Ольга Грибова - День гнева

К реке она добралась в приподнятом настроении. Свежий воздух творил чудеса. Ева распустилась подобно одуванчикам, желтым ковром устилающим поле по бокам от тропинки. Страх остался позади, в доме. Ему не было места в душном летнем вечере.

Ева нагнулась, поднырнула под ветку дерева и попала в особый мир, отгороженный толстыми стволами дубов. Их ветки тесно переплелись, образовав непроницаемую стену, соединились подобно двум влюбленным, чтобы уже никогда не расставаться.

Пройдя к реке, Ева увидела Рому, сидящего на одной из веток. Она радостно вскрикнула и бросилась на шею другу.

— До чего здорово тебя видеть! — призналась она сквозь слезы.

— Что с тобой стряслось? — Рома с тревогой осмотрел изрезанные ладони.

— Поцарапалась, пока продиралась сквозь кусты. Заживет, — она беспечно махнула рукой. Присев рядом с ним на ветку, Ева по-детски болтала ногами.

— Как поживают твои родственники?

— Они сводят меня с ума. У них самих не все дома и, по-моему, это заразно. Я сегодня видела, как Сергей разговаривал с телевизором. И знаешь что? Телик ему отвечал!

— Тебе не показалось?

— Я похожа на идиотку с больной фантазией?

Рома покачал головой.

— Мне нужна твоя помощь, — как бы замечательно не было сидеть здесь и наслаждаться свободой, настало время поговорить о деле. — Я хочу обыскать кабинет Сергея. Если где-то и есть ответы, то только там.

— Ты собираешься пробраться туда тайком?

— И ты мне в этом поможешь.

— Меня и на порог-то не пускают. Думаешь, я не пытался встретиться с тобой? — задрав футболку, Рома продемонстрировал Еве кровоподтек на боку.

— Что это?

— Сувенир от Алекса. Мы с ним на днях слегка повздорили.

— Он тебя ударил? — Ева заерзала на месте. Неприятно было видеть доказательство агрессии старшего брата. Она успокаивала себя тем, что Алекс не поднимет руку на человека и все его угрозы пустая болтовня. Выходит, он способен их осуществить.

— Я тоже не остался в долгу, — Рома самодовольно улыбнулся.

— Тем более надо выяснить, что за тайны скрывает моя так называемая семейка. Кто знает, что еще они выкинут?

— Нам не справиться в одиночку.

— Среди твоих знакомых есть желающие нам помочь? — она не рассчитывала на ответ, но он, между тем, последовал.

— Есть люди, готовые оказать тебе поддержку. Пойдем со мной, и мы оградим тебя от опасности.

— Мы? — Ева отодвинулась от Ромы. — С каких пор ты говоришь о себе во множественном числе?

— Я говорю не о себе. Нас много.

— Вот сейчас ты реально меня напугал. Знать не хочу, что это за люди и как ты с ними связан, — Рома хотел возразить, но она подняла руку, призывая его помолчать. — Мы сделаем вид, что ты ничего не говорил. Потому что если и ты замешан в происходящем, я окончательно спячу. Так ты мне поможешь?

Рома отвернулся к реке. Вид бегущей воды успокаивал. Он кивнул и спросил:

— Что будем делать?

Ева вкратце объяснила свой план, выполнение которого она назначила на следующую ночь − единственное время суток, когда Сергей покидал кабинет. Остальную часть дня он не покидал его стен.

Время за разговором пролетело быстро. Ева не заметила, как на улице стемнело. На часах было одиннадцать вечера. Если Алексу взбредет в голову проведать ее (а он периодически заходил пожелать спокойной ночи и убедиться, что она на месте), то найдя комнату пустой, он поднимет переполох. И тогда по возвращении домой ее ожидает настоящий кошмар. Придется забыть об обыске кабинета.

— Мне пора возвращаться, — Ева спрыгнула на землю. — Не ходи за мной. Не хочу, чтобы нас видели вместе.

Она двинулась к просвету между ветками, где нос к носу столкнулась с Алексом. Он вырос точно из-под земли. Ева попятилась и уперлась спиной в ствол дуба. Как долго Алекс слушал их разговор?

Он напомнил ей картинку из учебника по истории: разгневанный Юпитер − бог войны. С той лишь разницей что вокруг его головы не сверкали молнии.

Не говоря ни слова, он схватил ее за руку и потащил к тропинке. Рома заступился за нее, но Алекс вырубил его метким ударом в челюсть. Ева с открытым ртом смотрела на упавшего без сознания друга, проклиная себя.

— Надо ему помочь. Вдруг у него сотрясение! — она рванулась, но не тут-то было. Алекс упорно тянул ее за собой. Еве приходилось идти следом, иначе она рисковала лишиться руки.

— Оклемается, — бросил в ответ Алекс, причем с досадой.

— Ты делаешь мне больно!

— Очень на это надеюсь. Может, хоть так ты поймешь, что меня необходимо слушаться, — он намерено усилил хватку.

Они стремительно приближались к дому. Но вместо того, чтобы войти через центральный вход, Алекс свернул за угол к окну, через которое выбралась Ева, и прошел как ледокол через кусты боярышника. Колючки не только не посмели его оцарапать, но, как Еве почудилось, даже почтительно расступились.

— Залазь, — он подтолкнул Еву к окну.

Она замялась. Одно дело спрыгнуть вниз и совсем другое вскарабкаться наверх, когда от подоконника тебя отделает не менее полутора метров. Алекс что-то зло проворчал. Не успела она опомниться, как он подхватил ее на руки, на миг тесно прижав к себе, а потом подсадил наверх. Ева перевалилась через подоконник. Алекс тем временем ухватился за край рамы, подтянулся и влез в окно вслед за ней.

Закрыв окно, он обернулся к ней.

— К себе в комнату. Бегом!

Еве не нужно было повторять дважды. Она сорвалась с места и вскоре была у себя. От событий вечера кругом шла голова, но одно она уяснила: Алекс по неизвестной причине не донес о ее побеге.

— Как прошел вечер?

Вика игриво улыбнулась, предвкушая ответ. Не секрет: она осведомлена, как именно прошел его вечер. Видела, как он уходил вслед за Евой, но не упустила случай лишний раз уколоть его. Он не ответил. Тогда она приблизилась и положила руки ему на грудь.

— Ты не донес отцу о ее самоволке.

— Ему не обязательно быть в курсе всех мелочей, — Алекс заглянул в глаза цвета изумруда, смотрящие с неодобрением.

— Будь осторожен. Ты играешь с огнем.

— А ты волнуешься, как бы я не обжегся? — попытка отделаться от Вики провалилась, она его удержала.

— Тебе следует злиться на нее. Я здесь не причем, — прошептала Вика, едва касаясь губами его шеи.

— Так я и поступлю, — Алекс запустил пальцы в распущенные волосы Виктории и с силой дернул ее голову назад. Она вскрикнула от боли, но он-то знал: ей это нравится. Он возьмет ее, причиняя страдания, и в полной мере насладится этим. Алекс как никто другой умел сочетать блаженство и муку, нежность и грубость, сладкое и горькое. Любовь для него — пытка и наслаждение в одно и то же время.

Жадно впиваясь поцелуем в губы Вики, он подумал, что играть с Евой опасно. Не потерпеть бы поражение.