Анна Гаврилова - Золотой ключик для Насти

— Ты не понимаешь… — вздохнул Креатин.

— Я понимаю побольше тебя, — рявкнул первый. — Следуй за ней, это всё, что от тебя требуется! Понял?

— Понял…

Да, я тоже поняла, и даже не обиделась. Жаль только — вопросы мои так и останутся без ответа. Эх…

Мы покинули Вешенку одиннадцать дней назад, а мне казалось — прошла вечность. И эта вечность, по-прежнему, не сулила ничего хорошего и, будто из решета, сыпала загадками.

Вот архиепископ Ремвида, например. Почему он отменил приказ казнить всех колдунов на месте? Зачем ему нужны живые иномирцы? Для опытов?

А горанцы? С какой это стати горанцы охотятся за моей скромной персоной? Причём понадобилась я не абы кому, главнокомандующему!

Теперь ещё Креатин масла в огонь подливает. Главнокомандующему я, видите ли, не пригожусь, а вот горанским магам — вполне. С какого перепуга, спрашивается?

И Косарь… со своими вздохами. Чёрт, ну что он во мне нашел? Видит же: я ни капли не похожа на девушек его мира, а значит, проблем со мной будет тьма-тьмущая.

Допустим, действительно выйду за него, и что дальше? Я же помру почти сразу! Если не от скуки, то от работы — поди, попробуй, с утра до ночи в огороде корячиться, со скотиной возиться и у печи стоять. А рожать тут как? Да и характер у меня… Это в своём мире я почти ангел, а в сравнении со здешними женщинами — строптивая дьяволица.

Ещё колечко это… волшебное. Кто его подсунул? Труп? Боюсь, даже в мире магии такое невозможно. А это означает, что за мной может «присматривать» ещё одна сторона.

И как, спрашивается, теперь жить?

А хуже всего то, что мой «гениальный» план спасения имеет очень серьёзный недостаток… Вот доберусь до крепости у залива, спрячусь, а дальше-то что? Для горанцев эта крепость — запретная зона, они туда не сунутся. Почему — не понимаю, но что-то подсказывает — этот запрет, рано или поздно, спадёт. Захватив Ремвид, новое правительство непременно решит разделаться с опасным объектом. Мне придётся либо погибнуть в процессе штурма, либо бежать.

Бегать от них бессмысленно, хотя… горанцы отслеживают не меня, а Креатина. Значит, если парня рядом не будет, я — свободна. Вот только… сам Креатин как на нас вышел? В случайную встречу с Косарем даже ребёнок не поверит. Ладно, с этим разберусь позже.

Допустим, мне удастся избавиться от Креатина и удрать. Но что делать дальше? Возвращаться в Вешенку и жить по-партизански? Я никогда на это не соглашусь.

Выходит, мне нужно сделать так, чтобы горанцы не взяли крепость, но для этого… для этого нужно, чтобы завоеватели проиграли всю войну.

Настя против армии, усиленной магами… смешно. И всё-таки допустим! Допустим, горанцы проигрывают, убирают свои грязные ручонки от крепости. Но в этом случае, я оказываюсь во власти правителей Ремвида. Меня отдают архиепископу и всё, спета песенка.

Третий вариант: забыть о крепости и метнуться к столичной колдунье — неосуществим в принципе. Можно загнать вороную и ещё пару лошадок, но в столицу всё равно не успею. Если и успею, с лёгкостью могу оказаться в лапах всё того же архиепископа, так и не повидавшись с колдуньей.

Чёрт! Ну почему любое действие — попытка променять шило на мыло?

Ведь должен быть нормальный способ вернуться домой! Должен!!!

Небо было пасмурным и печальным. Тяжелое покрывало туч надёжно спрятало солнце. Правда, жару никто не отменял, наоборот — к обычному зною добавилась влажность, я чувствовала себя овощем, запертым в пароварке.

Пот крупными каплями катился по спине, блузка плотно прилипла к телу. Вытирать лоб приходилось каждые три минуты. Ноги скользили в сапогах, я с грустью вспоминала о существовании сандалий и шлёпанцев. Там, где оголённые ноги соприкасались с боками кобылы, кожа покрылась пятнами и жутко зудела.

Косарь переносил такую погоду гораздо легче, а вот Креатин хлюпал носом и вслух проклинал жару, дорогу и свою несчастную долю.

Когда вдали показалось озеро, мы с Креатином, не сговариваясь, свернули с тракта. В спину прилетело досадливое напоминание, что мы вообще-то спешим, однако всерьёз отговаривать вешенец не стал.

Озеро оказалось круглым, как блюдце, и удивительно чистым. Впрочем, удивило это только меня — местные жители понятия не имеют о дымящих заводах и плохой экологии.

За прошедшие дни я стала мало отличима от бродяги, ещё немного — вши заведутся. Одежда покрылась толстым слоем пыли и пота. Причём не уверена, что пот вороной пах меньше, чем мой собственный.

Я не стала краснеть и мяться, просто попросила спутников отвернуться, разделась до белья и нырнула в воду. Креатин избавился только от рубахи, под которой обнаружилось худосочное бледное тельце. За дни путешествия, лицо мага загорело и сильно контрастировало. Глянув на него, Косарь глумливо хмыкнул.

Сам занялся лошадьми — гривастые проявляли к воде не меньший интерес. Вешенцу пришлось отвести их на несколько десятков метров и искупаться с каждой поочерёдно.

Мне отчаянно хотелось воспользоваться случаем и поговорить с Креатином, но подслушанный разговор пробудил совесть. Не хочу, чтобы мальчишка пострадал, несмотря на то, что он враг. Как бы то ни было, он всё-таки спас Косаря, да и в дороге помогал… К тому же, новые знания ничего не изменят, из этой западни нет выхода.

— Хочешь? — спросил Креатин, выдернув из раздумий. На ладони мага лежал серый кирпичик. — Это мыло.

Мыло! Почему от меня столько времени скрывали, что в этом мире есть мыло?! Я одиннадцать дней о нём мечтаю!

Мой восторженный взгляд не остался без внимания. И воодушевлённый Креатин добил окончательно:

— У меня ещё шампунь есть…

Чёрт, да я просто обожаю этот мир!

Через полчаса я была чиста и прекрасна. У Креатина даже расчёска нашлась и флакончик с настоем душистых трав, заменяющих духи. Впечатление только одежда портила — стирать бессмысленно, переодеться всё равно не во что.

— Чувствую себя человеком, — с улыбкой сообщила я.

Маг всерьёз удивился:

— А раньше кем чувствовала?

Вот так всегда. Одно неуместное слово способно испортить самое хорошее настроение.

— Загнанной мышью. — И добавила: — Сейчас я всё та же мышь, но чистая и за запахом пота можно различить аромат благовоний.

— Тебе не нравится наш мир? — В этот момент передо мной стоял не враг, а обычный мальчишка. Очень молодой и очень наивный. И удивлялся он искренне.

— Не нравится. Я не понимаю, что творится вокруг. Я не понимаю, почему за мной гоняется такая тьма народа, что им от меня нужно. Я не знаю, чего ждать, на что надеяться и как отсюда выбраться.

Юноша глянул странно, спросил:

— А дома лучше?

В сердце кольнула горькая обида. Тут же вспомнился недавний сон. Правдив он или нет — не знаю, но разговор мамы и Натки казался реальней, чем всё, что случилось со мной здесь. Голос дрогнул.