Татьяна Шмидко - Дежавю

Потом Диксон подарил Лили кольцо с гербом Ричардсонов. А в своем подарке я увидела браслет с таким же гербом. Элиза получила кулон с ним же, как у Алисы, но только лев стоял не на фоне гор, а на фоне сердца. Да уж, – наш источник любви. Диксон при этом с любовью смотрел на озарившееся радостью лицо Элизы.

Мужская часть клана получила по кожаному браслету с гербом из белого золота.

Потом дошла очередь до Ханны. Она сорвала нарядную бумагу со своего подарка и с радостью уставилась на энциклопедию по изобразительному искусству от Диксона. Потом Генри подарил ей два билета в аквапарк в Брукссонвиле. Она лучезарно улыбнулась ему в знак благодарности. Генри чуть не лопнул от удовольствия. Потом настала очередь подарков для Мо и Генри от нас. В длинной коробке от Диксона и Элизы Генри нашел энциклопедию рыболова и не смог скрыть свою радость. Потом, смутившись, он сдержанно кивнул головой и вернулся к изучению конструкции спиннинга. Мо же получила от нас в подарок брильянтовые серьги и была так ошарашена, что не могла минуту ничего сказать. Ведь это были ее первые брильянты в жизни! Она прослезилась и кинулась благодарить нас.

Алиса подвела ее к зеркалу и помогла одеть серьги. Через минуту она, счастливая, позировала для семейного фото на память.

Эдуард достал саксофон из коробки и с восторгом рассматривал его полированные клавиши. Он держал его, как ребенка, почти с благоговением касаясь мундштука. А я просто была счастлива, потому что он был счастлив.

Настал и мой черед. Под елкой стояла небольшая красная коробка, перевязанная лентой. На ней изящным почерком было написано «Самой прекрасной женщине на свете». Немного стесняясь всеобщего внимания, я ее раскрыла, сгорая от предвкушения. Внутри я увидела… еще одну коробку. Эдуард подошел ближе, чтобы смотреть за моим выражением лица.

Под крышкой оказались три подвески в форме ключиков. Первой мыслью было «Ура! Я выиграла! Мой подарок круче! Я подарила ему саксофон известного музыканта, а он – какие-то ключики!» Я ехидно улыбнулась, в ответ Эдуард только загадочно поднял одну бровь, чем заинтриговал меня еще сильнее. Я посмотрела в его глаза, которые в свете свечей мерцали золотистым блеском, и снова потеряла дар речи. И кому нужны эти глупые соревнования?

– Эдуард, это так красиво! Спасибо тебе! – сказала я с чувством.

– Я рад, что тебе понравилось! – сказал он.

Мо подошла ко мне и стала разглядывать подвески.

– Ой, какие красивые! А вот этот словно ключ от машины, а этот похож на ключ от дома! – произнесла она удивленно. Понимание внезапно вспыхнуло в мозгу: это копии настоящих ключей, которые и были подарком! Я медленно подняла глаза на Эдуарда, который стоял, улыбаясь все шире и шире. У меня не было слов; я была поражена и только корила себя за то, что не умею бурно радоваться. Я так и стояла, с коробочкой в руках. А Эдуард подошел и, указав пальцем на третий, сказал:

– А это от моего сердца!

Я бы уткнулась ему в плечо, чтобы на секунду прижаться к нему, но грим испортится. Я только сказала:

– Это… это потрясающе!

Я посмотрела на свою семью. Каждый из присутствующих радовался нашему счастью. Алиса фактически мурлыкала, обнимая высокого Джека за талию, нисколько не завидуя нашей любви, Келлан и Лили тоже улыбались, а довольная Элиза стояла возле Диксона, который обнимал ее хрупкие плечи. Я запомню эту картину навсегда. Генри смотрел на меня влажными глазами, наверное, радуясь, что дочка любима мужем, и его семья прекрасно к ней относится. Мо смотрела на нас, словно завороженная.

Потом мы разобрали менее значительные подарки и Келлан, и Брукс стали, шутя, обмениваться подарками между собой. Алиса получила от нас билеты на двоих в Милан, на неделю моды. А Лили и Келлан – картину. Диксону и Элизе мы подарили авторскую вазу. Под самой елкой мы обнаружили батарею одинаковых пакетов с нашими именами. В них оказались черные футболки с большими, стилизованными под герб Ричардсонов логотипами. Это было нечто! Эдуард готов был примерить, но Алиса строго запретила одевать их до концерта! Ага, эта модница привнесла стиль и в простое посещение рок-концерта.

Остаток дня прошел спокойно и по-домашнему. Обстановка была семейная, и мне только два раза пришлось менять линзы и пару раз поправлять грим. Генри уселся смотреть мультики с Ханной, а Мо было не оторвать от Диксона и Элизы, которые щедро делились своими знаниями о садовом искусстве.

Эдуард не отпускал меня из своих объятий, от чего мне некогда было думать о жжении в горле или об оборотнях. Не сегодня. Он стоял за моей спиной, не выпуская из объятий, время от времени шепча нежные слова на ушко. Я не могла вспомнить более радостного праздника ни в своей человеческой жизни, ни в новой – вампирской.

– Вот видишь, это так просто и хорошо – радоваться жизни, ведь это – основа жизни, – говорил он мне на ушко, щекоча дыханием шею, от которого мои мысли разлетались, словно птички. Я бы согласилась сейчас с чем угодно!

Потом до нашего слуха донесся далекий волчий вой в лесу, и Ханна чуть не подпрыгнула на месте. Это вернуло меня к реальности. Я посмотрела на часы – было около трех часов. В четыре мы должны были выезжать на концерт в Олимпию. Не хотелось расстраивать Алису, но мне нужно было изложить ей свои догадки!

– Нам пора собираться на концерт! – заявила я серьезно и потащила Эдуарда наверх.

Поднимаясь по лестнице, заметила, как Эдуард приоткрыл слайдер и прочитал сообщение на телефоне. Оно было от Брукса. Он сообщил, что Ромулу стало хуже. Эдуард скрипнул зубами и переслал его Диксону. Тот незаметно его прочитал и, посмотрев на Эдуарда, дождался его кивка.

Видимо, нам следовало придумать нечто, чтобы увести Мо и Генри. И дать возможность Диксону отправиться к Ромулу на помощь.

Я быстро справилась с волнением и спросила:

– Мо, ты не думаешь, что слишком легко одета для вечернего концерта? Он будет проходить вечером, помнишь? – спросила я негромко.

Она растерянно осмотрела свою экипировку.

– Ты считаешь, что этого будет недостаточно?

– Думаю, что тебе стоит одеть свитер, – вполне серьезно ответила я.

– Да и чемодан захватить, – сказала она, – мне же на самолет нужно успеть. Рейс в четыре утра. Кажется…

– А ты его не брала? – спросила я, привычно не расстроившись. Я была готова к чему-то такому. Узнаю свою маму.

– Нет, я думала, что заедем перед концертом… – сказала она.

– Ничего, я помогу, – сказал Генри, который с серьезным видом стоял у мамы за спиной. – Поехали!

– Поторопитесь, – сказала я им вдогонку.

Просто с порога Мо вернулась и побежала в спешке прощаться с Диксоном и Элизой. Она порывисто обняла их и поблагодарила за самое чудесное Рождество в ее жизни. Потом, так быстро, что я бы не успела ничего предпринять, будучи в роли человека, подбежала к Ханне, чмокнула ее в макушку и обняла ее, прикоснувшись в шее, которая была непривычно холодной.