Людмила Корнилова - Берег Холодных Ветров

— Эти люди ничего нам не скажут… — вздохнула Айлин. — Знаешь, в каких ежовых рукавицах Шайхула держит своих работников?

— Естественно, что на прямой вопрос никто из них не ответит… — согласилась мать. — То, что слуги промеж собой говорят о своих хозяевах — это они вряд ли поведают хоть кому-то из посторонних. Тут надо или заплатить хорошо, или нужный момент подгадать.

— Ну, заплатить мы вряд ли можем.

— Тут ты не права, кое-что и мы в состоянии сделать… — улыбнулась мать. — Я тебе просто не говорила: когда ты мне деньги привозила…

— Мама, да разве я тебе много давала? Так, иногда, и понемногу!

— Ну, пусть и понемногу, но те деньги я не тратила, а складывала. Между прочим, за несколько лет у меня набралась довольно приличная сумма. Так сказать, запас на черный день. Но, тем не менее, платить никому из слуг Шайхулы я не собираюсь: во-первых, деньги могут взять, а правды не сказать, во-вторых, сразу же побегут докладывать хозяйке о том, что некто интересуется ее поездкой… Нет, тут надо действовать тоньше.

Айлин не стала ни о чем спрашивать, лишь благодарно улыбнулась: если ее мать решила взяться за это дело, то она в любом случае постарается хоть что-то отыскать, потому как у матери сил и энергии хватало не менее чем на пятерых, да и характер у нее был достаточно упертый: сказала — сделала! Впрочем, мать и не выглядела на свои сорок пять лет: красивая моложавая женщина с задорной улыбкой и без единой белой нити в светлых волосах… Глянь со стороны — больше тридцати пяти лет не дашь при всем желании, недаром на нее частенько заглядывались даже совсем молодые мужчины.

Муж вернулся домой через четыре дня. Все это время Айлин с сыном с раннего утра уезжала к матери, и оставалась там до вечера, потому как находиться в доме мужа не было никакой возможности. Прежде всего, свекровь затеяла большую уборку во всем доме, и сейчас слуги вовсю мыли, чистили, убирали. Больше того: наводили порядок в саду, подправляли кровлю дома, ремонтировали хозяйственные пристройки…

Складывалось впечатление, будто идет подготовка к приезду какого-то важного гостя, и сейчас главное — не ударить в грязь лицом перед этим неизвестным. Дом куда больше напоминал разворошенный муравейник, в котором на жену хозяина и его сына никто не обращал внимания. Вернее, слуги видели мать с сыном, но отводили глаза, делая вид, что разом ослепли и оглохли. Что ж, значит, именно такой приказ они получили от Шайхулы.

Свекровь же, встречая невестку с внуком, каждый раз, мило улыбаясь, ехидным голосом интересовалась, как прошло свидание с очередным ухажером? Или же ее блудливая невестушка водила своего сопляка на встречу с его родным папашей? Что ж, дело хорошее, родственники должны видеться, только вот не пора ли гулящей бабе навсегда убраться к одному из своих любовников?..

Потом Айлин обнаружила, что пропал ее ларец с драгоценностями. Расстроенная и перепуганная, она уже хотела, было, послать за стражниками, но свекровь лишь довольно ухмыльнулась: не пугайся, дорогая невестушка, это я по просьбе Тариана ларец забрала, у меня дома эти драгоценности в сохранности будут. Как только мой сын вернется домой, так все ему и отдам, а пока что эти украшения ювелир осмотрит. Зачем? Дело в том, милочка, что у меня есть серьезные подозрения, что ты часть камней заменила простыми стекляшками — надо же тебе на что-то своих голодранцев-любовников содержать, а без денег на тебя даже последний нищий не клюнет! К тому же не по чину тебе такие дорогие украшения на себе таскать, не по твою честь это добро куплено! Так что рожу не криви, ногами не топай и не вздумай орать, выражая недовольство: побирушкам вроде тебя, которые с детства ничего слаще морковки не ели, нечего тянуть свои жадные лапы к тому, что им принадлежать никак не должно! Не по чину тебе на такое смотреть, не говоря уж о том, чтоб своими немытыми руками до такой красоты дотрагиваться!..

Но даже то недолгое время, что Айлин проводила в доме мужа, становилось все более и более невыносимым — оттуда молодую женщину и ребенка выживали чуть ли не в открытую. По ночам над комнатой Кириана стучали молотками, служанки у самых дверей с раннего утра устраивали галдеж, причем каждая старалась перекричать другую, а на замечания Айлин подчеркнуто не обращали внимания. Когда же матери и ребенку приносили еду, то служанки спотыкались на ровном месте, и старались опрокинуть чашки с молоком и тарелки с пищей прямо на одежду Айлин. Понятно, что по собственной инициативе никто из слуг не решился бы на что-то подобное.

Все то долгое время, пока Тариан был в отъезде, молодая женщина старалась держаться как можно более спокойно, по мере сил пытаясь не обращать внимания на столь хамское обращение. Она, и сама не зная отчего, надеялась дотянуть до возвращения мужа, словно до спасительного берега, в смутной надежде на то, что все еще может измениться, волшебным образом стать таким, как все было еще совсем недавно…

То, что возвращается муж — об этом Айлин не знала, просто в тот день она вернулась от матери несколько раньше, чем обычно. Сидя в комнате Кириана, молодая мать попыталась, было, играть с сыном, но это у нее плохо получалось — мысли были где-то далеко. Да и малыш не проявлял особого интереса к игре — враждебная атмосфера, просто-таки разлитая в воздухе, давила даже на него.

— Мама, поехали снова к бабушке!

— Мы же от нее только что пришли!

— У нее лучше. Тут плохо…

Ребенок был прав — тут, и верно, даже дышать тяжело, находиться в скромном доме матери куда легче. Увы, но оставаться на ночь в доме мамы нельзя — у свекрови будут все основания утверждать, что невестка шляется невесть где не только днями, но и ночами. Тут уж хочешь — не хочешь, а надо возвращаться сюда, в этот становящийся чужим огромный дом. И все же у Айлин оставалась призрачной надежда на то, что муж, все же, опамятуется, и все в их жизни пойдет по-прежнему…

— Погоди, сынок, у меня тут где-то новая игрушка была… — Айлин открыла крышку сундука. — Куда-то я ее сунула, сейчас найду…

Однако стоило Айлин открыть сундук, как ей в глаза попался тот дорожный мешок, заботливо собранный ею мужу в дорогу, и который он отказался взять с собой. Может, сейчас надо пойти в комнату мужа, разложить по местам вещи из этого мешка? Нет, пожалуй, пока не стоит этого делать, еще обвинят едва ли не во всех смертных грехах, так что пусть этот дорожный мешок пока что полежит здесь.

Прошло, наверное, не менее часа, когда до слуха Айлин донесся скрип открываемых ворот, а затем послышались громкие голоса людей, конский топот, а чуть позже Айлин с замирающим сердцем уловила звуки знакомого голоса… Кажется вернулся муж. Ну, наконец-то!