Лиза Смит - Потрошитель

— Альфред! — позвал я, пока мои глаза привыкали к темноте, царившей в баре.

Я не рвался разговаривать с ним, он был омерзителен. И хотя мое внушение заставит его бережно обращаться с Вайолет, сама мысль о том, что она снова сюда вернется, вызывала у меня отвращение. Но я понимал, что сейчас это для нее лучший выход. Ведь, чем дольше Вайолет остается со мной, тем большей опасности она себя подвергает. Эта опасность была так же очевидна, как и угроза в кровавой надписи на стене.

— Альфред! — снова позвал я хозяина паба. Он как раз появился из кухни и шел ко мне, вытирая руки о штаны. Щеки его полыхали алым, глаза были налиты кровью.

— Вот и Стефан. Защитничек. Вайолеткин дружок. Теперь-то ты с ней, видать, покончил. Только мы за твой убыток не в ответе, — злорадно заявил он мне, уперев свои жирные ручищи в барную стойку.

— Она мой друг, — произнес я спокойно, посмотрел ему в глаза и шагнул ближе, чтобы не потерять зрительный контакт. Я крепко прижал пальцы к ладоням, чтобы ненароком не сорваться и не врезать ему как следует. В тот момент я его ненавидел. — И я хочу кое-что обсудить с тобой.

— Что еще? — подозрительно спросил Альфред.

— Ты снова возьмешь Вайолет на работу, — начал я ровным голосом. — Она отлично справляется со своими обязанностями, ей нужна эта работа, и ей нужна ее комната.

Альфред кивнул, но в ответ не произнес ни слова.

— Она работает ничуть не хуже своей сестры. Но не будешь же гнать всякого, кто осмеливается строить ей глазки. Всех этих ублюдков. Мэри-Энн, похоже, оказалась в дурном месте и в дурной компании, но Вайолет — совсем другое дело… Итак, ты сделаешь, как я сказал? — поднажал я на Альфреда. Мне нужно было увидеть, что он не теряет нить разговора. Но я не мог прерывать внушение. За последние двадцать четыре часа мне пришлось воспользоваться вампирским гипнозом больше, чем за предыдущие двадцать лет. И сейчас я что-то не слишком верил в свою Силу. — И когда ты возьмешь Вайолет на работу, ты не посмеешь и пальцем ее тронуть. Ты будешь защищать ее. Ты просто должен принять ее назад.

— Должен принять ее назад, — медленно, словно в трансе, повторил Альфред.

— Именно так, — наконец я убедился, что внушение действует, и мне сразу полегчало.

В тот же миг звякнул дверной колокольчик, и в паб ввалился огромный мужчина. Похоже, он был пьян еще со вчерашнего вечера. При виде этого гиганта Альфред сильно занервничал, и мои чары тут же рассеялись. Я так и не успел расспросить его о Коре. С кем она ушла в тот день? Может быть, Альфред еще что-то знает?

— Сегодня вечером придет Вайолет, — раз уж бармен ускользнул от моего внушения, я сделал вид, что просто болтаю с ним.

Придвинув стул поближе к барной стойке, я стал ждать, пока он освободится. В этот момент входная дверь отворилась, и в помещение буквально ввалилась женщина. На ней было яркое платье густого сине-фиолетового оттенка, который подчеркивал матовую белизну ее груди. Я узнал ее. Это была та самая женщина, которая подходила ко мне прошлой ночью. На этот раз я был рад поболтать с ней. На ее ярко накрашенных губах был заметен большой шрам, а светлые локоны украшала изящная шляпка с черным пером. Женщина была невысокая и коренастая, но вся она несла себя с видом первой красавицы.

Вдруг ее глазки-бусинки остановились на мне.

— Привет, красавчик! — Она неуверенно двинулась в мою сторону, протягивая руку для поцелуя. — Меня зовут Элиза.

Я в ужасе отпрянул. Хотя я только-только поел, но жиденькой беличьей крови было явно недостаточно, чтобы удовлетворить мою жажду крови, и выдержать вид обнаженной плоти было выше моих сил. Я почувствовал аромат крови и почти ощутил, как эта сладковатая на вкус густая жидкость обволакивает мой язык. Я сжал губы и стал старательно изучать грязные щели в дощатом полу, боясь оторвать от них взгляд.

— Я пыталась вчера поговорить с тобой, — продолжала блондинка, и ее рука плавно переместилась к моему плечу. Она сделала вид, что стряхивает невидимую пылинку. — Но ты глаз не сводил с той девчонки. Я и подумала: «Повезло ей подхватить такого молодого да ладного!» Надеюсь, ты с ней хорошо развлекся, — и она плотоядно хихикнула.

— Мы не развлекались, — едва сдерживая отвращение, я сделал шаг назад и холодно добавил: — Мы с Вайолет просто друзья.

— Что ж, может, тогда тебе нужен кто-то больше чем друг? — настаивала блондинка, взмахивая своими густо накрашенными ресницами.

— Нет! Но зато мне нужно узнать… — Я оглянулся на Альфреда, но тот был далеко. Он играл в кости с каким-то пьянчужкой в противоположном конце бара. И все же я понизил голос: — Мне нужно больше узнать о том убийце.

— A-а, ты что, один из тех копов? — с подозрением спросила блондинка. — Потому что я уже им всем раньше сказала! Скидок от меня не дождетесь, и на своих стучать не собираюсь. Хоть за все золото мира.

Я покачал головой, отметая ее предположение.

— Я просто беспокоюсь. Особенно теперь. Видимо, еще одна девушка пропала. Ты знакома с Корой? Она здесь работает, — ради Вайолет я все еще надеялся, что Кора жива.

— Кора? — Женщина поморщилась. — Чего ж не знать? Это та, что работала тут в баре за стойкой? Вечно строила из себя. Будто она выше нас. А чем она выше-то? То же делала, что и мы все. Просто цену себе набивала, — злобно добавила блондинка.

— Ты хочешь сказать, что она ушла с каким-то мужчиной? — переспросил я. Было ясно, что эта женщина с Коры глаз не спускала, и я надеялся, что с ее помощью отыщу хоть какой-то намек на то, где искать сестру Вайолет.

Блондинка кивнула:

— Да, с тем самым, который весь вечер строил мне глазки. Такой красавчик. Говорил, что он не то режиссер, не то актер из мюзик-холла «Гайэти». [3] Сеть театров «Гайэти» (Gaiety) была открыта в Лондоне, Ирландии, США в конце XIX века. Ну точно из тех, что в театре околачиваются. Кстати, говор у него забавный. На твой немного похож, — добавила она с сомнением.

— У него был акцент? — спросил я, с трудом сдерживая волнение. Мне не хотелось торопиться с выводами, но я что-то сомневался, что в «Десяти колоколах» было много завсегдатаев с моим южноамериканским акцентом. Может, Дамон заходил сюда. И возможно, ну, может быть, он знает, что я в городе. И может быть, как раз поэтому возникло то кровавое послание на стене. И это был никакой не Клаус, а всего лишь одна из дурацких шуточек, которыми пробавлялся мой братец. И все это только ради того, чтобы снова втянуть меня в его любимую забаву — поиграть со мной в кошки-мышки.

— Слушай, у меня от твоих разговоров в глотке пересохло. Если хочешь и дальше трепаться, закажи мне выпивку, — потребовала Элиза, выдернув меня из задумчивости. — Мне двойной джин, — назвала она цену, и глазки ее жадно заблестели.