Редгрейн Лебовски - Принося Свет, мы остаемся во Тьме (СИ)

Я снова был Светом. В этой бесконечности и невозможности приблизить какой-либо конец, я всегда существовал, и столько же буду существовать, бесцельно блуждая во Тьме. Что я ищу здесь, пытаясь рассеять мрак? Входя вечером в темную комнату, мы включаем свет для того, чтоб что-то увидеть… А что же должен увидеть я? Будучи Светом, я живу во Тьме. Я – обратная сторона Тьмы, я часть ее, и я стал ее Светом… Зачем?

Этот беспокойный сон пронзал болью душу, бередя старые раны, и вызывал желание немедленно проснуться, стряхнув с себя остатки воспоминаний Извечного.

– Захария…

Она позвала меня… Тихо и неуверенно. Но если б она даже прошептала мое имя, я б все равно это услышал. Открыв глаза, я заметил у двери ее силуэт. В комнате царили сумерки, но ночной иллюминации Акрополя вполне хватало, чтоб что-то рассмотреть, не включая лампу. Софи стояла в нескольких шагах от меня, хотя сейчас она просто не могла быть здесь. Сначала я решил, что это сон, но в следующее мгновение спохватился. Сознание пронзила страшная мысль, что случилось что-то необратимое и именно это привело Софи сюда.

– Что-то случилось? – Спросил я, надеясь, что мой язык не заплетается, а голос не дрожит от страха. – Патрик… Ива… С ними все в порядке?

Прислонившись к двери, Софи жестом велела мне не подниматься, а потом утвердительно качнула головой. Она тяжело сопела, пытаясь привести дыхание в норму. Она что, бежала сюда? На ее пальто блестели капельки дождя, а мокрые волосы облепили лицо, словно щупальца. Что-то в ней тревожило меня…. Возможно то, что она выглядела так, будто вот-вот взорвется?

– А с тобой ... Все в порядке? – Осторожно спросил я, проглотив тугой ком, вставший поперек горла.

В ответ Софи покачала головой, выдавив из себя приглушенное и хриплое «Нет». Это не на шутку испугало меня, и я едва удержался, чтоб не броситься к ней, пытаясь разузнать причину ее неожиданного появления здесь. Что же заставило ее примчаться сюда ночью с другого конца города? Если она пришла, чтоб закончить разговор, начатый во дворе церкви, то могла и не спешить…. Все и так было кристально ясно.

Все еще тяжело дыша, она произнесла:

– Я должна тебе кое-что сказать, – Софи шмыгнула носом.

Повисла пауза, которую разбавляло лишь ее прерывистое дыхание. Если она сейчас собирается сказать мне, как ей нужен Патрик, то лучше пусть сразу уйдет. Это совершенно лишнее. Я насторожился, став похожим на затравленного зверька, которого гончие загнали в тупик. Секунды растянулись на минуты. Она молчала, не решаясь начать говорить, а я ждал, физически ощущая ее взгляд на себе. И тут я все понял.

Ее молчание было громче любого крика. Она так оглушительно кричала, что будь этот звук настоящим, все стекла в окнах давно бы разбились. Сейчас глубокая ночь, если не утро, а она здесь. Она под проливным дождем пробежала через весь Акрополь, чтоб что-то сказать. Ее присутствие было красноречивее всего, что Софи собиралась озвучить. Орфей был прав… Она пришла.

– Нет, не должна, – я медленно поднялся и, подойдя к шкафчику напротив, достал из него рубашку. Положив ее на кровать, я заметил, как удивленно округлились глаза Софи.

– Когда я вернулась в сад во дворе церкви, ты уже ушел… – Произнесла она, наблюдая, как я стягиваю с кровати покрывало и аккуратно складываю его. Похоже, она не совсем понимала, что я сейчас делаю. Она не понимала, что, будучи бестелесным Светом, я ждал целую вечность, чтоб дотянуться до нее. Целую, бесконечную вечность… И что говорить уже ничего не нужно.

– Да. Извини, – я потер лицо руками, зная, что сейчас придется сказать правду лишь частично. – Мне нужно было поддержать родителей Флина… – а еще я ушел, потому что не мог тогда дожидаться окончания ее рассказа. Это было выше моих сил.

– Но мне нужно что-то сказать тебе, – Софи нетерпеливо перебила меня сорванным голосом.

– Софи, не надо, – покачал я головой. – Поступки всегда красноречивее слов. И то, что ты, – я скользнул взглядом по циферблату своих наручных часов, – в три двадцать утра стоишь здесь… Это куда значительной того, что ты сейчас собираешься мне сказать…

Она растерянно уставилась на меня, пытаясь понять, говорю я серьезно, или это какая-то глупая шутка. Ей понадобилось мгновение, чтоб взять себя в руки и нерешительно спросить:

– Ты уверен?

– Абсолютно, – у меня больше не было никаких сомнений. Кивнув на рубашку, лежащую на кровати, я добавил. – Так что давай, переодевайся и ложимся спать.

Не дожидаясь ответа, я залез под одеяло и, приподняв его край, похлопал по кровати, глядя на Софи. Я безумно устал и хотел спать. И был уверен, что она нуждается в отдыхе не меньше меня, если не больше. Мои действия и то, что я не дал возможности выговориться, ввели ее в ступор, ведь она готовилась к совсем другому развитию событий. После небольшой пауз, в течение которой она сверлила меня взглядом, девушка, наконец, быстро переоделась и юркнула под одеяло.

Я заставил себя прикрыть глаза, пока она переодевалась, и не открывал их до тех пор, пока она не улеглась рядом. Где-то в глубине души я безумно боялся, что это всего-навсего сон, хотя прекрасно понимал, что на этот раз все реально. Я отчетливо чувствовал вес ее тела на второй половине кровати. Она была совсем близко, не решаясь быть еще ближе. Ее глаза изучали меня с особой жадностью, и я чувствовал этот взгляд на себе, словно он был таким же материальным, как и прикосновение.

– Ты пялишься на меня, – едва сдержав улыбку, произнес я.

– Возможно, – отозвалась она после небольшой паузы.

– Так дела не будет, – я обхватил Софи и притянул к себе. Девушка уткнулась носом в ключицу, робко прижимаясь ко мне всем телом. Мое сердце колотилось так сильно, что я побоялся, как бы оно не сломало мне ребра. Почувствовав, как она расслабилась и обняла меня, я тоже позволил себе расслабиться. Положив одну руку ей под голову и поглаживая мочку ее уха, другую я запустил в ее мягкие, слегка влажные волосы.

По тому, как выровнялось ее дыхание, я понял, что она засыпает.

– С сахаром или без? – Тихо спросил я, надеясь, что не сильно потревожу ее. Для меня было необходимо узнать эту банальную мелочь, а другой возможности спросить, до того, как она проснется, уже не будет.

– Что? – Переспросила Софи, едва шевельнув губами.

– Кофе. С сахаром или без?

– Без...

– Так я и думал, – я улыбнулся, уткнувшись носом в ее волосы. Собственного запаха у Софи, ведь сам Огонь не пахнет... Мы чувствуем лишь запах того, что в нем сгорает. И я почувствовал, как ее окутывает аромат теплого солнечного дня, как она пахнет солнцем ... Светом. Мной.

Софи уже безмятежно спала, а я все никак не мог сомкнуть глаз, и только неподвижно лежал рядом, не выпуская ее из объятий. Интересно, что ей сейчас снится? Надеюсь, что что-то хорошее... После событий последних дней, ей это необходимо. Незаметно для себя самого, я начал напевать ей колыбельную… Песню, которую мы создали для нее. Песню, которую в самые трудные времена пели Ангелы, хотя она этого никогда не узнает. Закрыв глаза, я напевал этот до боли знакомый и древний мотив: