Юлия Стрельникова - Сказки должны кончаться свадьбой

— Нет. Все гораздо хуже. Наверное, мне надо начать сначала. Уже не первый год мы замечаем, что Твари начинают сезон охоты все раньше, а колдуны и отступники все чаще приходят из-за гор лично. Некоторые предполагали, что они набрались достаточно наглости, чтобы начать новую войну, но дело в другом. Сдвинулись с места ледники. Сначала они лишь шевелились, но с каждым годом движутся все быстрее, и скоро дойдут до самых гор. Мы лишь надеемся, что дальше они не двинутся.

— И что это значит?

— Запретный Край исчезает. Вот-вот он окажется погребен под толщей льда, и никакой Силы, ни светлой, ни темной не хватит, чтобы остановить подобное. Это значит, что вскоре из-за гор появятся не только Твари, но и их хозяева. И это не будет обычная зимняя охота. Это будет война. И мы либо умрем, либо победим. Но порой мне кажется, что это одно и то же.

— Что я должна делать мой Лорд? — тихо спросила я, понимая что он пришел не просто рассказать последние новости, и в который раз поражаясь мужеству этого удивительного Серого.

— Северная птичка, где же ваш страх, или вы не боитесь смерти?

— У меня нет на него времени, — честно призналась я.

— Тогда вы счастливица. Не многим достается такой дар. Но вы правы, я пришел по делу, Ирга. В вас ведь течет особая кровь. Их кровь. Вы сами признались мне в этом. Я уверен, что вы знаете много такого, что неизвестно нам, хоть мы и сражаемся с порождениями тьмы не одну сотню лет. В сложившихся обстоятельствах, любая малость, может перевесить чашу. Подумайте. Я не тороплю вас. Вспоминайте, и расскажите мне все, что знаете.

Я ожидала чего угодно, но все же — вопрос Лорда застал меня врасплох. И пока я копалась в себе, силясь соединить крохи знаний в слова, Гварин молчал, почти не шевелясь. А когда я подняла, наконец, глаза — он дремал, тихо и спокойно дыша. Похоже, Лордам тоже требуется передышка. Тепло камина и усталость взяли свое. Протянула, было, руку, чтобы толкнуть его в плечо, но Серый выглядел настолько беззащитно и умиротворенно, что моя ладонь сама опустилась, не решившись дотронуться до него. Я подумала, что скоро ему станет неудобно спать в кресле, он проснется сам, и уйдет к себе. Но на всякий случай, укрыла мужчину плащом.

Даже если и увидит его кто, выходящим из моей комнаты, вряд ли моя репутации станет хуже, а Лорда никто не посмеет обсуждать ни в лицо, ни за глаза. Да и не до того сейчас.

Мне было несколько неловко, я даже оглянулась пару раз, убеждаясь, что Серый действительно спит, но все же привела себя в порядок и спокойно легла в постель, стараясь вести себя так, как если бы кресло, в котором сидел Лорд было пусто. Я не наивная романтичная барышня, чтобы смущаться присутствием спящего мужчины в моей спальне или думать, что плотная, закрытая со всех сторон рубаха — соблазнительное зрелище. Да и внешность моя вряд ли пробудит в Лорде сластолюбивые мысли.

Наверное, я разбудила его своим криком.

— Ирга! Ирга! Проснись! — требовательный голос пробился сквозь вечную толщу льда, разгоняя кошмар. Я проснулась, но продолжала лежать не шевелясь, в который раз осознавая, как прекрасно ощущать себя в мире живых. Руки и ноги заледенели, теплое одеяло плохо спасало от холода с Той Стороны. Чья-то ладонь скользнула по щеке, и я нехотя открыла глаза. Надо мной нависало лицо Лорда. Странно было видеть его с расстегнутым воротом, растрепанного и чуть помятого, спящий Лорд в моем представлении относился к разряду сказок. Он внимательно рассматривал меня, как будто видя впервые, а в уголках его глаз пряталась чуть заметными морщинками тревога. Луна светила в окно ярко, позволяя отметить даже такие мелочи. В ночной полутьме комнаты Гварин стал человечным, как будто оставил свою маску неприступности вместе с дневной одеждой.

— Ты кричала во сне, — сказал Лорд, подтверждая мою загадку.

— Простите, Лорд, я не хотела вас будить.

— Ничего. Я не должен был засыпать здесь.

Однако с моей кровати подниматься не поторопился. Я и сама не сделала никакой попытки прогнать его. Меньше всего мне хотелось вновь остаться наедине с моими собственными кошмарами.

Лорд, как будто решив что-то для себя, протянул руку, собираясь погладить меня по волосам, но не донеся ее уронил на покрывало.

Надо было что-то сказать или спросить, но в голову ничего не приходило.

— Я напугал тебя своим рассказом?

— Нет, мой Лорд.

Вот уж воистину, встретились два болтуна.

Он вдруг хмыкнул.

— Ты никого не пускаешь в душу, верно? Мы в спальне наедине, я зову тебя своей невестой, а ты все равно, упорно называешь меня Лордом.

Я вздохнула, не возражая.

Убедившись, что со мной все в порядке, Серый собрался было встать с моей постели.

Я отвернулась, всем своим видом демонстрируя, что решила вернуться к прерванному сну, сжимаясь от предстоящего одиночества. Но Лорд, почувствовав это, опустился обратно, прервав движение.

— Что с тобой происходит, Ирга? Ты дрожишь, но не удивлена, и не растеряна. Тебя часто мучают кошмары? Или тебе плохо?

— Все в порядке, — я даже не пыталась казаться искренней. Гварин ведь чувствует, когда я вру.

Он вдруг требовательно взял меня за плечо и перевернул на спину.

— Признавайтесь, это ведь не просто сны?

Я прищурилась. Лорд догадлив. Не зря он до сих пор жив.

— Впрочем, можете не отвечать. Я и так понял, смелая маленькая птичка, что ваши сны, часть платы за что-то. Возможно, за жизнь моего брата? Признаться, я думал, Айнарра преувеличивает, говоря о тяжелой плате.

Он вдруг рывком привлек меня к себе, но не так как мужчина обнимает женщину, иначе, словно я была маленьким ребенком, а он заботливым взрослым. И все равно его касание обжигало, после леденящего холода снов. Прижал мою макушку к своему плечу и провел ладонью по волосам. Его «спасибо» сказанное еле слышно, коснулось щеки теплым дуновением. И все остальное вдруг стало совершенно неважно. Я вцепилась обеими руками в его рубаху, принимая предложенное, и всхлипнула.

Впервые за много лет из моих глаз выкатились слезы. Потому что рядом был человек, который согласился разделить мои печали. Хотя бы на этот миг. Потом я опять возьму на себя свою ношу, чуть позже. Я просто устала всегда быть сильной.

Прижимаясь к нему, в тщетной попытке загасить рыдания, я не смущалась, а удивительно незнакомый и в то же время родной мужчина рядом просто гладил меня по волосам и баюкал. И в его объятьях я выплакивала все, что накопилось за долгие годы обид и равнодушия, от неоплаканного пепелища дома, до собственных ошибок. Весь комок черноты, который столько лет лежал на сердце и стоял в горле. Мне кажется, даже слезы мои были черными, вбирая в себя всю ту боль, что досталась мне. И в конце печаль стала светла.