Тереза Медейрос - Темное очарование

Проворные пальцы девушки, расстегнув одну за другой пуговицы, запутались в плотной ткани. Потом что-то подалось, панталоны поползли вниз, и руки Порции скользнули по его обнаженному телу. Джулиан чуть заметно задрожал. Ей не нужно было видеть его, чтобы почувствовать, как он вдруг напрягся. Она нащупала в темноте его восставшее копье, в который раз удивившись его величине.

— Неудивительно, что в первый раз было больно. Ни за что бы не поверила, если бы такое уже не случилось однажды.

Джулиан устало уронил голову ей на плечо.

— Тебе было больно, потому что я вел себя как дикарь, впервые в жизни увидевший женщину. Наверное, я был не в своем уме. Иначе постарался бы сделать так, чтобы это стало более… сносным, что ли. Чтобы тебе было легче вытерпеть это…

Рука Порции нежно скользнула по его лицу, и с губ Джулиана слетел вздох.

— Может, покажешь мне, что ты имеешь в виду? — беззвучно шепнула она.

Дважды просить не пришлось. Прежде чем Порция успела что-то сказать, Джулиан быстрым движением сорвал с себя панталоны, а мгновением позже они, обнаженные, уже лежали в объятиях друг друга.

— Джулиан?

— Ммм?.. — промурлыкал он, щекоча ее соски кончиком языка, пока они не превратились в тугие горошины.

— Знаешь, прежде чем мы продолжим, я хотела тебе кое в чем признаться. Надеюсь, ты не будешь шокирован…

— Вот как? Интересно! Мне казалось, что только я способен шокировать кого-то своими признаниями, — ухмыльнулся Джулиан.

Порция села, подтянув колени к груди. Даже в темноте она чувствовала, как ее лицо пылает от смущения. Джулиан, почувствовав ее неуверенность, тоже сел и ласково отбросил с ее лица прядь волос.

— В чем дело, Ясноглазка? Твое лицо горит, как маков цвет.

Порция тяжело вздохнула, проклиная свою недогадливость… Как она могла забыть, что вампиры видят в темноте, как кошки?!

— Это из-за того, что случилось в склепе, — запинаясь, пробормотала она.

Джулиан окаменел, разом вдруг словно обратившись в статую. Ей внезапно показалось, что он даже не дышит. Впрочем, наверное, так и было. Прошло немало времени, прежде чем он решился заговорить.

— Если ты чувствуешь, что не в состоянии забыть о том, что я тогда сделал с тобой, поверь, я пойму. И не стану заставлять тебя. Уж не такое я чудовище, ей-богу! — По губам его скользнула горькая усмешка.

— Я не собираюсь лгать тебе, Джулиан. Тогда… ты действительно причинил мне боль. Но дело не только в боли. То… — Она запнулась. — То, что ты делал со мной… руками… и губами. Знаешь… мне казалось, я умру от наслаждения. — Порция какое-то время молчала. — Так вот… тогда, в склепе, было точно так же. Я имею в виду, когда ты укусил меня… Когда… — Она подняла к нему лицо, понимая, что глупо прятать от него глаза, учитывая острое, как у волка, зрение вампиров и их способность видеть в темноте. — Я перепугалась до безумия… боялась, что ты можешь убить меня. Но… знаешь, на какой-то миг мне это вдруг стало безразлично.

Джулиан молчал так долго, что Порции снова стало страшно.

— Ты не поверишь, но я собираюсь сделать тебе еще более шокирующее признание, — внезапно объявил он.

Порция зажмурилась. Страх стиснул горло тугой петлей, перед глазами все поплыло.

— Я люблю тебя, Порция Кэбот. — Обхватив ее лицо ладонями, он прижался губами к ее губам, поцеловав ее с такой ошеломляющей нежностью, что у нее на мгновение захватило дух. — И не важно, вампир я или смертный — клянусь, что буду вечно любить тебя.

Она раскрыла Джулиану объятия. Опрокинув ее на постель, он пригвоздил ее тело к кровати — в точности так же, как шесть лет назад, на холодном каменном полу склепа. У нее внезапно возникло ощущение, что они и не покидали его… что между ними никогда не вставала ни одна женщина — словно бы и не было тех долгих одиноких ночей, которые она провела вдали от него.

Чувствуя тяжесть его мускулистого тела, Порция невольно затрепетала. Ее вдруг охватило предвкушение чего-то неведомого и вместе с тем упоительного. Она почти не сомневалась, что Джулиан набросится на нее — как тогда, в склепе. Но вместо этого он принялся ласкать ее так терпеливо и бережно, будто бы у него в запасе была целая вечность, чтобы подготовить ее к тому, что он собирался с ней сделать. И снова по всему ее телу волнами разбежалась дрожь наслаждения. Не прошло и нескольких минут, как она вновь стонала, выкрикивая его имя пересохшими от желания губами и умоляя его о пощаде. Палец Джулиана, осторожно раздвинув тугие завитки волос в самом низу ее живота, коснулся тугого бутона, и Порция вскрикнула — ей показалось, что все ее тело охвачено огнем.

Забыв обо всем, девушка пылала, отдаваясь движениям его искусных пальцев. Все ее тело будто плавилось от наслаждения, истекая соком в его руках. Больше всего ей сейчас хотелось почувствовать его глубоко внутри себя… сделать так, чтобы он остался в ней навсегда.

— Пожалуйста, Джулиан, — простонала она. Его ласки уже не могли насытить ее — теперь ей хотелось большего. — О, пожалуйста….

Повинуясь ее желанию, Джулиан резко развел ей ноги. Теперь она оказалась полностью в его власти. Порция и ахнуть не успела, как он оказался лежащим на ней. Его восставшая плоть коснулась мягких складок ее тела, купаясь в его соках. Это оказалось пыткой — самой изысканной, самой восхитительной из всех, которую она знала, пыткой, заставившей ее затрепетать от предвкушения чего-то чудесного.

— Ты готова принять меня, мой ангел? — хрипло прошептал он, коснувшись ее острием своего копья.

В ответ Порция обхватила его обеими руками и молча притянула к себе. Ноги девушки сомкнулись у него на талии. Выгнувшись дугой, она словно приглашала его вонзиться в нее.

Джулиан содрогнулся, по всему его телу пробежала судорога. Порция уже не была девственницей, но она была такая маленькая, такая восхитительно тугая! Да, наверное, это было несправедливо… даже эгоистично с его стороны, однако мысль о том, что он был единственным мужчиной, которому она готова была отдаться, наполнила его нескрываемым ликованием.

Ему и до этого казалось, что он сошел с ума, но это было не так. Он вдруг почувствовал, что теряет голову, тонет, захлебываясь в сладостном аромате ее возбужденного, изнемогающего от страсти тела. Дикое, первобытное желание овладеть ею немедленно, сейчас захлестнуло его. Прохрипев что-то, Джулиан отодвинулся, а потом одним мощным, резким толчком ворвался в нее.

Потом он задвигался в старом и вечном как мир ритме. Порция, постанывая от наслаждения, цеплялась за его плечи — вся ее кровь будто разом превратилась в пламя. Именно так и должно быть, промелькнуло у нее в голове. Общество, свет с его строгими законами — все оказалось забыто. Осталась только дикая, первобытная страсть, могучая и бессмертная — как и сам Джулиан.