Татьяна Шмидко - Дежавю

– Она поражена. Наверное, планирует поговорить с тобой после пары.

– Что я ей скажу? – спросила я, фактически паникуя.

В ответ Эдуард открыл какую-то книгу на нужной главе и дал мне ее прочесть. Это было как раз по теме моего вопроса. Память идеально запомнила каждую буковку, и я, наконец-то, поняла, о чем спросила Джонс. Мне стало спокойнее. Я была вполне готова к обсуждению метахондриальных ДНК.

Разговор вылился в час обсуждения вопроса, потом в обмен электронными адресами. Профессор была несказанно рада, что у нее появился заинтересованный слушатель и помощница в моем лице. Мне даже пришлось оформить кучу бумаг, чтобы получить доступ в лабораторию. Но не это главное. Главное, что у меня появилась возможность как следует разобраться в ее методике и использовать на благо Ханны.

– Миссис Ричардсон, сегодня нужно сделать еще серию тестов, чтобы прогнать оборудование, проверить погрешности и определить максимальную нагрузку.

Джонс хотела еще что-то сказать, но явно колебалась. Она ревниво посматривала на меня, все еще не доверяя свое детище. Мне пришлось только согласно кивнуть головой, преувеличенно аккуратно складывая пробирки. Я медлила, просто боялась спугнуть ее хрупкое доверие. Если сейчас Джонс решится оставить на меня лабораторию, то я смогу, наконец-то, сделать первые тесты. Поэтому я спокойно улыбнулась, стараясь выглядеть как можно сосредоточеннее и послушнее. Джонс зажмурилась и спросила:

– Вы не могли бы сделать это вместо меня? – спросила она.

Я немного нахмурилась. Нужно было изобразить студентку, которая рвется, скорее, в ночной клуб, чем в лабораторию. Потом я ответила:

– Хорошо, только скажу Эдуарду.

– Э-э-э… миссис Ричардсон, – начала было профессор Джонс.

– Бэль, просто Бэль, – сказала я на удачу.

Немного фамильярно, но так будет проще с ней общаться – незачем лишний раз уточнять мой семейный статус.

– Хорошо, Бэль так Бэль, – не совсем приветливо откликнулась Джонс. – Мистер Ричардсон не будет сердиться, что остался без ужина сегодня из-за твоей помощи мне?

– Думаю, что Эдуард с пониманием отнесется к сложившейся ситуации, – ответила я ей.

Джонс кивнула головой и снова уселась за свой стол. Такой оживленный диалог был прорывом для нее. Я вышла в коридор и набрала номер Эдуарда. Я преувеличенно громко сказала:

– Эдуард, я сегодня задержусь в лаборатории. Профессор Джонс попросила помочь ей с тестами новой аппаратуры.

Новая аппаратура. Ха! Диксону и Элизе пришлось организовывать специальный фонд помощи для ученых-генетиков, которые работают над спасением фауны планеты, для того, чтобы была возможность дать гранд на покупку этого оборудования профессору Джонс.

На что Эдуард ответил:

– Поздравляю! Сделай сегодня серию тестов на совместимость ДНК Ханны и Брукса. Осталась всего неделя до начала экзаменов, ты же знаешь. А потом выпускной и каникулы. Времени осталось немного!

– Конечно, любимый! – сказала я и, улыбаясь, добавила: – И не ешь одну пиццу!

Эдуард хмыкнул и отключил телефон. Мы собирались на охоту послезавтра вечером, мои глаза были уже почти черными. При постоянной работе с Джонс я опасалась, что она заметит изменение их цвета. Но она не обращала внимания на такие мелочи. Джонс жила в каком-то собственном мире, в котором не было места таким глупостям, как цвет глаз ее ассистентки.

– Ну, я пошла? – спросила она, неуверенно топчась на пороге. Ей явно не хотелось уходить. Она слишком переживала за свое детище. Нужно было ее как-то успокоить.

– Профессор Джонс, если я правильно поняла, то вы ждете от меня следующее: я должна, согласно установленному вами протоколу, провести серию прогонов на граничащих показателях. Потом аккуратно зафиксировать максимально высокие пределы и внести в журнал. Затем уничтожить материал исследования, согласно инструкции, записать результаты и выключить оборудование. Электронный ключ от лаборатории завезти к вам домой. Я правильно поняла?

– Да, а еще и журнал с результатами исследований.

– Хорошо, профессор.

Профессор Джонс кивнула головой и решительно вышла из лаборатории.

Как только дверь закрылась за ней, я немедленно приступила к работе. За полтора часа я быстро провела серию необходимых исследований на тканях мыши и жабы. При обработке данных оборудование сработало прекрасно; результаты были занесены в журнал, а пробирки отмыты. Но потом я достала из рюкзака криоконтейнер с образцами крови Ханны и Брукса и провела с ними серию экспериментов. Данные списала на флешку и тщательно уничтожила образцы. Потом закрыла лабораторию и покинула здание кафедры. На улице витал легкий аромат акации, а я была неимоверно довольна собой и результатом исследований. На стоянке меня ждал Эдуард в своем полуспортивном автомобиле, который выглядел, как инородное тело на фоне старинных зданий. Сияющая поверхность черного авто отражала огни университетского парка.

Эдуард, как всегда, галантно распахнул передо мной дверцу, и я уселась на светлое кожаное сидение.

– Бэль, как все прошло? Хотя могу и не спрашивать – ты просто светишься от удовольствия! – сказал Эдуард, привычно выполняя крутой поворот на основную трассу городка.

– Да, все получилось. Теперь осталось расшифровать данные, и мы получим представление о своих внуках.

Эдуард задумался и ответил:

– Бэль, ты только посмотри на нас! Двое молодых людей, которые не так давно поженились и у которых уже есть взрослая дочь! И мы планируем внуков! – он внезапно расхохотался.

Я тоже не удержалась, как только увидела его молодое, прекрасное лицо, и вспомнила Ханну, которая смотрелась с нами, словно одногодка.

– Мы уникальная семья! – сказала я с гордостью.

– Да, но эта уникальность заставляет нас искать ответы. Столько неизвестных! Как будет выглядеть Ханна через десять лет? Будет ли она выглядеть старше нас?

Придется ли выдавать ее за нашу тетку? Или старшую сестру Элизы? Избежит ли она «вечной школы»? Сможет ли она иметь детей? И какими они будут? – Эдуард замолчал, задумавшись.

– Ну, ответ на этот вопрос мы частично получим сегодня, – сказала я спокойно, когда наша машина остановилась около дома профессора Джонс.

Двухэтажный домик из красного кирпича и с глицинией у входа выглядел очень уютно, впрочем, как и остальные такие же дома преподавателей на этой жилой университетской улочке. Я вышла из машины и мне пришлось напустить на себя утомленный вид, ведь, по идее, я только что пожертвовала семейным ужином ради науки. Эдуард же остался в машине, скрытый за затемненными стеклами. Я осторожно нажала на звонок. Судя по звукам, профессор Джонс сидела в гостиной и ждала моего появления. Она торопливо открыла дверь, тщательно скрывая свое беспокойство. Она уставилась на меня, ожидая по привычке, что с ней заговорят, а она только будет односложно отвечать на вопросы.