Явь Мари - Апогей

Черная перегородка напротив, отделяющая водительскую секцию от пассажирской, погружала в атмосферу замкнутого пространства полностью. Понимая, что из этой ловушки самостоятельно не выбраться, я прижалась к спинке кресла, пытаясь дышать ровнее. Закрыв глаза, я убеждала себя в том, что самое страшное позади. Но эта ложь была столь очевидной, что обещала мне ад после смерти как самой последней лгунье. Хотя геенна огненная не пугает меня теперь. Все-таки преисподняя является понятием из категории «мифическое», а господин Аман был чертовски материален. И его видок, который я смогла самостоятельно оценить не так давно, не предвещал ничего хорошего.

Возможно, совсем скоро я пожалею, что он появился там, спасая мне жизнь, ведь все эти старания были лишь ради своих туманных, но, без сомнения, корыстных целей.

«Даже страшно подумать, для чего она тебе так нужна, раз ты идешь ва-банк» — слова Захарии засели в подкорке мозга. Если уж этому старому бесчувственному подонку страшно, то как я должна себя вести в данной ситуации?

Все еще жмурясь и шумно дыша, я так увлеклась собственными тревожными мыслями, что не услышала приближающихся к машине шагов. Вздрогнуть и распахнуть глаза меня заставил звук открывающейся двери. Соседней.

Отползя на самый край салона, я следила за тем, как рядом со мной садится Аман.

Сейчас что-то произойдет, подумалось мне, когда дверь захлопнулась с резким звуком, напоминающим удар молота правосудия.

Я скорее почувствовала, чем услышала, как завелся двигатель. Мир за окном пришел в движение, и где-то глубоко в душе я была рада тому, что оставляла свою «настоящую семью» за своей спиной на веки вечные.

Задержав дыхание, словно приготовившись к худшему, я смотрела на профиль Амана, ожидая… Но мужчина не двигался, глядя за окно, и его мысли, кажется, были заняты чем-то более масштабным и существенным, чем мое никчемное «я», за которым он тем не менее явился.

А я ждала подвоха. Если не спасение, тогда что это? Почему за мной явился именно он? Чем обусловлен этот риск? Почему сейчас я сижу рядом с ним в его машине, утопая в гнетущем молчании, ожидая приговора, который глава медлит озвучить? Куда мы едим?.. А может стоит начать с более мирных тем? К примеру, как там поживает его семья? Невеста? Возможно, он уже обзавелся новой?

Но стоило ли задавать вопросы в такой ситуации? При всем внешнем спокойствии мужчины его злость, кажется, ощущалась кожей, обжигая холодом. И все же мне нужно было знать прямо сейчас, к чему готовиться.

Напрягшись, словно перед прыжком в бездну, я набрала воздуха в грудь.

— Господин Аман, то, что произошло…

Собственно, это все, что я успею произнести, прежде чем глава окажется так близко, как никогда и ни при каких условиях не должен был оказаться. Внезапно я почувствовала тепло его тела, горячее дыхание на своих губах. Мой расширенный испуганный взгляд нашел его глаза.

Значит, вот как закончится моя жизнь. Выходит, мое «спасение» было просто отсрочкой конца, который я найду здесь, в салоне этого автомобиля, с порванным горлом…

Приготовившись к боли, я закричала. Но вскоре этот жалкий возглас страха зазвучал откровенно удивленно и был через секунду заглушен чужими губами и языком, который скользнул в мой рот. Жесткая ладонь крепко обхватила мой подбородок, запрокидывая голову.

Да я, должно быть, сплю.

Зажмурившись, я попыталась отстраниться, упираясь руками в мужскую грудь. Но, чтоб меня, это было еще бесполезнее труда бедного Сизифа. Аман отпустил меня лишь через минуту, давая глотнуть воздуха… чтобы прижаться снова, целуя, изучая, мучая.

Возможно ли? Глава вел себя так, словно пришел в стан врага, чтобы попробовать на вкус мою робость, нежность, страсть, а не свершить возмездие, оборвать мою жизнь, искупить мой грех кровью.

Он забрал меня не для мучительной смерти, а для жизни с ним…

То ли время остановилось в этот момент, то ли этот совершенно дикий поцелуй и вправду длился вечность. Как бы то ни было, его настойчивые, умелые прикосновения в итоге вынудили меня признать: обращаясь каждое утро и вечер к Всевышнему, на строчках «не введи нас в искушение», я имела ввиду именно этого мужчину. Почему-то это стало очевидным лишь сейчас, после того, как его тепло, страсть и злость обрушились на меня, ставя перед фактом. Господин Аман вернул меня для себя одного.

Раздавшийся влажный звук поцелуя был самым эротичным из всех, что я когда-либо слышала. Отклонившись на несколько сантиметров, Аман заглянул в мои лихорадочно блестевшие, глаза. И либо его заводил мой страх, либо — результат собственных трудов (я перестала сопротивляться и теперь смотрела на него с ожиданием, тяжело дыша), но мужчина решил, что сейчас не время останавливаться. И, конечно, он не мог не заметить, что последний миллиметр был преодолен именно мной.

Сумасшествие… какое-то… я и представить себе не могла, что он умеет быть таким нетерпеливым.

Получается, все, кто окружал меня — эти служанки в доме Вимур, болтливые кумушки из убежища — знали эту нелепую правду? Они видели в моем взгляде то, что я так долго отрицала. Даже не просто отрицала, а не собиралась признавать, даже не думала о такой возможности. Мысль о том, что я по уши втрескалась в главу, могла кому-то показаться смешной. Лично мне — ужасающей, дикой, совершенно не вяжущейся с моим воспитанием. Он же был… другим! И это было лучшей причиной, чтобы хотя бы подумать о сопротивлении.

Но когда господин Аман прикасался ко мне, я думала лишь о том, что он мог бы подключить еще и свои руки.

Черт возьми, видел бы меня сейчас папа…

Кажется, мужчина уловил изменения в моем настроении, потому в следующую секунду я тяжело дышала и ошалело хлопала глазами, а Аман прижимался лбом к моему плечу, упираясь рукой в дверь с моей стороны. Очевидно, ему нравилось диминуэндо в исполнении моего сердца.

В наступившем молчании, разбавляемом моим шумным дыханием, я разглядывала рукав мужской рубашки, испачканной в крови. Какая немыслимая небрежность для главы. А еще… догадаться о том, что кровь принадлежит именно Аману, не составило труда.

Так вот какова моя цена.

Гораздо позже от господина Каина я узнаю, что около полувека назад Захария, одержимый жаждой власти и абсолютной силы, пришел к Аману. Несмотря на регулярное употребление крови низших вампиров, законник понимал, что исчерпывает лимит своего времени: старость давала о себе знать. В седине, слабости в ранее стальных мышцах и холодеющих пальцах шептала неизбежная смерть. И ему, сильнейшему из когда-либо живших людей, принять эту простую правду было тяжелее остальных. Захария не верил, что его бессмертие заключено в его собственных детях. Более того, он знал, где находится источник вечной жизни. Именно Аман был тем самым чистокровным, усадившим его в инвалидное кресло. И сегодня Захария получил то, о чем мечтал на протяжении долгих десятилетий. И мне было страшно представить, какую силу он обретет, отведав чистую кровь Вимур.