Ксюша Ангел - Пророчица (СИ)

В одном из углов находился огромный камень, напоминающий валун. Влад подошел и положил на него руки. Закрыл глаза, и показалось, на лице отразилось предвкушение. Возникло ощущение, что я чувствую его, даже могу предположить, о чем он думает. Плохо. Скорее всего, ванильный кен так влияет на меня. Или проклятие.

— Сколько времени тебе нужно, Макаров? — спросил он с явным нетерпением в голосе.

— Хватит пары минут.

— Отлично.

Филипп вышел из комнаты, а когда появился снова, был одет в белую рясу в пол с красной оборкой. «Прям Понтий Пилат», — подумала я. В руках он держал старую книгу в твердом переплете с затертой коричневой обложкой и обтрепанными краями. Кирилл внес специальную подставку, похожую на небольшую трибуну и поставил ее в центре.

— Началось! — прошептал мне на ухо Глеб и улыбнулся. Затем взял за руку. Я тут же почувствовала себя лучше, и вдруг поняла, что доверяю ему.

— Приступай, жрец, — повелительно произнес Влад.

Филипп положил книгу на подставку и открыл ее. Мы встали в круг, взявшись за руки, и он начал читать.

Язык был мне незнаком, я даже не могла предположить, к какой языковой группе он относится. «Дурдом какой‑то», — подумала, глядя на серьезные лица всех присутствующих. Единство, таинство, принадлежность… Ерунда все это! Просто мне не дано почувствовать, проникнуться. Может, я и вовсе не та, за кого…

Ощущения нахлынули резко, волной. Перед глазами поплыло, в голове зашумело, в районе пупка приятно заныло. Я мгновенно опьянела, и посильнее, чем тогда в лесу. Время, казалось, замедлилось. Тело отказывалось подчиняться, и я с трудом разлепила веки, осмотрелась.

Глеб улыбается, глаза закрыты. Лицо радостное, даже счастливое. Кирилл все так же серьезен, смотрит перед собой. Губы шевелятся, но слов не разобрать. Голова Лары слегка откинута назад, отчего волосы кажутся еще длиннее и гуще. Красотка, ничего не скажешь. И держать себя умеет превосходно. Подходит ему, определенно…

Я встретилась глазами с Владом. Узнала этот взгляд — раньше он так же на меня смотрел, и это всегда заканчивалось моей капитуляцией. Словно подтверждая опасения, по ногам побежали знакомые мурашки. Надо прекратить пялиться на него, и вообще бежать, пока не поздно!

«Не нужно, — услышала я в голове его вкрадчивый голос. — Слушай себя. Свою суть».

Слушать было тяжело, так как в следующую секунду я поняла, что те ощущения во дворе ничто по сравнению с накатившими. Мои ладони — проводники, в них хлынула странная смесь: мед, лимон, корица и неизменная ваниль. Винегрет энергетик…

Влад все так же смотрел на меня, но голоса в голове я больше не слышала. Да и не нужно — я осознала, что все мы сейчас открыты друг перед другом. Нет, я не могла читать мысли, но ощущать их — определенно.

И я поняла: это мой шанс. Возможность узнать, какое чувство двигало Владом в тот момент, когда он придумал тот ужасный план. Интуитивно потянулась к воспоминаниям в надежде вскрыть правду. Словно у меня был ключик — пароль от его памяти. Странно, но он не сопротивлялся. Еще один трюк? Не похоже. Я почему‑то знала, что именно сейчас у него не получится укрыться.

Так что же тогда заставило его? Ревность? Злость на то, что я с другим?

Оля говорила что‑то о спасении. Кого же Влад спасал? Меня? Или может…

Я нырнула глубже в запорошенные другими впечатлениями воспоминания. Вот она, вина, горит красным. Он сожалеет? Нет, этого нет. Вместо сожаления — забота. Теплая, окрашенная желтым, тревога за меня. Тяжелое смоляное осознание, что от него ничего не зависело.

Что за бред?!

Я нахмурилась, но тут ощутила, что Глеб крепче сжал мою руку. Инстинктивно повернулась. Удивленное лицо, синие глаза распахнуты и смотрят потрясенно. А потом он рассмеялся — совсем по — детски, отчего стал похожим на десятилетнего мальчишку.

Его смех заражал — и я улыбнулась в ответ. Поэтому просто отпустила себя, позволила не думать, а чувствовать. Вдохнула, а на выдохе потерялась…

Одно большое сердце стучит, и я его слышу. Одно сердце… Я пьяна. Как хорошо!

Все. Мы. Единое.

Как же я не понимала этого раньше?!

Я не знаю, сколько длилась эта удивительная эйфория. Час? Два? А может, пять минут? Мы расцепили руки, дыхание постепенно приходило в норму. Меня штормило, и я с трудом стояла на ногах. Мысли в голове смешались. Какая‑то каша из обрывков воспоминаний, радости и легкой тревоги.

— Время «Х», — шепнул мне Глеб и приблизился к Владу.

Сначала я испугалась, что он кинется с кулаками — так он смотрел. Но Глеб опустился на одно колено и произнес:

— Я принимаю твою власть надо мной.

Влад улыбнулся уголками губ и слегка кивнул.

Глеб поднялся и молча покинул комнату, а его место заняла Лара.

Черт, нет, я не смогу! Мысль о том, чтобы повторить за ними, казалась дикой. Сердце стукнуло и провалилось. Я отошла к большому черному камню и издали наблюдала, как преклонил колени Филипп. Вот уж кому из нас было действительно сложно — он ведь сам хотел занять место Влада. Мечтал об этом, планировал месяцами свержение вождя. Филипп поднялся, и к Владу подошел Кирилл. Каждая секунда отдавалась у меня в висках гулким звоном.

— Ты очень странно себя ведешь, — подозрительно сказала Рита и обняла меня. — Сегодня на голосовании и после. Что происходит?

— Ничего, — прошептала я, не сводя глаз с волнующего действа. — Тебе нужно…

— Да, я знаю. Как и тебе.

Оля улыбалась, когда произносила слова присяги. Они с Владом смотрели друг другу в глаза и говорили о чем‑то мысленно. Интересно, о чем? Что Влад наплел ей, какое оправдание придумал?

Затем присягнула Рита — не колеблясь, с каким‑то рвением и даже подобострастием. Вот и все…

Я одна осталась. Одна.

Зажмурилась и выдохнула. Подумаешь, присяга! Что это изменит? Ведь в душе я останусь собой — свободной, независимой.

— Полина.

Я открыла глаза. Как же тяжело сейчас на него смотреть! Понимать все, путаться в решениях. Мне так хорошо с ними со всеми. Словно я действительно часть чего‑то большого, сильного. Чего‑то, что всегда защитит. Словно я дома… Странно, но именно здесь, среди этих незнакомых людей я чувствовала себя свободной, даже раскрепощенной. Не могу и не хочу контролировать эту связь!

А с другой стороны он. Человек, с которым просто не могу находиться рядом. По воле случая оказавшийся частью этого большого и сильного. Главной его частью. Человек с мутными воспоминаниями о моей трагедии.

На ватных ногах подошла к Владу, стараясь не споткнуться и не упасть от волнения. Подавила рвущиеся наружу слезы обиды. Старалась смотреть прямо и не отводить взгляд, заранее зная, что в этой перестрелке проиграю. Он тут главный, и это явно ощущалось теперь, после воссоединения атли. Его ванильный кен был основным в той смеси, и теперь он был во мне. Диктовал, что мне делать.