Саша Суздаль - Перстень Харома

— Здесь хватил мебели на сто персон, — подсчитал Хамми.

— Не жадничай, — сказал Сергей и спросил: — Что слышно?

Хамми высыпал все формулы и раскладки в его голову.

— А проще нельзя? — спросил его Сергей.

— Проще пареная репа, — парировал Хамми, не оставляя надежд Сергею, потом добавил: — Элайни ждёт тебя к обеду.

Сергей поднял брови, потом спросил:

— А ей как сказал?

— Ей сказал проще, — ответил кот, подняв хвост.

— Хитрый жук ты, а не кот, — констатировал Сергей, но домой шагал бодро. «Вот, таким образом, дождёмся», — подумал Хамми, рассчитывая, на сколько дней хватит этой бодрости.

Когда Маргина и товарищ Тёмный пришли к Байли, чтобы сообщить о своих планах на совместную жизнь, то весьма удивились, так как оба, от новизны своих любовных ощущений, не потрудились проверить симпотами настроение их дочери, и застали её в постели с Хенком. Две смущенные пары не знали, как разойтись в этом случае, тем более что товарища Тёмного ни Хенк, ни Байли не видели в виде чернокожего красавца, поэтому Маргина его представила:

— Знакомьтесь, товарищ Тёмный.

— Мы, кажется, знакомы, — лукаво заметила Байли, и товарищу Тёмному пришлось покраснеть, но цвет кожи его не выдал.

— Мы будем вас ждать в столовой, — сообщила Маргина, дипломатично покидая спальню дочери. Собственно, им с Тёмным еда ни к чему, но традиции нужно соблюдать. Усевшись чинно за стол, они увидели огненную надпись в воздухе: «С добрым утром, мама», — которую игнорировали, дожидаясь Байли и Хенка. Те, наскоро одевшись, едва приползли в столовую, так как совсем не выспались, и, собираясь наскоро перекусить, хотели возвратиться в постель, благо никто не неволил их расписанием жизни.

«С добрым утром, проказница Фатенот!» — приветствовала их огненная надпись над входом, чем привела Байли и Хенка в смущение, так как постигнуть глубокий смысл надписи они не могли, и соотносили её с собой. Пока они ели, Маргина и Тёмный потягивали из высоких бокалов воду, ожидая окончания их трапезы.

Приняв данное молчание, как прелюдию к разговору, Хенк и Байли ломали голову над тем, что им собираются сказать. Вины за собой они не чувствовали, поэтому считали, что разговор касается будущего Маргины и Тёмного. Байли в любом случае одобрила бы выбор мама, тем более, ей и Мо, и товарищ Тёмный импонировали. Поэтому она с лёгким сердцем ожидала, что скажет Маргина.

— Покушали? — спросила Маргина, когда они сонно откинулись на высокие спинки стульев. Увидев утвердительные кивки, она продолжила:

— Мы с товарищем Тёмным будем жить вместе.

Байли и Хенк захлопали в ладоши, считая, что аплодисментами они одобряют союз. Столь ясное единогласие, насторожило Маргину, и она спросила:

— Вы проснулись?

Она окинула их взглядом и добавила:

— Если не проснулись, то поспешите, так как вы улетаете домой.

Байли и Хенк, открыв от удивления рот, по-настоящему проснулись, когда в воздухе появилась надпись: «Фатенот никуда не летит, она находится у себя дома».

— Конечно, Фатенот останется дома, — сказала в воздух Маргина, а сама шепнула Байли: — Дай мне браслет.

Байли, ничего не поняв, сняла с руки браслет из серого металла, украшенный полупрозрачными камнями из селенита и протянула его Маргине. Та надела его на руку и посмотрела на Хенка. Поняв её с полувзгляда, Хенк вытянул из кармана перстень с голубовато-зелёным амазонитом и надел его на палец Маргины.

— Гости уже засиделись и маме пора домой — сообщила Маргина, и бросила товарищу Тёмному:

— Тёма, проводи.

Тёма, он же товарищ Тёмный, проводил Хенка и Байли, положив им на плечи свои чёрные ладошки. Надпись в воздухе радостно сообщила: «До свидания, мама!» — подтвердив тем самым любовь Харома к тёще. Онемевшие Байли и Хенк быстро двигались по саду, сопровождаемые товарищем Тёмным, пока не добрались до стенки купола, за которой на них со всех шести глаз смотрел змей. Товарищ Тёмный приклеился к прозрачной стенке и образовал из себя круглую раму, в которой, вместо картины, образовалась дырка. Змей, не долго думая, засунул все три головы в отверстие и захлопал от умиления влажными глазами:

— Хенк! Байли!

— Дайте людям выбраться, — сказала лошадиная голова, появившаяся на раме. Змей быстро исчез, принимая Байли на той стороне. За Байли выбрался и Хенк, а товарищу Тёмному выбираться не пришлось, так как он сам являлся дверью.

— Улетайте домой, — помахал им рукой товарищ Тёмный, приобретая человеческий вид, а сам, попрощавшись, отправился во дворец, где его ожидала Маргина.

— Прощай, любимая! — сказал товарищ Тёмный, прижимая Маргину к груди. Они слились в плотном поцелуе, вливаясь друг в друга, соединяясь между собой оболочками в одно целое.

«Не смей целовать мою невесту!» — беспомощно взывал к ним Харом, не имея возможности отделить одну плоть от другой, не повредив свою Фатенот. Правда, его огненные слова никто не видел, так как чужая невеста занималась своим прямым делом – соблазняла своего жениха.

Когда они немного расклеились, товарищ Тёмный назидательно сказал: — Жди меня и я вернусь! — и направился к выходу.

«Скатертью дорога!» — дружелюбно пожелала огненная надпись.

Когда товарищ Тёмный черной молнией сиганул вверх, он почувствовал приложенное к нему внешнее ускорение, которое помогло ему пробить головой серебристые облака и выйти в открытый космос.

А Маргина подошла к окну, провожая взглядом пенящийся белым конденсационный след от товарища Тёмного, и пожелала ему успеха, вплетая в его симпоты свои ощущения.

«Я с тобой, моя Фатенот!» — изрекли огненные буквы, но чужая Фатенот оставалась далеко и с другим.

Чери, получив назад своего Дуклэона живым и невредимым, возрадовалась сверх всяких мер и поблагодарила богов фрей за дарованное счастье. Она гладила по голове вырывающегося Дуклэона, пытаясь оградить его от ещё не возникших опасностей, не понимая, что отпрыску её любовь до клотика на мачте и ему хочется к другим кучкующимся рядом детям.

Леметрия разрывалась между своим любимцем, Дуклэоном, и так неожиданно появившимся Витером, с которым она сумбурно пыталась наладить связь, но он, почему-то, больше оглядывался на Перчика, чем на неё.

К тому же, появившаяся племянница Перчика, Марго, требовала внимания, так как её родители находились неизвестно где и ребёнок нуждался в том, чтобы его приголубили. Кроме того, дочь Байли, Марэлай, оказалась с ними, ожидая возвращения отца и беспокоясь за свою мать, поэтому, тоже нуждалась во внимании к ней.

Молчавший Туманный Кот, слизывая тревожные симпоты мамаш, затеял с детьми игру в прятки, чем привёл их в восторг, но добавил тревоги Чери и Леметрии, которые боялись, что их чада ненароком свалятся с высокого постамента статуи Харома.