Саша Суздаль - Перстень Харома

Догнавшие их Байли и Хенк, пересели на флаэсину, а змея пустили в свободное плавание, которое он использовал по своему усмотрению: не поленился и возвратился к океану, где устроился на отмели ловить рыбу, отъедаясь впрок.

Три собравшиеся на флаэсине семьи обещали сделать возвращение не скучным, что же касается детей: Марэлай, Марго, Дуклэона и Витера, то они давно нашли общий язык и беспечно носились по флаэсине, пугая взрослых своими шалостями. Попытки Перчика и Байли расспросить Марго о родителях, Элайни и Сергее, многого не дали, так как такие разговоры скучны девочке, и она с большим интересом наблюдала за играми остальных детей. Оставив её в покое, Перчик и Байли решили, что по возвращению Маргины расспросят её, как возвратить Элайни и Сергея домой, на Глаурию.

Туманный Кот, на которого никто не обращал внимания, не стал делиться информацией о Сергее и Элайни, которую давно выудил из головы Марго, а тоже предпочёл, чтобы об этом рассказала Маргина.

Двигаясь от Леи между вершинами гор в направлении городка Ута, они спокойно долетели бы до Боро, если бы в разговоре Леметрия не вспомнила о Манароис и её пророческих словах. Чери как подменили: она решительно приказала Фогги, который находился за рулём флаэсины, чтобы он летел не в Боро, а повернул к дому слепой провидицы, Манароис. Попытки её уговорить ничего не дали, и Фогги, извиняясь перед остальными, повернул штурвал и направил воздушный корабль в сторону дороги между гор на Ену и дальше, до Борото.

Впрочем, никто особо не расстроился, тем более, что Байли и Леметрии, как женщинам, стало интересно ещё раз посмотреть на Манароис – женщину, к которой переметнулся Мо, оставив Маргину, и рассмотреть, что он в ней нашёл.

Что же касается Фогги и Хенка, то они с удовольствием рассматривали окружающие горы на наличие признаков металлов, в основном меди, и иногда зависали у какой-нибудь скалы, откалывая образцы и тщательно их пакуя. В Ене они остановились, чтобы набрать колодезной воды, а то запасы давно кончились, а впереди, до самых истоков Леи их ожидала степь. Хенк и Фогги не преминули заскочить в местный совет, оставив Перчика с женщинами, чтобы они занялись водой.

Байли, оставив остальных, ушла вместе с Марэлай на местный рынок, откуда вскоре вернулась с большой корзинкой фруктов для детей, которую едва припёрла. Чери своего Дуклэона с Байли не отпустила, как тот не пытался, поэтому к возвращению Байли и Марэлай стоял надутый, как откормленный гусь, но от угощения не отказался, вгрызаясь зубами в сочную грушу. Перчик вместе с Витером носили ведром воду из ближайшего колодца, наполняя небольшую кадушку, стоящую в углу каюты.

А Леметрия вместе с Марго, взявшись за руки, ходили вдоль улицы, рассматривая дома из камня, крытые сланцем, и жителей городка. Собственно, рассматривала Марго, так как для неё в диковинку видеть такое количество домов и людей. У себя, в древней Фаэлии, она, кроме домочадцев да нескольких крестьян, никого не видела, а близлежащая деревня находилась далеко и она ни разу там не была.

Хенк и Фогги вернулись тоже не с пустыми руками, каждый оттягивая руки двумя корзинками, в которых находились те же фрукты и еда на дорогу. Быстро погрузившись на флаэсину, они поднялись в воздух.

В каюте обедать тесно и неуютно, поэтому снова расположились на палубе, кружком усевшись вокруг разложенных яств на скатерти. Марго все время смотрела на Туманного Кота, который глотал слюнки, погружаясь симпотами во всех подряд за столом. Не вытерпев, она спросила у Леметрии, возле которой она сидела:

— Почему коты ничего не едят?

Видя в жизни всего двух котов, Хамми и Туманного, Марго сделала очевидный вывод, так как никогда не видела, чтобы Хамми что-нибудь кушал.

— Ты имеешь в виду Туманного Кота? — спросила Леметрия, наклоняясь к Марго, но её с ответом опередила Марэлай:

— Потому что он ненастоящий! — сказала она и посмотрела на Туманного Кота.

— Неправда твоя, — не согласилась Марго, — они настоящие.

— Да, нет же, — возразила Марэлай и повернулась к коту: — Скажи, Туманный.

— Я – настоящий, — возразил Туманный Кот и переплыл по воздуху на колени Марго, которая тут же стала его гладить.

Марэлай собиралась поспорить, но тут на неё цыкнула мать и она удивлённо на неё посмотрела. Откуда ей знать, что не нужно лишать иллюзий ребёнка, когда он вдали от дома. Возможно, навсегда.

Солнце, как будто специально, разогнало все облака, пропекая и землю и воздух, превращая почву в сухую пыль, которая поднималась до флаэсины и поскрипывала на зубах. Чтобы укрыться от солнца, натянули над флаэсиной тент, продуваемый ветром. Дети уснули в каюте, сморенные обедом и жарой, только радостный Витер стоял возле штурвала, обучаемый Перчиком. Чери и Леметрия настороженно поглядывали на них, зная, что учёба – дело хорошее, только пассажиров на флаэсине никто не застраховал.

Хенк и Фогги склонились над картами, разложив их на палубе, и ползали на карачках от одних залежей руд, обозначенных крестиком, до других, не заметив Чери, которая, приободрившись, оседлала Фогги и путешествовала на нем по чертежу. Заметив хихикающих Байли и Леметрию, партнёры по рудам увидели поклажу на Фогги и сами загыгыкали от избытка адреналина.

Показался хвостик притока Леи, уходящий в сторону, а впереди уже виднелась главная река Страны Маргов и Фрей. В этом крае Лея совсем маленькая и сравнима с рекой Горне, которая в этом месте в неё вливается. Перелетев Лею и оставив слева городок Барото они, наконец-то, долетели до дома Манароис.

Маленькая рощица, его окружающая, казалась игрушечной с высоты, да и сам дом выглядел карликовым, слегка прикрытый сверху ветвями огромного дуба, растущего возле колодца.

Когда флаэсина села, Чери, сразу же перелезая через борт, увидела во дворе странную картину: посредине, прямо на земле, сидела Манароис и ревела во весь голос, а вокруг стояли её коровы и мычали, вероятно, не доенные.

— Здравствуй, Манароис, — сказала Чери, подходя к коровьему кругу. Манароис глянула на Чери заплаканными глазами, ничего не ответила и продолжала реветь.

— Так ты зрячая? — удивилась Чери, видя осмысленный взгляд Манароис.

— Она зареванная, — вздохнула подошедшая Леметрия и, взглянув на коров, предложила: — Давай коров подоим, видишь – они, бедные, не доенные.

— Я не умею, — растерялась Чери.

— Что тут уметь, дёргай титьки и всё, — сказала Леметрия и пошла в дом, откуда вынесла два ведра и стульчик. Сунув одно ведро в руки Чери, Леметрия присела под коровой и усердно задёргала соски.

Чери, притащив почерневшую от времени колоду, присела на неё и бесполезно дёргала соски в разные стороны. Корова, мукая, недовольно оглянулась, намекая на то, что косоруким здесь не место.