Татьяна Шульгина - Король (СИ)

Совет был окончен и королевский шатер пустовал. За разговорами они с графом и не заметили этого. Николь прошла просторный зал, служивший тронным в походах, и пошла за штору, отделявшую их покои. Виктор сидел у сундука, перебирая свои книги. Он слышал, как она вошла, но не повернул головы.

— Что решили? – спросила она, стараясь унять колотящееся сердце.

— Все как я и предполагал, кроме одного, – ответил король, оставив свое занятие, но не оборачиваясь. – Я помиловал Лоакинора, как ты и хотела.

— Славно, – выдавила из себя Николь, чувствуя, что говорить становится все труднее. Она представила, как сейчас он услышит от нее ужасное признание, как побледнеет и опять молча выйдет из шатра, оставив ее навсегда. Потом прикажет арестовать графа и казнит его, а, может, и сам убьет.

Она смотрела в пол, явно представляя себе картины грядущего ужаса, и не заметила, что муж стоит перед ней и всматривается в ее лицо.

— Николь, – позвал он ласково. – О чем бы ты ни думала сейчас, прекрати немедля.

Девушка подняла на него полные слез и ужаса глаза. Как она и предполагала, только лишь взглянув ему в глаза, она утратила способность говорить и трезво мыслить вообще. Теперь совершенное прелюбодеяние казалось ей ужаснейшим из всех ее поступков. Даже убийство Евы отступило на второй план.

— Нет, об этом тоже не нужно, – Виктор хотел обнять ее, но она отшатнулась, словно опасаясь заразить его смертельной болезнью или запачкать своим нечистым прикосновением.

Мужчина оставался на месте, не желая, чтобы она бегала от него по всей комнате. Он сложил руки на груди, наблюдая за ее немой борьбой с собой. Николь вдохнула и опять посмотрела на него.

— Я должна признаться, – сказала она, затаив дыхание.

Виктор ждал, скользя по ней взглядом, словно видел насквозь. На миг ей показалось, что ему уже все известно, но его обычная легкая улыбка опровергала это подозрение.

— Николь, если не перестанешь, я действительно разозлюсь, – произнес он. – Дыши.

Она поняла, что задержала дыхание уже слишком надолго, голова закружилась. Муж подхватил ее, прежде чем она упала. Он посадил ее на кровать и сел рядом, сумев, наконец, обнять.

— Я все знаю, успокойся, – произнес он тихо. Николь замерла, взглянув на него. Она быстро перебирала в голове все события и пыталась найти что-то, что могло расстроить ее, и что он мог принять за это.

— Ничего ты не знаешь, – ответила она, понимая, что они вряд ли говорят об одном и том же.

— Граф должен быть крайне наивен, если думает, что в моем лагере, среди моих людей, сможет что-то скрыть от меня, – произнес Виктор с усмешкой. Эта усмешка пугала Николь больше, чем угрозы. – Но, думаю, он и не пытался ничего скрывать. Это не в его натуре.

— Ты убьешь его? – спросила девушка испуганно. Ее била мелкая дрожь, губы побледнели, в глазах застыли слезы.

— Николь, – ответил король, нахмурившись. – Во-первых, перестань дрожать. Тебе уж точно бояться нечего. А во-вторых, я только что помиловал и приблизил к себе Лоакинора, черного мага, который пытал меня каленым железом.

— Я не понимаю, – Николь не заметила, что держит его за лацканы мундира мертвой хваткой.

— Я тоже, но он мне еще пригодится, – ответил Виктор.

— Кристиан? – спросила она, потеряв нить беседы.

— Нет, Лоакинор, – усмехнувшись, ответил ей муж.

— Я думала… – Николь потупила взгляд, отпустив его и отвернувшись.

— Не нужно, ты от этого только болеешь, – он развернул ее и обнял. – Давай я буду думать, а ты просто доверься мне.

— Хорошо, – ответила девушка, растеряв всю решимость и силы в этой странной беседе. Виктор погладил ее по волосам, стараясь успокоить.

— Видела Викторию? – спросил он, не отпуская ее из объятий.

— Да, – тихо ответила Николь, прикрыв глаза, убаюканная его спокойным голосом и ласками.

— Как она? У меня времени не было зайти, – продолжал он обычным тоном, и у девушки вновь возникло сомнение, что они не поняли друг друга. Она не верила, что можно вот так реагировать на подобное. Если бы она знала, что муж изменил ей с какой-нибудь девкой, то уж точно не стала бы вот так сразу прощать. Она убила бы обоих. Но ведь граф не какая-нибудь девка. Что если бы он изменил с Бьянкой? Смогла бы она убить подругу? Николь вздохнула, вновь поставленная в тупик собственными мыслями.

— С ней все хорошо, у них девочка, – ответила она, не думая о том, что говорит. Виктор коснулся губами ее холодного лба, и этот поцелуй обжег ее, напомнив о ее подлости.

— Да, Тибальд мне сообщил, – усмехнулся король. – Он очень горд.

— Назвали в честь мага, – продолжала безжизненным тоном Николь. – Кайна.

— Похоже на Викторию. Она от этих магов без ума с детства, – он отстранился и посмотрел на жену, догадываясь, что та и не думает успокаиваться. – Николь, хочешь еще поговорить о своих утренних приключениях?

Королева резко вскинула голову, посмотрев на него, и покраснела до корней волос.

— Ты так это называешь? – спросила она дрожащим голосом, не в силах совладать с эмоциями.

— Хочешь узнать, когда я все же разозлюсь и отрублю ему голову без всякого суда? – спокойно спросил король. Николь кивнула, желая знать.

— Когда ты от этих волнений заболеешь и потеряешь ребенка, – ответил мужчина, глядя на нее сурово.

— Понятно, – девушка опустила глаза, найдя объяснение его странному поведению. Короля интересовал наследник и ради его благополучия он был готов терпеть что угодно, даже ее “приключения”. Николь стало досадно, но она одернула себя. Требовать от него искренней любви после того, как сама предала, было бы верхом наглости.

— Нет, вижу не очень, – произнес он, взяв ее за подбородок, чтобы она не прятала взгляд. – Я знаю, ты ждала от меня другой реакции, – сказал он мягко.

— Это все как-то ненормально, – пробормотала девушка.

— Ненормально делать что-то, а потом сводить себя с ума раскаянием, – ответил Виктор. – Если уж решилась на какой-то поступок, то найди оправдание перед собой, а не перед другими.

— Как я могу найти оправдание? – всхлипнула Николь, чувствуя предательские слезы, затуманивающие взгляд. – Разве можно оправдать меня? Я ужасный человек, падшая женщина.

— Оправдать можно всех, надо только аргументы хорошие найти, – Виктор обнял ее, желая успокоить. – Хочешь, я себя оправдаю?

— Ты ни в чем не виноват, – попыталась протестовать Николь, обхватив его и уткнувшись в грудь заплаканным лицом.

— Это в твоих глазах, – возразил ей муж. – В них никто ни в чем не виноват, только ты. Вот бы ты умела и себя прощать также легко, как других.

— Ты слишком добр ко мне, – произнесла тихо девушка, немного успокоившись.

— Нет, я не добрый, я слабый и бесхребетный, – ответил король. – Но я могу оправдать себя и любой, кто станет меня обвинять в этих недостатках, услышит мои аргументы.