Ольга Грибова - День гнева (СИ)

— Я подумал: раз рана быстро заживает, значит, опасность миновала. Мы можем рискнуть.

Макс подался вперед и поцеловал Еву. Не задерживаясь на губах, он покрыл поцелуями ее щеки, глаза, лоб.

— Если, конечно, ты меня не выгонишь, — пробормотал он, возвращаясь к губам.

— И не надейся.

Лицо Евы пылало от многочисленных поцелуев, огонь распространялся по телу, пока целиком не охватил его. Так много солнца и любви одновременно сердце могло не выдержать, и Ева зажмурилась.

Она выгнулась навстречу Максу и, не отдавая себе отчета, застонала. Он тут же отпрянул, с тревогой глядя на Еву.

— Тебе больно?

— Больно? – она не сразу сообразила, о чем он спрашивает. – Нет, рана практически зажила. Совсем не болит.

Он убрал прядь ее волос за ухо, провел пальцем по щеке и губам.

— У тебя грустные глаза. Ты несчастна?

Ева положила голову ему на грудь, прижималась щекой, вслушиваясь в удары сердца, бьющегося чаще, чем положено.

— Я не уверена, что хочу всего этого.

— О чем ты?

— О всадниках, о демонах, о Судном дне. Обо всем сразу. Вика права: я подведу вас.

— Кто слушает Вику? – Макс гладил ее по голове, точно она маленькая девочка, нуждающаяся в успокоение. – Она несет вздор. Ты сильная и смелая. Из тебя получится отличная предводительница.

— А если я не хочу? – Ева поддалась назад, чтобы видеть лицо Макса. – Если я не хочу быть предводительницей?

— Почему нет?

— Потому что я не желаю никому зла, — призналась она.

— Разве мир был добр к тебе? – глаза Макса полыхнули сектантским огнем, порядком напугав Еву. – Что хорошего тебе сделали люди? С чего тебе их жалеть?

Прелесть дня испарилась без следа. И хотя солнце по-прежнему заливало комнату, его свет потерял дружелюбность. Он резал глаза, отчего они заслезились.

Ева поежилась, натянула одеяло до подбородка и спросила:

— Ты сердишься на меня?

— Нет, разумеется, нет, — Макс улыбнулся, и озноб отступил. – Я лишь пытаюсь донести до тебя, что отказываться от своего предназначения глупо. Подумай над этим.

Он снова привлек ее к себе, и Ева спрятала лицо у него на груди. Часть ее понимала, что он прав, но как тяжело решиться на подобное. Постепенно до Евы доходил смысл возложенных на нее обязательств. И от страха она едва не теряла сознание. Она не готова. Да и как подготовиться к уничтожению мира?

Макс приподнял ее голову за подбородок. Одного взгляда в его глаза хватило, чтобы развеять сомнения. Ей помогут, впервые в жизни она не одна.

— Я попробую, — кивнула Ева. – Но пообещай, что будешь рядом.

— Доверься мне. Я никогда тебя не брошу.

Он закрепил клятву поцелуем, и слова потонули в стонах и сбивчивом дыхании, но остались навечно запечатленными в памяти Евы, как обещание лучшей жизни, всепоглощающей любви и бесконечного счастья.

Остаток дня Ева и Макс провели вместе. Бок перестал ныть ближе к обеду, но Ева сохранила это втайне, чтобы и дальше наслаждаться обществом Макса. В спальне, отрезанные от прочего мира, они болтали, целовались, нежились в объятиях друг друга, Макс кормил ее обедом чуть ли не с ложечки, а она смеялась и клялась, что если съест еще хоть кусочек, то непременно лопнет. Это был восхитительный день, но как и все в жизни он тоже подошел к концу.

На пару с сумерками сгущалась Евина тревога, возрастая с каждым движением минутной стрелки.

— Уже поздно. Мне пора возвращаться к себе. Не хочу нарваться на Сергея, — сказал Макс, но не двинулся с места. Его рука по-прежнему покоилась на талии Евы, он мягко прижимал ее к себе, стараясь не тревожить раненый бок.

— Всего-то половина одиннадцатого. Детское время, — протянула она. – Побудь еще часик.

Ева перевернулась на живот и обвила руками его шею, рассчитывая ласками удержать парня, но он был непреклонен.

Макс выпутался из объятий и поднялся с кровати:

— Мне действительно пора. Сергей не обрадуется, если узнает, что я весь день провел у тебя. Ни к чему злить демона Зенита.

Ева поджала губы, но не возразила. Эгоистично из-за прихоти подвергать Макса опасности. После сцены с Викой, когда Сергей едва не разбил ей лицо, Ева открыла в себе небывалую тягу к послушанию.

После ухода Макса стало тихо, даже шелест листвы за окном можно было расслышать. Ева включила ночник, разгоняя темноту, и сумрак отступил за пределы комнаты. Она заперла окно на щеколду и задернула шторы. В собственной спальне она в безопасности – Ева твердила это снова и снова, но беспокойству было плевать на самовнушение.

Подойдя к зеркалу, она оголила живот. Шрам практически рассосался. Лишь нежно-розовая кожа на месте пореза напоминала о недавней встрече с ножом. Она провела рукой по гладкому боку. На восстановление ушел день − супермен умер бы от зависти.

От скрежета она подпрыгнула на месте и чуть не прикусила язык. Звук повторился: кто-то скребся в дверь спальни.

— Войдите, – прошептала Ева. Кем бы ни был посетитель, он хотел остаться замеченным жильцами дома.

В комнату проскользнула Вика. Сам факт позднего визита Войны был чем-то выдающимся, но куда сильнее Еву поразил второй гость. От удивления она открыла рот, наверняка выглядя глупо: стоит посреди комнаты в пижаме с зайчиками с распахнутым ртом и глазами навыкате. Так ведь Вика привела к ней Рому!

Парень сгреб Еву в охапку и прижал к груди.

— До чего я рад, что ты жива и здорова!

— Как ты сюда попал?

— Меня Вика впустила.

— Но почему?! – вопрос был адресован Виктории.

Последняя крутилась в облюбованном ею компьютерном кресле. Поймав на себе полный шока взгляд Евы, она просияла улыбкой:

— Захотелось.

— С чего вдруг? – Ева была рада видеть друга, но поступок Войны взволновал ее больше всех в мире встреч. Подругами их нельзя назвать. У Вики нет причин помогать ей, если только она не задумала очередную пакость.

— Ох, ну в кого ты такая зануда? – спросила Вика. – Мы слегка повздорили с Сергеем. Если честно, он порядком меня достал. Вот я и решила подпортить ему жизнь. Пусть в другой раз хорошенько подумает, прежде чем мне угрожать.

— Ты привела Рому ко мне, чтобы отомстить Сергею?

— Представь себе, да, — Вика легко, как будто законы гравитации на нее не действовали, вскочила с кресла. – Только не строй иллюзий, я сделала это не ради тебя. Как, кстати, поживает твой бок? – она ткнула пальцем аккурат в место, куда пришелся удар ножа. Хоть рана и затянулась, боль пронзила Еву, и она побледнела. – Ой, — Вика неправдоподобно изобразила сострадание, — неужели еще болит? Тогда тебе лучше прилечь, а я, пожалуй, пойду.

Перед уходом Вика вернула Еве сотовый и сказала, обращаясь к Роме:

— Выход найдешь сам.

Дверь закрылась, и Ева набросилась на парня: