

Я наблюдала, как он выводил фигуру в туманном окне, пока не уткнулся в стекло лбом и не выдохнул.

- Ты любишь ее. - Это был не вопрос. Было все понятно. И по причинам, которые я не могла понять, мою грудь сдавило, когда я признала это вслух за нас обоих.

- Конечно я люблю ее. Но... - Он замолчал и откинулся на сидение. - Она - мой лучший друг.

- Это нечто большее.

Он вздохнул и провел ладонями по рулю.

- Ты не поймешь. Никто не поймет.

- Тогда помоги мне понять.

- Она спасает меня, - сказал он тихо.

Я склонила голову набок, пытаясь выяснить, что означало выражение его лица.

- От чего?

Он горько рассмеялся.

- От себя. Половину времени, я чувствую, будто тону. Даже до этого. Как будто я в комнате полной людей, кричу во все легкие, и никто меня не слышит. Но Эмма... она всегда меня слышит. Она никогда не дает мне утонуть. Она никогда не дает мне уйти, даже когда я знаю, что это чертовски хорошо, и это было бы проще для нее, если бы она сделала это. - Его руки упали на колени, и он, наконец, сдался и снова встретился с моим взглядом. - Но она не может спасти меня от этого.

За окном, позади него, тень скользнула как ил по стеклу. Другая скользнула по капоту, прежде чем исчезнуть в ночи. Отчаяние сочилось от него, тянуло их как скот к кормушке. Он знал, что они были там. Я могла сказать это. Но он не позволял своему страху показываться.

- Нет, - сказала я мягко. - Она не может.

Кэш сжал губы и кивнул, как будто он надеялся на другой ответ, но не ожидал его. Немного помолчав, он спросил:

- На что это похоже?

- Что именно?

Его взгляд встретился с моим.

- Умирать.

Я вспомнила тот день, когда покинула плоть. Я так глупо думала, что смерть могла дать мне спасение. Что она привела бы меня домой. Я повернулась к окну и сморгнула воспоминания.

- Для всех это по-разному.

- Для тебя, - сказал он. - Я хочу знать, как это было для тебя.

Я прикусила губу, борясь с болью, раздувающейся в груди.

- Это было похоже как быть потерянной. Быть потерянной и думать, что я, наконец, иду домой, а потом понять, что где-то я повернула не туда, и мир был далеким от того, где я хотела быть.

Мой голос надломился, и Кэш преодолел расстояние между нами один плавным движением.

- Эй... я не имел в виду...

Я положила ладонь на сиденье, чтобы отодвинуться, и его пальцы случайно скользнул поверх моих. Мы оба замерли. Если бы я не знала лучше, я бы сказала, что мир остановился в тот момент. Все было как обычно. Так невыносимо тихо и спокойно. Я перестала дышать, наблюдая, как грудь Кэша поднимается на вдохе. Его взгляд был сосредоточен на удержании пальцами моей плоти, затем поднялся к моим глазам.

Связь вспыхнула, нагревая воздух между нами, делая каждый дюйм моего тела материальным, от того насколько близко он был. Кэш наклонил голову и позволил пальцам медленно проследить невыносимую линию от моих суставов до запястья, взгляд в его глазах был таким чувственным, что мои внутренности затрепетали от нетерпения. Медленно, его пальцы перевернули мою руку, и его большой палец очертил медленный круг в моей ладони, которая чувствовалась настолько сжатой и теплой, что я думала, что могла бы взорваться, если бы он остановился.

Это... это было неправильно. Тарик. Думай о Тарике. Просто слушать, как его имя отзывается эхом в моей голове, было достаточно для меня, чтобы почувствовать себя больной от сожаления. Никакой человек не должен был так касаться меня, когда Тарик не мог. Я попыталась отпустить материальность, но... не смогла. Под его пальцами я был телесной. Синий дым скрутился вокруг моей руки, как будто это позволяло держать меня.