Тара Фюллер - На грани

- Нет! - Ее улыбка посерела, и я знал, что облажался, напоминая о том, что я умру. - И ты не получишь желание умирающего, потому что я не дам тебе умереть. Я буду заботиться о тебе.

- Ты всегда заботишься обо мне, - сказал я. - Почему?

- Поскольку ты слишком упрям, чтобы заботиться о себе. - Она улыбнулась через подушку и потянула одеяло к шее. - А теперь спи, извращенец.

- Ты собираешься остаться?

Она погладила мою ногу.

- Я останусь, пока ты не заснешь.

Я уставился на ее пальцы на ноге, и вопросы, у которых не было места в моей голове, пузырились на поверхность. Вопросы, которые я не мог больше игнорировать. Если я не произнесу их, я сделаю что-нибудь действительно глупое. Например, как снова ее поцеловать. Слова собирались сработать намного лучше.

- Я могу тебя кое о чем спросить без того, чтобы ты разозлилась? - спросил я, не в силах удержаться от того, чтобы не вдохнуть аромат ее волос на всем протяжении моей подушке. Задать ей вопрос - это может сломать все то, что стало налаживаться между нами, но я должен был знать. Если я не узнаю, я никогда не смогу уйти от нее.

Было так много сомнений.

- Ты бы когда-нибудь смогла полюбить меня, если бы не появился Финн?

Она немедленно разорвала зрительный контакт и провела указательным пальцем по подушке между нами.

- Я уже люблю тебя.

Я потянул ее за подбородок.

- Ты знаешь, о чем я, Эм. Разве ты никогда не задумывалась, а что если бы мы в конечном итоге могли быть вместе?

Эмма, молча, смотрела на меня мгновение, прикусила нижнюю губу, прежде чем, наконец, произнести:

- Конечно, я могла бы полюбить тебя. Но сейчас я с Финном... я всегда буду с Финном.

Я сжал зубы и кивнул. Я действительно не знал, что сказать. Главным образом, потому что я не знал то, чего я действительно хотел. Я так чертовски был смущен в своей голове. Все, что я знал наверняка, было тем, что я хотел своего лучшего друга обратно. Я не чувствовал себя хорошо без нее. Другое дерьмо было просто мелкой ревностью и шумом. Я должен был, черт побери, справиться с этим.

- Кэш, ты - мой лучший друг, - умоляла она. - Пожалуйста, не...

- Я знаю. - Я закрыл глаза. - Я просто пытался... Неважно. Забудь, что я сказал.

Я болезненно выдохнул, задавшись вопросом, собиралось ли знание просто успокоить меня, как мне было нужно, или просто свернуть мою голову еще больше. Вместо того, чтобы останавливаться на этом, я просто сказал:

- Спокойной ночи, Эм.

Я повернулся лицом к подушке и напрягся, пытаясь проигнорировать тень, скользящую, чтобы взгромоздиться на ножке кровати. С Эммой здесь и моими закрывающимися глазами, все чувствовалось снова наполовину нормальным. Все чувствовалось хорошо. Я не хотел, чтобы это заканчивалось.

- Что не так? - Эмма повернулась и испуганно посмотрела на меня. - Они здесь?

Ее рука обхватили меня в защитном жесте, как будто она фактически могла сделать что-то, если бы они решились двигаться. Волнение темноты пронеслось мимо открытого окна. Я закрыл глаза и схватил ее руку, забывая о неловкости, которую я создал между нами и притянул ее к груди.

- Они всегда здесь.

Аная

Межграничье.

Место, где души либо перерождаются. Либо умирают.

Я дрожала, когда приблизилась к воротам. Это чувствовалось странным, что я шла, не неся душу. Я обычно пыталась избежать этого места любой ценой. И это обычно не было проблемой, но так как Финн ушел, мне было нужно посещать данное место, по крайней мере, один раз в день. Только на сей раз, все было по-другому. На сей раз это была не душа, которая привела меня сюда.

Я подошла к большим железным воротам и подняла подбородок на охранника в капюшоне.

- Без души? - он отодвинул капюшон, открывая голову с темными вьющимися волосам, затем потянулся и открыл ворота.

- Нет, - сказала я, просачиваясь. - Бальтазар хочет меня видеть.

Его брови сошлись вместе, и он кивнул, как будто посылал меня на мои вторые похороны. При нормальных обстоятельствах Бальтазар призвал бы жнеца для встречи один на один, только если что-то было перепутано. Обычно эти встречи заканчивались наказанием. Хотя это не было нормальными обстоятельствами. Нет, если это случится так, как предполагалось, я получу вознаграждение в конце пути. Я едва могла надеяться, что он призывал меня, чтобы сказать мне, что мы прибыли в конец пути.

Я с легкостью обогнула полые души, ныряя под покровом теневых фигур, чтобы быть незамеченной.

Пока я не смотрела ни одной из них в глаза, я не чувствовала себя виновной в отправке некоторых из них сюда. Было слишком много детей. Некоторые души уже приближались к своей десятилетней отметке. Было видно, что распад начался. Безумие стимулировало их переход в тени. Я не могла это выдержать.

Кто-то схватил меня, и я вздрогнула. Тонкие белые пальцы вцепились в мою руку с отчаянием, которое я не могла понять. Молодая девушка появилась из теневой формы болиголова и пристально посмотрела на меня темными глазами, перистые светлые локоны были убраны за уши. Чернота уже съедала белки ее глаз и радужку, которая у нее была раньше.

- Т-ты - жнец Небес? - Ее голос был статичным.

Я медленно кивнула.

- Помоги мне, - прошептала она. Она осмотрелась вокруг. - Пожалуйста. Ты можешь забрать меня отсюда. Я не принадлежу этому месту.

Боль расцвела в моей груди. Я хотела этого. Я отдала бы что угодно, чтобы взять ее за руку и привести домой. Но ее возможности прохода через те ворота не были лучше моих. Я посмотрела вниз на черные паучьи вены, создающие карту на ее руке и к шее. Нет. Ее возможности были еще хуже. Тьма уже утвердилась. Ей нельзя было помочь.

- Прости, - прошептала я, сжимая ее руку.

Ее глаза широко распахнулись.

- Нет! Пожалуйста!

- Аная, дорогая. - Раздался голос. Я резко убрала руку от девочки и обернулась.

Туман расступился и показал Бальтазара, свет среди тоскливой темноты. Он жестом показал мне следовать за ним. Я шла на шаг позади него, моя грудная клетка сжалась от страха, когда он повел меня вверх по мраморной лестнице к Большому Залу. Я никогда не бывала внутри. Немногие бывали, а некоторые, кто бывал, никогда больше не появлялись. Бальтазар поднял руку, и две зеркальных двери распахнулись, позволяя нам войти.

Внутри стены и полы были стеклянными. Тысячи изображений вспыхивали по их поверхности. Люди.

Каждый в свои последние мгновения жизни, в холодных объятиях смерти. По одному, жизнь оставляла их глаза, и они сменялись новыми лицами. Новыми смертями. Бальтазар прочистил горло, оторвав мое внимание от изображений. Он кивнул, и я последовала за ним в офис. Там тоже было стекло со светящимися звездами на каждой поверхности. Бальтазар опустился на железный стул больше обычных размеров и положил ладони на явно мерцающий стол.