Дженнифер Арминтраут - Жаркий поцелуй

— Ты знаешь, куда ведет этот тоннель? — закричала я.

В ответ раздался дикий хохот:

— Нет! Но он же должен куда-нибудь нас вывести.

Куда-нибудь — это лучше, чем оставаться там, где мы были. Мы припустили по тоннелю так, словно за нами гналась сама смерть. Комната обрушилась за нашими спинами, отчего по всем стенам поползли трещины. Может быть, так и было задумано? Чтобы при извлечении «Малого ключа» все строение рухнуло, погребая под собой и «Ключ», и того, кто его забрал?

С громко стучащими сердцами мы пронеслись по коридору и, наткнувшись на перекресток, повернули вправо. Мы петляли по лабиринту тоннелей, и стены с потолком складывались позади, поднимая тучи пыли и плюясь камнями. Споткнувшись, я чуть не рухнула плашмя на пол, но Рот поймал меня в последний момент и вздернул на ноги.

Когда мы наконец нырнули в еще одну арку — побольше, — то оказалось, что дорога за ней обрывалась у невысокого выступа. Мы резко затормозили, споткнувшись о какие-то рельсы. С трудом снова удержавшись на ногах, я повернулась как раз в тот момент, чтобы увидеть, как обрушился весь тоннель, отрезав нам путь назад.

Я хрипло выдохнула.

— Что ж, вернуть книгу не получится, да?

— Это точно. — Рот положил книгу на край выступа, потом обхватил меня за талию и поднял. — Залезай.

Забравшись на выступ, я поднялась и обнаружила, что мы оказались в тоннеле метро. В отдалении мерцал свет.

— Вот это да! До Монумента, наверное, несколько километров.

Рот практически сразу оказался рядом со мной, в руках он держал «Малый ключ». Я посмотрела на него. Его глаза возбужденно блестели.

— Это было забавно, да? — спросил он. — Даже дух захватывало.

— Это не было забавно! Там были крысы, которые ходили на задних лапах. Летучие мыши! А потом все взяло и…

Он двигался так быстро, что у меня не было никакой возможности подготовиться, В одну секунду он был там, а в другую уже обхватил ладонью мой затылок.

— Ты кое в чем срочно нуждаешься, — сказал он, и когда я непонимающе уставилась на него, добавил: — Точнее, твое лицо.

— Мое лицо?

— Оно нуждается в моих поцелуях.

Я начала смеяться, но Рот нашел своими губами мои и целовал их так, как будто только для этого они и были созданы. Я раскрыла губы, и у меня перехватило дыхание — такими глубокими и страстными были его поцелуи. Его пальцы крепко держали меня за шею. Время сначала замедлилось, а потом поползло. Губы Рота не оставляли моих губ, впитывая мои ответные ласки, как будто он страдал от жажды, а они были водой. Поцелуй был хорош — очень хорош — и всколыхнул воспоминания о том, чем мы занимались в квартире Рота.

Но от реальности никуда не деться. Чуть отстранившись, Рот прислонился своим лбом к моему. Его красивые глаза были закрыты.

— Нам нужно выбраться отсюда и прочесть книгу.

— У-у-у, — протянула я, но отодвинулась от него и пошла вперед, давая и сердцу, и телу медленно успокоиться. Нам нужно сосредоточиться на гораздо более важных вещах. Неудивительно, Рот с легкостью меня догнал. — Не могу поверить, что мы на самом деле нашли «Ключ».

— А я ни секунды в этом не сомневался. — Мы дошли до узкого тоннеля, выходившего к станции, и Рот прибавил шаг, обгоняя меня. — Из нас вышла отличная команда.

Глупое сердце затрепетало. Команда — словно мы вместе. Девчачья часть меня счастливо танцевала, что было довольно нелепо: наше совместное будущее грозило одними проблемами. Основная заключалась в том, что я — Страж и «мой вид должен истреблять его вид», но дело не только в этом. Рот не мог остаться здесь навсегда. Он просто выполнял свою работу.

И мы приближали тот миг, когда его работа будет завершена.

Когда мы вышли из метро, я обнаружила, что мы находимся всего лишь в паре кварталов от Юнион-Стейшн. [34] Юнион-Стейшн (англ. Union Station) — центральный железнодорожный вокзал Вашингтона, первое здание было построено в 1908 г., перестроено в 1981–1989 гг. Казалось, кожа впитала в себя затхлый запах тоннеля, и, глубоко вдохнув свежий воздух, я устремила взгляд на выглядывающие из-за облаков звезды.

Пригляделась.

Одна из звезд падала.

Страх маленькой бомбой осел в животе, а секундой позже взорвался. Это была не падающая звезда.

Это был Страж.

Он упал с неба и приземлился прямо перед нами.

От его соприкосновения с землей сотряслись ближайшие машины, а на асфальте образовалась вмятина. Несколько запоздалых прохожих разбежались в поисках укрытия. Крылья Стража были развернуты и в размахе достигали около двух с половиной метров. Широкая грудь цвета гранита была вся в жутких рубцах, но лицо оставалось красивым и гладким.

Николай.

Он перевел взгляд желтых глаз с вытянутыми, как у кота, зрачками на Рота и взревел так, что я содрогнулась.

— Демон!

— Поздравляю, — натянуто произнес Рот. — Угадал. Хочешь печеньку?

Глаза Стража сузились, и он проговорил таким тоном, какого я никогда не слышала у Николая:

— Как смеешь ты обращаться ко мне, alandlik [35] Alandlik — в переводе с эстонского «презренный», «занимающий скромное/низкое положение». демон? — проревел Николай. Мне никогда не доводилось видеть и слышать его таким.

Все происходящее и даже то, что Николай вдруг перешел на свой родной — эстонский — язык, выбило меня из колеи. Мой мозг так медленно переваривал увиденное, что не успел толком разобраться с этим, как рядом приземлилась еще одна тень.

— Лейла, — произнес другой Страж, поднимаясь с земли и нависая надо мной подобно искаженной копии ангела. Крылья беззвучно разрезали воздух. Все, что он сказал, — мое имя, но то, как он произнес его, говорило только обо одном: он знает. Все.

Меня обуял страх, но не за себя.

Николай развернулся к Роту и обнажил зубы. На секунду, всего лишь на одно короткое мгновение мы встретились с Ротом глазами, и у меня словно вышибли ударом весь воздух из груди. Рот смотрел на меня так, словно не мог поверить в то, что я его предала. И этот взгляд резал мне душу.

— Нет, — хрипло выдохнула я.

Обернувшись в последний миг, Рот одним взмахом руки отразил атаку Николая.

— Вряд ли ты действительно хочешь этого, — ощерился он. Его зрачки увеличились. — Поверь мне.

— Ты понятия не имеешь, с кем связался, — прорычал Николай.

Рот холодно рассмеялся.

— Ох, мне жаль тебя огорчать, но ты, нарциссик, ничем не отличаешься от остальных.

Только он мог вести себя столь нахально в абсолютно катастрофической ситуации.

Они одновременно бросились друг на друга. Понятия не имею, как Рот удерживал «Ключ», сражаясь с Николаем. Битва была жестокой. Удары кулаков сыпались один за другим. Когти рвали одежду и плоть. Кровь — того же оттенка, что и кожа — текла из ран обоих.