Джена Шоуолтер - Грешные ночи (ЛП)

— Может быть я и не тронул бы их, ты же понимаешь, но мне необходимо было заточить тебя в ловушку в одном месте. Я понимал, что тебе предъявят обвинение и запрут, и ты будешь спасена прекрасным темноволосым ангелом. Так и вышло.

Ей хотелось разрыдаться.

— И зачем тебе это было нужно?

— Месть. Захариил убил человека, которым я являлся. Я очнулся в аду, вынужденный жить с теми самыми существами, которые меня истязали.

— Нет, — повторилась она. — Ты лжешь! — Хвост уже второй раз цеплял Аннабель за одежду, но ей все же удалось отскочить. Захариил тоже проделывал с ней это, поэтому она знала, как уворачиваться.

Она избежала ранения, но ей пришлось снова отдалиться от своих кинжалов. Невероятно. Должно существовать иное объяснение. Ожег...

Ожег! Она могла воспользоваться не только собственными руками. У нее при желании могли быть и когти. И не только когти, у нее могли быть: клыки, крылья и собственные рога. Оружие, которое ей требовалось.

У нее мог быть шанс на победу.

Часть ее потребовала, чтобы она перестала контролировать собственный страх и гнев, а просто раскрыть их. Прекрасно, даже больше чем ее часть. Но она не сделала этого. Она не стала бы бороться злом против зла. Это было не тем, кем она являлась на самом деле, и совсем не тем, кем ей хотелось быть.

"Я смогу сделать это. Я смогу".

Она сделала выпад в сторону демона.

Демон рухнул на землю и перекатился, сбив ее с ног, но ее руки оставались свободными, и она нанесла удар кулаком в его горло. Он снова перекатился, увлекая ее за собой, но этим дело не закончилось. Демон ухватил ее за запястье и швырнул через плечо. Аннабель врезалась в противоположную стену, штукатурка осыпалась дождем вокруг нее, боль пронзила насквозь.

И все же она вскочила и кинулась на него. На полпути они столкнулись. Она укусила его, и вцепилась своими когтями. Потом ударила его наотмашь в то место, где была рана от лампы. Она пинала его. Сражаясь каждой имеющийся у нее унцией силы — самозабвеннее, чем в любом сражении до этого. Он олицетворял рычащее животное, без стыда и совести, не брезгующее ничем, в своем желании нанести ей ущерб. Не выбирая средств. И все же несмотря на все Аннабель держалась, и даже неплохо.

Несколько раз Непрощение пытался поцеловать ее, иногда даже у него это получалось. Он прикасался к ее интимным местам, просто, чтобы подразнить. Каждый раз ей удавалось сохранять самообладание, что приводило его в бешенство.

И его потеря самоконтроля была ей на руку. Он пропускал ее удары. Слишком сосредоточенный на ее шее, видно желая её задушить.

— Посмотри на себя, — усмехнулся он, все еще кружа подле нее.

— Проверь зеркало, — возвратила она ему усмешку.

У нее текла кровь, истощая ее понемногу, и ей было жуткую больно, но и он был ранен и стекал кровью, и по всей видимости страдал не меньше ее.

— Сдавайся! Захариил принес мне столько боли и страдания. Я намерен отплатить ему тем же. Я не позволю тебе остановить меня.

Не ей, а ему следовало бы сдаться.

— Если ты действительно его близнец, — а этого не может быть, потому что быть не может — значит ты сам просил его об этом. Требовал.

— Он не должен был слушать меня!

— И что же он по-твоему должен был делать? Ты пытался покончить жизнь самоубийством.

— Ему нужно было сильнее стараться спасти меня. А он предпочел отправить меня во тьму.

В какой-то момент она увидела его истинное лицо: лицо измученного человека переполненного болью и отчаяньем. Он словно являлся темной стороной Захариила.

Он действительно являлся его братом, близнецом Захариила. Он пал и превратился в демона.

Как же она могла убить человека, по которому Захариил так долго тосковал? Даже такого злобного, как этот? Захариил никогда бы не мог ее простить.

Простить ее.

Непрощение.

Она уловила иронию и горько усмехнулась. В ее собственном уме здравый смысл соперничал с ее любовью к Захариилу.

Тебе следует сделать это. Это единственный выход.

К тому же ты уже никогда не увидишь реакции Захариила. Да, но она умерла бы, осознавая, что причинила человеку, которого любила, такую жуткую боль.

Если ты не сделаешь этого, Непрощение продолжит вредить Захариилу, тебе, и множеству других семей. Захариил — хороший человек. Он тебя простит.

Краем глаза она заметила, что возвратился Колдо. Он был изранен и изломан похлеще ее самой, и он был не один. Возле него стоял такой же израненный, как и остальные Тэйн. Колдо исчез, а Тэйн остался.

Он воссоздал огненный меч и шагнул вперед. Но не смог пройти и нахмурился. Он похлопал по воздуху, словно по невидимому барьеру.

— Тэйн, — произнесла она.

Он встретился с ней взглядом и его глаза распахнулись от ужаса. Он тарабанил кулаками... что-то говорил, но она ничего не могла услышать.

Непрощение сделал выпад, пытаясь захватить ее за шею. Зубы впились в кожу, каждый мускул ее вибрировал от жуткой боли. Она ударила его кулаком в висок, но не сумела отстранить. Теплота сочилась по ее груди, все поплыло перед глазами, слабость навалилась на нее.

— Тэйн,— вскрикнула она, даже при том, что он не мог ее услышать. Он продолжал молотить кулаками воздух.

Только она. Но может это было и к лучшему. Она была готова умереть, прихватив с собою этого демона, поскольку понимала, что это самое простое решение, но также она понимала, что демон не станет ее убивать. Он просто хотел ослабить ее.

Настало время его проучить. Она вынудила себя расслабиться в его темных объятьях, позволяя руке свалиться с его плеча, приземлившись на его бедро — и она перерезала его бедренную артерию своими когтями.

Она не ослабла.

Взревев демон от нее отшатнулся. Головокружение обрушилось на нее, когда она приземлилась на ноги, и него набросилась.

Он старался изо всех сил остаться вне пределов ее досягаемости.

— Захариил, — крикнул он оборачиваясь... Огонь появился из его когтей, формируя стену из огня вокруг них — Если ты не выйдешь, я сожгу ее заживо.

— Он не может услышать тебя, — заметила Аннабель. — Это только между нами. — Она заметила, что Бьорн и Ксерксес теперь присоединились к Тэйну, и хотя Колдо не пускал никого внутрь, его самого все еще не было.

— Появись, Захариил! Я хочу, чтобы ты сам пережил все, на что обрек меня. Я хочу, чтобы ты мучился осознанием, что подвел кого-то еще. Что ты предал женщину, которую любишь. Хочу, чтобы ты страдал, страдал, и еще раз страдал.

Дым вился вокруг нее, окутывая ее ноги, вызывая кашель.

"Мне так жаль Захариил, — подумала она, подкатывая часть лампы к своим ногам. — Но я вынуждена сделать это".

— Захариил! — вопил Непрощение, и она вонзила в него осколок.

Она распорола его горло, выпустив кровь, сочащуюся на пол. Теряя сознание он рухнул на колени, задыхаясь прижимая рану. Но в тот момент, когда она решила нанести смертельный удар, он перехватил ее запястье и подтащил к себе, разразившись дурным хохотом.