Дженнифер Л. Арментраут - Опал

– Когда они ушли?

– Недавно, – ответил Доусон, откусывая от своего печенья.

– Уже почти десять вечера!

У Лаксенов, конечно, зверский аппетит, но даже они не едят по ночам, уж это-то мне хорошо известно. Доусон сел в кресло и уставился на свою газировку.

– Итан ушел в пять. Эндрю пришел… – он задумчиво глянул на стенные часы, – где-то около шести, а с ним – Эш.

– И они уже четыре часа где-то ужинают? – спросила я, чувствуя, как земля уходит у меня из-под ног.

Доусон кивнул с несчастным видом.

Надо же, четырехчасовой ужин. Я почувствовала, что не могу усидеть на месте. Хотелось немедленно что-то предпринять, узнать хотя бы, в какой ресторан они отправились, отыскать Дэймона. Я уже начала было подниматься, но сумела взять себя в руки.

– Это вовсе не то, что ты думаешь, – тихо произнес Доусон.

Я взглянула на него и с ужасом обнаружила, что мои глаза полны слез. Ирония ситуации хлестнула как пощечина. Наверное, точно так же чувствовал себя Дэймон, когда я отправилась обедать с Блейком. Но ведь в тот момент мы еще не были вместе, и нас не связывали никакие обязательства.

– Не то? – треснувшим голосом проговорила я.

– Нет, – ответил Доусон, засовывая в рот остаток печенья. – Они просто решили прогуляться.

– Без меня?

– Может, и так, а может, и нет, – он стряхнул с джинсов крошки. – Дэймон теперь не тот, каким я его знал. Только без обид, но раньше и представить было невозможно, что он начнется встречаться с человеческой девушкой.

– Ладно, проехали, – прошептала я. Значит, без меня . Он пошел без меня . Эти слова непрерывно крутились в моей голове. Я была не из тех, кто требует неотлучного присутствия парня при своей персоне, но это, черт побери, уже слишком.

Мое воображение услужливо нарисовало картину: Ди с Эндрю сидят на одной стороне стола, а Дэймон с Эш – рядышком напротив, как когда-то. Старые добрые времена: Эш и Дэймон вместе. Меня словно ткнули раскаленным ножом.

Может, мы с Блейком тогда и поцеловались разок, но у нас же не было длительных отношений, а у него с Эш они были. Господи, а вдруг она с ним даже… Я заставила себя выкинуть из головы эту мысль.

Доусон встал, обогнул кофейный столик и сел рядом со мной.

– Просто Дэймон разозлился на Итана. Тот допытывался, не утратил ли мой брат преданности нашему виду, связавшись с тобой. Можешь представить ответ Дэймона? – Доусон наклонился вперед, нервно потирая колени.

– И что же он все-таки ответил? – уточнила я на всякий случай.

Доусон засмеялся, его глаза вспыхнули точь-в-точь как у брата.

– Он объяснил, что его чувства к тебе никак не влияют на преданность Лаксенам, скажем так. Правда, Дэймон использовал несколько другие слова.

– Что, ругался? – обрадовалась я.

– Ужасно, – подтвердил Доусон, поглядев на меня. – Дело в том, что никто не ожидал от него ничего подобного. Со мной, например, было не так просто потому, что от меня вообще никто ничего не ждал. И меня никогда не заботило чужое мнение. Не то чтобы это волновало Дэймона, но…

– Понимаю. Он ведь из тех, кто прежде всего заботится о других, правда? А такие обычно проблем не доставляют.

– Именно, – кивнул Доусон. – Они еще не знают, кто ты на самом деле, но очень сомневаюсь, что Итан оставит все как есть.

– Дэймон станет изгоем?

Он кивнул. Я покачала головой. Когда Лаксена изгоняют из общины, это означает, что он лишается защиты месторождений бета-кварца и остается один на один с аэрумами.

– Кто он вообще такой, этот Итан? Он – старейшина, и что?

– Старейшина – это все равно что мэр или президент. Итан – президент нашей колонии.

– Звучит внушительно, – протянула я.

– Все члены общины обязаны его слушаться, если не хотят быть выброшены с позором, – Доусон откинулся назад и прикрыл глаза. – Все боятся попасть на заметку к старейшинам, даже те, кто общается с людьми по работе. Конечно, никто из нас не может покинуть поселение без разрешения Министерства Обороны, но если кого-то хотят выгнать, способ всегда находится.

– Они и тебя выгнали из-за Бет?

– Не успели. – Его лицо вытянулось. – А то бы конечно, выгнали.

– Мы ее найдем. – Мое сердце заныло от боли, и я накрыла ладонь Доусона своей.

– Знаю. В воскресенье. – Он слабо улыбнулся. – В воскресенье все решится.

– На что была похожа твоя жизнь там? – спросила я, чувствуя, как все переворачивается у меня внутри, а пульс учащается.

Доусон слегка приоткрыл глаза. Несколько секунд молчал.

– Сначала все было не так уж плохо. Они даже позволяли нам с Бет видеться. Говорили, что скрывают нас ради нашей же безопасности. Дескать, если откроется, что я сделал с Бет, начнется настоящий кошмар, поэтому нас надо оберегать, а «Дедал», якобы на нашей стороне. Первое время нам так и казалось. Я даже поверил, что мы с Бет выйдем оттуда вместе.

Впервые он произнес слово «Дедал». Из его уст оно прозвучало как-то необычно.

– Но пребывание там принесло мне только страдания, а когда надежда угасла полностью, я сделался настоящим безумцем. – Уголки его губ дрогнули. – Люди «Дедала» хотели, чтобы я повторил то, что сделал с Бет, и создал таких, как она. Вроде бы это поможет человечеству стать лучше, и тому подобное собачье дерьмо. Но когда у меня ничего не вышло, все изменилось.

– Что именно? – напряглась я.

– Сначала мне запретили встречаться с Бет. – На его скулах заходили желваки. – Как бы в наказание за неудачи. Они думают, что сделать это просто. До них не доходило, что я понятия не имел, как исцелил Бет, изменив ее природу. Мне приносили умирающих людей и… Я пытался, Кэти, правда пытался, но, несмотря на все мои усилия, они умирали.

Мне стало тошно. Я не знала, что ему сказать, но потом поняла, что это один из тех моментов, когда молчание – золото.

– Тогда они стали приводить здоровых людей и уродовать их, а я должен был лечить. Некоторым становилось лучше, но потом процесс исцеления поворачивал вспять, и все возвращалось с удвоенной силой. Другие же… они дестабилизировались.

– Как это?

– Ну, у них появлялись кое-какие способности. – Доусон то сжимал, то разжимал кулаки. – А потом что-нибудь шло не так. Там была одна девушка, очень красивая, которой дали какие-то таблетки, и она умирала. Я ее вылечил. Мне на самом деле хотелось помочь, настолько ей было плохо. Все решили, что у нас получилось. Сначала она была слаба, как и Бет, когда нас с ней забрали, но потом начала двигаться так же быстро, как Лаксены. Но когда ей стало лучше, она врезалась в стену.

– И что в этом такого страшного? – не поняла я.

– Кэти, – Доусон отвел глаза, – мы же двигаемся быстрее пули. Представь, что она врезалась в стену на сверхзвуковой скорости.

– Господи…

– Наверное, не знала, как остановиться, хотя иногда я думаю, что она сделала это нарочно. После нее было много других: людей, которые умирали у меня на руках; людей, которые умирали после того, как я их излечивал; людей, которые никак не «мутировали» и которые больше не возвращались, – он смотрел в пол. – На моих руках много крови, Кэти.