Келли Крэй - Никогда (ЛП)

Открыв молнию на рюкзаке, она вынула из него тетрадь, внезапно понимая, что ее список цитат и даже их постеры с картинками, и карточки остались на полу в комнате Ворена. Вспомнит ли он, что их нужно привезти? Или ему уже все равно?

На долю секунды, Изобель представила, что она может попытаться и подделать презентацию для них обоих. Может быть, она сможет осуществить это. Может быть. Если только она не будет спать всю ночь. Но одних только цитат будет не достаточно, чтобы получить хорошую оценку.

— Изобель.

Голос отца ее рассердил. Он не понял намека? Она еще не была готова с ним говорить. Прежде всего, она была не в настроении для «я просто присматриваю за тобой» лекции.

— Вы закончили свой проект? — спросил он.

Сделав вид, что она не слышала вопроса, она открыла книгу По. Она уставилась на крошечные слова, напечатанные тесными рядами. Если она не будет спать, как много она сможет сделать? В любом случае, она не сможет ничего сделать из-за отца, стоящего над ней и дышащего ей в шею, как сейчас.

— Я спросил, закончили ли вы свой проект?

— Нет, — сказала она. — Не закончили. Как мы могли это сделать, когда каждый отец продолжает нам мешать?

Она отложила свою тетрадь в сторону, с раздражением сложила руки на столе. Она опустила лицо в холодное, темное пространство, которое они создавали. Она оставалась в таком положении, прислушиваясь к звуку собственного дыхания, что-то в этом действовало на нее успокаивающе. Она услышала шаги отца и скрежет кухонного стула по кафелю. Когда он сел, она уловила запах его геля для душа и лосьона после бритья.

— Случилось что-то, о чем ты бы хотела поговорить?

— Нет, — пробормотала она в руки.

Определенно нет. Помимо того, что она не знает, с чего начать, она не могла придумать, что сказать ему, чтобы не дать ему еще один повод для наказания до колледжа. Если она даже решила пойти в колледж — и там был еще один аргумент наготове.

— Ну, вы сделали хоть что-нибудь?

Его тон был скорее любопытным, чем настойчивым, и это заставило ее задуматься, почему он был таким добрым.

Она застонала, покачиваясь лбом взад и вперед на руке, наполовину желая сказать нет и отчасти очистить свои мысли. Она слишком устала, чтобы продолжать злиться на него. Это занимает слишком много усилий.

— Это бесполезно, — пробормотала она. — Мы не доделали его.

— Это немного мелодраматично, ты так не думаешь? Ты что сдаешься?

Изобель пожала плечами. Может быть, так как их бумажная работа была закончена, они бы, по крайней мере, смогли бы получить половину оценки? Таким образом, она закончит свой предпоследний год, даже если это означает, что она не будет чирлидершей, когда она это сделает. С другой болью в животе, Изобель думала о соревнованиях, о команде, которая поедет в Даллас без нее, об Алисе, которая займет ее место главного флайера. Она испустила еще один вздох, на этот раз с рычанием, руки сжались в кулаки. Разве это справедливо? Как это могло быть справедливо, когда они честно старались?

— Есть ли что-то, что я могу сделать? — спросил он.

— Нет, если только ты не можешь сотворить чудеса.

Она услышала, как книга проскользила по столу, а затем послышался звук перелистываемых страниц. Изобель подозрительно посмотрела на него одним глазом, наблюдая, как он наконец остановился на «Ultima Thule» — портрете Эдгара По.

— Конечно, он был странным парнем, не так ли? — пробормотал он, обращаясь скорее к себе, чем к ней, как подумала Изобель.

Она медленно подняла голову, пристально глядя на отца.

— Взгляд тоже странный, — отметил он.

Изобель резко вскинула руку. Она сжала руку отца, который посмотрел на нее с тревогой.

— Папа, — сказала она, просканировав глазами его лицо. Ее хватка усилилась, когда она вспомнила то, что он говорил по дороге домой из библиотеки, когда она впервые встречалась там с Вореном. — Пап, ты действительно хочешь помочь? В самом деле?

Его взгляд смягчился, он наклонил брови. Ее собственные глаза расширились.

— Да, Иззи, — сказал он с кивком, что звучало почти как облегчение. — Я, действительно, действительно хочу этого.

— О Боже, — сказала она, резко вскочив со стула, прижимая ладонь ко лбу, когда поток идей сразу ударил ей в голову. Она пожала руку отца, прежде чем отпустить ее, а потом подбежала к стене рядом с дверью, ведущей в гараж, и сняла его ключи от машины с крючка. — У меня есть идея. Волмарт! — закричала она. — Ты должен отвезти меня в Волмарт, прямо сейчас!

— Хорошо, малышка, хорошо. Мы поедем в Волмарт.

Он встал, на его лице было написано сомнение, Изобель бросилась к нему, обнимая его, а затем сунула ключи ему в руку.

Он вопросительно развел руками.

— Ну, ты не собираешься рассказать мне о своей идее?

Изобель распахнула дверь гаража, спустилась по лестнице и открыла пассажирскую дверь седана.

— Расскажу по дороге, — сказала она. — Садись.

На следующее утро Изобель пришла в школу поздно, пропустив целых два урока. Никто не воспринимал всерьез уроки в день большой игры, то есть никто, кроме мистера Свэнсона, конечно же, поэтому она сомневалась, что пропустила что-то важное. Держа свой бумбокс, она шла по коридорам, украшенным плакатами с различными символами и синими и желтыми воздушными шариками. Она заглядывала в двери классов, надеясь поймать проблеск серебряной цепочки или черных ботинок. Она понятия не имела, какое у него расписание до четвертого урока — английского, но это было бы огромным облегчением для нее, просто узнать, что он был в здании. Она хотела дать ему понять, что, по крайней мере, у них есть план. Она могла бы проинформировать его о плане. Но прежде всего, она хотела его увидеть. Ей нужно было поговорить с ним.

Но чтобы это сделать придется подождать.

Приближаясь к классу истории США, Изобель решила, что у нее не получится выкроить время, чтобы продолжить поиски. По правилам для всех школ, ученики, участвующие во всяких послешкольных мероприятиях, таких как секции, клубы и особенно футбольные игры, должны пробыть в школе, по крайней мере, половину дня. Изобель не собиралась нарушать его, ожидая четвертого урока, чтобы показаться. У них было собрание болельщиков на прошлом уроке, и она не была уверена, прошел этот час или нет.

Поправив рюкзак на своей спине, Изобель взялась за ручку двери и вошла. Ее другая рука сжала желтую полоску на ее юбке.

Она застыла в дверях, когда на нее нахлынул внезапный шквал криков, звуки ударов о стол, что означало, что они заметили ее внешний вид.

«О Боже», — подумала она. «И что теперь?»

Потом кто-то поднялся из глубины класса и, сложив руки у рта, крикнул:

— Как дела, Трент он ?

Облегчение нахлынуло на нее. Лекарство для души чирлидера.