Валентина Герман - Ведомые светом

— Не вздумай торопиться.

Оставив их наедине, Иллиандра направилась к столам с закусками, находившимся в конце зала, попутно оглядывая толпу. Ей показалось, будто за время первого танца белых повязок на рукавах стало чуть больше, и она не сдержала усмешки: по-видимому, те, кто счел ниже своего достоинства оказывать знак почтения принцессе, вдруг осознали, что неожиданно оказались в меньшинстве.

Она проходила мимо дверей балкона, когда кто-то вдруг резко схватил ее за руку, утягивая за собой в холод и тьму. Иллиандра не успела даже вскрикнуть, как уже очутилась снаружи, а когда разглядела перед собой знакомое лицо, поняла, что кричать было и вовсе бесполезно. Спина ее похолодела, но вовсе не от ледяного ветра.

— Терлизан.

Он отпустил ее руку и тут же непривычным для него жестом обезоруженно поднял ладони.

— Прежде чем ты скажешь что-то, выслушай меня. Пожалуйста.

Иллиандра сощурилась и скрестила руки на груди. Она совершенно не желала проводить рядом с ним даже лишнее мгновение, но что-то в его глазах — боль? отчаяние? — заставило ее сказать:

— Хорошо. У тебя минута.

— Мне нужно даже меньше. Я пришел предложить тебе то, чего ты наверняка хочешь до сих пор, и то, что теперь нужно мне — по-настоящему нужно.

— Ближе к делу, — процедила Иллиандра.

В ладони Терлизана внезапно сверкнул простой, неприметный кинжал. Иллиандра вздрогнула, но спустя миг поняла, что Терлизан не угрожал ей. Он протягивал оружие ей, держа за лезвие, вперед рукоятью.

— Возьми.

Иллиандра не шелохнулась.

— Нет, благодарю. Я больше не играю в твои игры.

— Ты больше не Слеза Тени. Это не причинит тебе вреда.

— Что — это? Впрочем, какая разница… — Иллиандра опустила руки и обернулась, твердо собираясь вернуться в зал, но следующие слова Терлизана заставили ее застыть на месте.

— Ты должна убить меня, Иллиандра. Ради Диадры — молю тебя.

— Ты смеешься надо мной, — Иллиандра недобро сощурилась, вновь оборачиваясь к нему, и глаза ее сверкали. — Чего на сей раз ты пытаешься добиться?

— Я хочу уйти навсегда, Иллиандра, только и всего.

— Ну так покончи с собой, — грубо бросила Иллиандра и тут же вздрогнула от собственных слов: настолько жестоко они прозвучали, повисая в воздухе.

Терлизан смотрел на нее мгновение, потом горько усмехнулся.

— Ты полагаешь, я не пробовал? Я пытался даже рассеять себя по ауре, но не смог. Она сохранила твою силу невредимой, Илли, и теперь она держит меня в этом мире так же, как раньше держала ты.

— Кто сохранил? — непонимающе переспросила Иллиандра, а в следующий миг глаза ее расширились: — Диадра?.. Но… как?

Терлизан в удивлении изогнул брови.

— А она не рассказала тебе.

Иллиандра почувствовала, как внутренности ее сворачиваются в тугой узел. Дьявол, что Диадра не сказала ей — снова?.. Что скрыла от нее, заставляя поверить, что со всей проклятой историей было покончено?.. Почему она никогда не могла сделать все как нужно, почему всегда должна была испортить все, руководимая одной ей понятными стремлениями?..

— Диадра освободила тебя от силы, но у нее не было сосуда, в который она могла бы поместить подобную энергию. И она приняла ее в себя. Я не думал, что это возможно, но она сохранила твою силу, Иллиандра. Она сделала себя Слезой Тени вместо тебя.

В один миг раздражение в сердце Иллиандры сменилось ледяным, удушающим ужасом.

— О Боги, нет.

Невольно она оглянулась в зал, находя сестру взором сквозь полупрозрачные тюли. Диадра с Берзадиларом стояли вместе, смеясь чему-то, склоняя друг к другу головы, ласково переплетая пальцы.

— Они счастливы, — тихо сказал Терлизан, проследив за ее взором, и Иллиандра вздрогнула, резко оборачиваясь к нему.

— Терлизан, ты не посмеешь…

Его взор потемнел, и он повысил голос со странным раздражением.

— Если бы я хотел, я бы уже давно сделал это, и ты едва ли сумела бы мне помешать!..

Иллиандра осеклась, сознавая справедливость его слов. Прошло уже столько дней. Он мог бы забрать ее еще в то, самое первое утро.

— Чего же ты хочешь?

— Я уже сказал тебе. Я хочу уйти, — он вздохнул и вновь протянул ей кинжал. — Возьми его, Илли, пожалуйста. Этот кинжал настоящий. Он в самом деле способен убить меня. Я зачаровал его сам.

Иллиандра подняла глаза, встречая его взор, но по-прежнему не двинулась с места.

— Я не верю тебе. Ни единому слову. И я не намерена больше играть в твои игры, что бы ты ни сказал. К тому же, если тебе нужен убийца, то почему бы тебе не обратиться к одному из тех наемников, которых ты столь щедро оплатил для Реноса?

— Потому что кинжалу недостаточно просто чьей-то руки, Илли. Ему нужно желание. И я надеялся, что смогу получить его от тебя.

— Ты не можешь получить от меня ничего, Терлизан, — сощурилась Иллиандра. — Не то что бы я считала, будто ты достоин своей жизни, однако я никогда не стану марать об тебя свои руки.

Терлизан молча проглотил ее слова, полные презрения и отвращения.

— Я не хочу погубить их, — тихо сказал он только, качая головой и устремляя взор в светлую залу.

Там было так тепло и беззаботно, там музыка лилась под расписными сводами и пары кружились в быстром танце. Платье Диадры на миг мелькнуло в толпе и исчезло; ее шаги, быстрые и легкие, пленялись переливчатыми призывами мелодии и надежными руками его брата, сжимавшими ее талию…

— Катись к черту, Терлизан.

Холодный голос Иллиандры вернул его в реальность. Он взглянул на нее и встретил ее взор — смятенный, полный ненависти, презрения, неверия.

Диадра никогда не смотрела на него так.

Что бы ни случилось, чего бы он ни делал, она отчего-то всегда продолжала верить в него, продолжала искать в нем что-то светлое, лучшее, достойное ее доверия.

Но он был слишком слеп, чтобы заметить это. Слишком надменен, чтобы понять, что все это время нечто удивительное было рядом, так немыслимо близко — почти в его руках.

— Хорошо, — прошептал он, отступая на шаг. — Хорошо.

В конце концов, это, вероятно, действительно единственное, что ему оставалось — катиться к черту.

И он, развернувшись, окутал себя магическим вихрем, оставляя на холодном балконе лишь растерянную Иллиандру и лезвие, мрачно блеснувшее в тусклом свете луны.

— …Ты просто восхитительна, Ди. Я уже говорил тебе это?

Диадра счастливо усмехнулась.

— Раз десять со вчерашнего вечера.

Они завтракали в светлой столовой ее дома — их дома, поправила себя Диадра, наблюдая за Берзадиларом, подливавшим в чашку свежего кофе. Он поймал ее взгляд и, улыбнувшись, качнул головой.

— Я боюсь, что буду повторять это снова и снова. В самом деле, Ди, я никогда в жизни не испытывал ничего подобного. То, как ты ощущаешь меня, то, как ты даешь мне возможность ощутить себя… О Боги, это просто ошеломительно. Я говорил тебе, что твой дар удивителен, но никогда не думал, что он способен на нечто столь потрясающее.