Елена Звездная - Темная Империя. Книга 1

И не ожидая от меня ответа, Алех допил чай и вернулся к бумагам. Все молчали, я же следила за работой старшего Шилли. Сейчас Алех просматривал отчет по остаткам, то есть не проданному товару и распределял — не проданный хлеб на сухари, сдобные, сладкие, обычные, которые после сушки вновь отправлялись в лавки на продажу, печенье на изготовление сладких рулетов, черный хлеб на сухари, но такие не продавались — паковались в холщевые мешки и оставались на складах до лета. Потом, в жаркие засушливые дни из них делались хлебные напитки, которые у нас в Сарде как нельзя лучше утоляли жажду и пользовались спросом во всех придорожных тавернах, собственно туда в огромных бочках и отправлялись.

— Я буду очень благодарен, если ты хотя бы попробуешь, — тихо произнес Алех.

Отказать мне стало откровенно неудобно. Я кивнула.

Кивнув, старший брат Шилли сказал:

— Вот и замечательно, завтра с утра отведу и все покажу на месте, моя лавка там неподалеку, так что и ты без присмотра не останешься.

В этом весь Алех.

На закате мы покинули дом госпожи Шилли, чтобы отправится в городское имение лорда Экнеса, однако стоило выйти за ворота, как оказалось, что меня ожидает карета, и в то же время Алех уже запряг лошадей в двуколку. Заметив мою растерянность, он разобрался с ситуацией сам, отослав экипаж аристократа. Я была этому рада — несмотря на прохладный весенний вечер, гораздо приятнее было ехать в открытой двуколке, нежели в душной, закрытой и чем-то напоминающей дома аристократов крепости. Едва отъехали, за нами пристроились двое охранников, верхом на боевых конях.

— Странное поведение для аристократа, — заметил Алех.

Я слабо улыбнулась, но едва ли моя реакция оказалась замечена в подступающем сумраке.

— А с ребенком что? — продолжил он разговор.

— Воспаление горла, и мне кажется, малыша пытались отравить, — ответила я.

— Да? А лорду ты об этом сказала? — последовал вопрос.

— Я не имела право молчать, речь о жизни ребенка.

Алех помолчал, затем кивнул и хмыкнул.

— Что-то не так? — я встревожилась.

— На площади сегодня казнили шестерых человек, — нехотя ответил старший Шилли, — демонстративно. Один из них был какой-то родственник лорда Экнеса, и его же младшая жена — забили плетьми.

Я вздрогнула. На Алеха не смотрела и ничего не переспрашивала — он врать не будет, это я понимала, вот только… Где грань, что позволяет отнимать жизни?! Где? А перед глазами маленький Арис, обессиленный и рвущий желчью, и вот где эта грань?

— Найри, это его проблема, а не твоя, — Алех пришпорил лошадей. — И на его совести останется, а ты, если заметила, что малыша травят, и не сказала бы, не простила бы самой себе подобного.

Возле дома лорда Экнеса нас ожидали. Сейчас, когда я не была встревожена судьбой ребенка, с искренним удивлением рассматривала высокие стены, массивные ворота. Ранее мне не доводилось бывать в подобных домах, несмотря на неоднократное посещение аристократических пациентов.

— Алех, — прошептала я, — а лорд Экнес он кто?

— Кровь короля, — тихо ответили мне. — Один из пяти приближенных к трону.

Далее говорить возможности не представилось. Старшего брата Шилли вежливо, но настоятельно попросили обождать меня у ворот, я же так же вежливо, настояла на том, чтобы Алех меня сопровождал.

— Магианна Сайрен, не смеем вам отказывать, — странно ответил дворецкий.

И сопроводил нас в дом-крепость. Огромный, в отсветах факелов, вделанных в стены, в сиянии свечей, наполнявших оконные проемы светом, он казался сказочным и вместе с тем жутким.

— Много свечей палят, — заметил Алех, — экономить не приучены.

Я в этот миг с тоской, наполнявшей сердце болью, вспоминала о магических светильниках… словно воспоминание о другой жизни.

— Тебя это тревожит? — осторожно спросила у Алеха.

— Их не умение экономить? — правильно понял он. — Очень. Кто не бережет, тот вечно голоден. Раньше аппетиты аристократов сдерживали маги, а что будет теперь?!

Мне нечего было ему ответить.

— С другой стороны, хуже, чем при магах точно не будет, — заметил Алех.

— Правда? — удивилась я.

— Эти голодные, но о своих заботятся.

Мы подошли к двери, и разговор прервался, на момент пока со скрипом поднималась решетка.

— Ты просто Сарду не покидала никогда, Найри, — продолжил Алех, — так вот, а я в городах, принадлежащих аристократам бывал не раз, и скажу сразу — кварталов бедняков там нет, нищеты нет, для дела снижены и налоги и поборы, на дорогах спокойно, вооруженную охрану нанимать не требуется. Ты думаешь, почему магов никто из торгового люда не поддержал?

Я не хотела этого знать. Просто не хотела. Я не могла, я…

— Ты целитель, — правильно понял мое состояние Алех, — вы, целители, другие. И семья твоя не такая, как у магов, у вас даже рабов не было, Найри. А у остальных имелись, полно. Да и хватит об этом. Дворецкий, как раз довел нас до комнаты Ариса, поклонился, открыл двери.

— Подожди меня здесь, — попросила я Алеха, снимая плащ, и передавая ему.

— Знаю-знаю, инфекция и все такое, — улыбнулся старший Шилли.

Дворецкий так же остался в коридоре, а я торопливо шагнула в спальню. И почти сразу услышала восторженное «Айи!». Замерла, ушам своим не поверив, а малыш, вскочив с кровати и избегнув рук двух нянечек, побежал ко мне. Босиком! Торопливо подхватив мальчика, я еще более торопливо подбежала к постели, схватила плед, закутала Ариса и только после этого, восторженно прошептала:

— Арис, ты сказал слово! Первое слово!

Ребенок кивнул, а потом обнял меня похудевшими ручками и, прижавшись, обнял. Крепко-крепко. Обняла его в ответ, радостно улыбаясь. Первое слово в три года — удивительно. Просто удивительно для аристократа.

— Айи, — продолжил лепетать маленький. — Айи, Айи.

Не сложно было догадаться, что он называет мое имя «Найри», только на свой детский манер.

И тут дверь с грохотом закрылась. Закрылась, потому что момент, когда она открывалась, я не заметила. Встревожено обернулась. Лорд Экнес пристально смотрел на меня, и на щебечущего мое имя сына. В его глазах я отчетливо увидела проступившую досаду. Да, мальчики обычно первым произносят имя отца.

— Добрый вечер, лорд Экнес, — виновато поздоровалась я.

— Добрый вечер, леди Сайрен, — ответ вышел несколько злым.

Но уже в следующий миг я совершенно забыла об аристократе, требовалось покормить отказывавшегося есть без меня ребенка, затем отпоить чаем, растереть, сменить компресс на шее. Два часа пролетели незаметно, я отвлеклась лишь, чтобы попросить служанку подать чай Алеху позаботится о нем, и вновь занялась Арисом. Жара уже не было, аппетит усиливался, маленький быстро шел на поправку и после всех процедур мы весело рисовали цветочки и маленьких фей, пока ребенок так и не заснул у меня на руках, а из ослабевшей ручки не вывалилась кисть, изрядно испачкав мою юбку.