Вероника Мелан - Мистерия

А за его спиной все не закрывалась дверь.

Ее мир всегда был зыбким, нестабильным.

Почва под ногами ерзала, мотылялась: ни собственного дома, ни друзей, ни счастливой судьбы впереди. Был Ким — нет Кима. Были книги — нет книг. Всю сознательную жизнь Тайра училась быть гибкой, податливой, терпеливой, училась мириться с обстоятельствами. Она никогда не знала наперед ни где будет жить, ни позволят ли ей продолжать учиться, не принудят ли насильно к близости, ни изобьют ли следующим вечером, ни появится ли в череде холодных дней что-то, хоть отдаленно напоминающее просвет? Жить в незнании тяжело, и потому Тайра держалась лишь за то, что знала, а это:

• Она не сломается, даже если будет больно или тяжело. Она продолжит свой путь, покуда есть силы и ноги.

• Она не предаст Учителя, воспользовавшись полученным от него Знанием в корыстных целях.

• Она будет продолжать учиться и искать собственную цель в жизни.

• Никогда не позволит использовать себя в качестве орудия для чужого обогащения или обретения власти над другими людьми.

• Она не хочет иметь детей. Тех детей, которых когда-нибудь заберут и воспитают в холодных стенах пансиона, а после отдадут в услужение богатым людям.

• Когда-нибудь у нее будет цветок. И хоть одна книга.

• Когда-нибудь (может быть — тут все переходило в разряд мечты) у нее будет собственный дом, в котором она будет жить одна. Да, одна. Именно одна, и все потому, что она никогда не потерпит прикосновений ни единого мужчины — слишком много похоти, агрессии и злости она видела от них в прошлом, и никогда хорошего (Ким не в счет). Ей не нужен мужчина-раб, мужчина-повар, мужчина-друг и уж точно не нужен мужчина-сожитель — муж…

Не нужен был муж…

Формулировка накренилась.

Уже далеко за полночь Тайра все еще слепо ходила по комнате и то и дело касалась пальцем собственных губ.

Она не хотела, не хотела, не хотела… Не хотела?

Нет, конечно, она часто думала о Стивене — всем существом тянулась к нему, скучала по нему, даже испытывала нужду, но то была нужда в человеке — не в мужчине. Ведь так? Просто нужда в общении, в разговорах, в ощущении того, что кто-то рядом, кто-то заботится, что ты небезразличен. Так скучают по друзьям?

Нет, по друзьям так не скучают. С Сари, по крайней мере, было иначе.

Но Стив — не Сари. С ним они вместе прошли Криалу, они помогали друг другу, защищали, поддерживали, заботились. Они сплелись, чуть-чуть срослись, пропитались друг другом, потому что многое пережили вместе. И теперь Стив ей нужен…

Это объяснение срабатывало лишь отчасти, и оно удовлетворило бы любого человека… кроме Тайры. Потому что Тайра не видела, но чувствовала кое-что еще: ее женская энергия проснулась. Среагировала, очнулась, распелась, распустилась по телу жгутами и теперь пульсировала.

Да, она подозревала о ее существовании — конечно, Ким говорил и об этом, — но бутон все это время крепко спал. И Тайра была бы совсем не прочь, если бы он проспал всю оставшуюся жизнь, а не раскрыл вдруг лепестки, не выпустил длинные нити и не потянулся бы в направлении чужого (почти) человека.

А он потянулся.

И она с ужасом и почти воочию созерцала эти длинные, ищущие Стива нити. Они хотели дотянуться до него, обнять, вплестись, закутать его всего, согреться лаской и теплом, вжиться в тонкие тела другого человека. Но ужас заключался даже не в этом — наверное, она сумеет обуздать этот новый для себя вид жажды, — но в другом. Она, Тайра, вдруг всеми фибрами захотела ощутить подобное от Стива — его жажду, его нужду, его объятия. Захотела увидеть, как он проникает в ее тело — во все тела одновременно — и наполняет, даже переполняет их собой, как они начинают жить, дышать в едином ритме.

— Что это, Ким? Что со мной? Подскажи, что?..

И она вновь и вновь кружила по темной спальне, смотрела на постель и никак не могла заставить себя лечь в нее. Боялась, что если закроет глаза и погрузится в дрему, то окончательно утратит контроль, и тогда бутон — тот самый, что сосредоточен внизу живота — в месте женского начала — распустится окончательно и потянется сквозь пространство к доктору.

— Что со мной, Учитель? Зачем я тянусь к мужчине? Почему не могу усмирить саму себя?

В окно ласково и снисходительно заглядывала дымчатая луна; плыли по бархатному небу тучи. Спустя сорок минут Тайра, наконец, перестала трогать губы, поднялась с пола и забралась в кровать. Пошевелила пальцами ног, закутала их в мягкую ткань-домик, натянула одеяло до подбородка и пообещала самой себе:

— Я справлюсь. Это временно. Завтра уже уйдет… Это всего лишь что-то новое, подумаешь?

Так ведь?

Так.

Уже утром все будет в порядке. Стивену, конечно, не следовало так делать, но зато она узнала о себе много нового, осталось только обрести над этим контроль. Она сможет, делов-то.

По крайней мере, когда смыкались веки, ей казалось именно так.

— В жизни каждой женщины должен появиться мужчина, Тайра. Так будет и в твоей.

— Зачем ты говоришь мне об этом? Ведь я еще… маленькая.

— Но ты не всегда будешь маленькой. Однажды ты вырастешь и созреешь для этого.

— Но я не хочу созревать, Ким, не хочу. Посмотри вокруг — почти в каждой семье одно и то же: мужчина главенствует, а женщина терпит. Я не хочу терпеть. Никого. Ты — единственный мужчина, которого я… люблю.

Тайра сидела на полу рядом с книгой и в негодовании сжимала кулаки; поднятая учителем тема ей не нравилась.

— Я тоже тебя люблю, маленькая Тайра, и я согласен с тобой. То, что происходит вокруг нас, искажено — в союзе из двух любящих людей ни один не должен терпеть, и так было не всегда, поверь мне. Раньше, в самом начале времен, было иначе: мужчина и женщина — два первородных начала — сходились вместе не только для того, чтобы продолжить род, но и для того, чтобы дополнить друг друга. И до сих пор существуют места, где…

— Но чем дополнить? Что есть такого в мужчине, что нужно женщине?

— Его энергия. У мужчин она одного типа, у женщин совсем иного. Если женщина проживет одинокую жизнь и не встретит того, кто предназначен ей от рождения и по праву, она проживет несчастную жизнь.

— Необязательно.

Ей не хотелось спорить, но просто так принять слова Кима Тайра не могла. А учитель, в свою очередь, сидя в кресле, ласково и терпеливо улыбался, продолжал пояснять.

— Обязательно.

— Но почему?! Можно просто родить ребенка для себя, работать самостоятельно и получать деньги, можно заниматься любимыми вещами: читать, готовить еду, убираться во дворе. Не когда тебе прикажут, а когда самой захочется.

— Потому что еще в самом начале времен мужчину и женщину разделили. Они — половины одного целого, но разные половины. Представь, что у мужчины энергия красная — активная, яркая, постоянно бурлящая, а у женщины синяя — мягкая, плавная, спокойная, тягучая. Если жить, постоянно имея в своем теле лишь один тип энергии, оно начнет хворать, а если совместить с недостающим элементом, появится нужная и правильная гармония.