Мишель Ходкин - Возмездие Мары Дайер

— Что ты делаешь? — спросил Даниэль.

— Собираюсь привести себя в менее жуткий вид. А затем, естественно, пойду с тобой.

Он покачал головой.

— Этого он и ждет. Он знает, кто ты, Мара… он был в твоей больничной палате и на вокзальной платформе. Этот человек преследовал тебя, не так ли?

— Так…

— Тогда он знает, что ты появишься.

— Тебя он тоже узнает. Разве ты не слушал? Он хочет вывести нас на чистую воду. Ему известно все и про всех , про всю нашу семью! Лукуми определенно знает, как ты выглядишь.

— Возможно, но я не планирую попадаться ему в поле зрения. А даже если и так, то что? В конце концов, я приехал посмотреть колледжи. Это естественно, что я буду…

— Слушать лекцию? — фыркнул Джейми. — Я бы не назвал это естественным.

— Естественно для Даниэля, — я взяла булочку из пакета на столешнице. — У нас есть арахисовое масло?

Парень скривился.

— Ты собираешься намазать его на бублик?

— Ну да.

— Да кто ты такая, Мара Дайер?

Я его проигнорировала.

— И каков твой план? — спросила я брата, откусывая большой кусок бублика с арахисовым маслом. — Накинешься на него прямо на сцене?

— Я собираюсь послушать лекцию, а затем проследить за ним. Хочу знать о нем все, начиная с того, где он живет.

— А затем, когда твоя миссия в духе «Скуби-Ду» закончится?

— Заставлю рассказать, как тебя излечить.

Его слова застали меня врасплох. Однажды я этого хотела — исцелиться. Быть спасенной. Я молила Ноя, чтобы он сделал это, но он не мог. Я не была сломленной.

Я повернулась к Стелле, заметно притихшей с момента начала разговора.

— А ты что скажешь?

— Я хочу его увидеть, — уверенно сказала девушка. — Чтобы он и меня излечил.

Хм-м… Снова к Даниэлю.

— И как ты себе это представляешь? Как заставить Лукуми что-либо для нас сделать? Все карты у него.

— Если он действительно стоит за всем этим, то ему пришлось на многое пойти, чтобы держать свою личность в тайне. Мы пригрозим раскрыть его, его имя…

— Выдуманное имя, — поправила я.

— …будет везде, — продолжал брат. — Мы напечатаем его историю во всех газетах. — Он схватился рукой за стол, где лежали стопки с папками и блокнотами. — Мы расскажем, что с тобой произошло, что с вами делали, за что он несет ответственность — тогда он больше не сможет скрываться. Мне придется сделать его фотографию на подиуме и связать ее с чем-то еще. Мне не удалось найти на него информацию в интернете.

— Есть еще фотография из офиса Маккарти, — сказал Джейми, доставая телефон.

— Дай-ка посмотреть, — недоверчиво попросил Даниэль.

Джейми вручил ему мобильный.

— Стойте, это он? Вид знакомый.

У меня пошли мурашки по телу.

— Я его не узнаю, но у меня впечатление, что мы виделись раньше.

«Возможно», — чуть не сказала я.

Брат покачал головой, словно для прояснения.

— Неважно. Главное последовать за ним, узнать все возможное, чтобы выяснить, кто он на самом деле — его имя, личность. Затем связать со всеми пережитыми вами ужасами и, наконец, обрести нормальную жизнь.

Вообще-то, почти все , что он сказал, относилось ко мне. И делалось ради меня. Это я нуждалась в Лукуми больше, чем кто-либо из присутствующих. Я единственная, кто не был невиновен.

— Как думаете, от кого он скрывается? — тихо спросил Джейми, но никто не ответил. Гадать бесполезно.

— Нам придется поговорить с адвокатом, — сказал Даниэль, склонив голову набок. — Вы же это понимаете?

Я не думала об этом, но он был прав.

— То, что вы… — Он остановился, прежде чем продолжить. — То, что с вами произошло, что случилось в «Горизонте»… нам нужно вывести их на чистоту, как-то разобраться, доказать, что вас мучили, что это была самозащита…

Не всегда. Но я решила прикусить язык.

— И когда он расскажет, как вас излечить, мы все равно поделимся этой информацией с публикой.

— Хватит это говорить! — крикнул Джейми.

Мы втроем повернулись к нему.

— Хватить говорить, что нас нужно излечить. Мне нравится, кто я есть. Не думаю, что нуждаюсь в исцелении. Я нормальный. — Он вышел из комнаты.

Даниэль облокотился на стол и потер лицо.

— Мара, ты же поняла, что я имел в виду?

Да. Но Джейми озвучил то, что я не могла. Легкий стыд сдерживал меня от высказывания этих мыслей вслух.

Я не считала, что меня нужно исцелять. Мне тоже нравилось, кем я становилась.

Чтобы разрядить обстановку, Даниэль предложил сделать перерыв перед лекцией. Мы устали, разволновались и запутались — слишком много времени было проведено в четырех стенах. Братец хотел продолжить чтение и никуда не пошел, оставляя нас со Стеллой и Джейми самих по себе. Для последнего это означало, что время закупиться едой.

Без машины и нашего согласия заказывать еду на дом, пришлось садиться на метро к «Хоул Фудс» (Джейми настоял), и тащить с собой пакеты на обратном пути. Платформа была необычно пустой, не считая двух молодых парней, писающих на кипу чего-то, похожего на тряпки. Мы со Стеллой спорили о художественных достоинствах граффити (я считала это искусством, она — вандализмом), но я на секунду отвлеклась, чтобы громко оповестить парней об их отвратительности. Они не ответили. Даже когда к ним обратился Джейми. Только тогда я заметила, что кипой тряпок на самом деле был человек.

— Что вы творите, вашу мать?! — крикнул Джейми, уверенно направляясь к ним.

Я шла за ним по пятам, Стелла за мной. Мы увидели женщину, сгрудившуюся у стенки, ее жалкая коллекция вещей валялась вокруг, как мусор. Она была дамой взрослой, с грязным лицом и широко открытыми глазами. Часть меня надеялась, что она была без сознания и не знала, что с ней делали, но стоило взглянуть на нее, как стало ясно — все она знала. И ей было стыдно.

Я буквально излучала гнев. Тут один из придурков сверкнул самодовольной ухмылкой и сказал Джейми:

— Если тебе надо идти, то…

Закончить он не успел, так как я врезала ему по веснушчатой морде. Второй блондинчик уж было замахнулся на меня, но Джейми крикнул: «Стой!» своим фирменным голосом. Оба замерли, но все еще слышали нас. Определенно.

Мои руки были так крепко сжаты в кулаки, что ногти впились в кожу.

— Она тоже человек! Как вы могли так поступить? — крикнула я.

— Отвечайте, — сухо добавил Джейми. — И говорите гребаную правду!

— Бездомные как чума, — сказал Веснушчатый, затем с силой сглотнул, будто это могло забрать его слова обратно. Блондинчик просто усмехнулся. Ему вовсе не было стыдно.

Стелла присела рядом с женщиной и спросила, не голодна ли та. Я шагнула в сторону придурков, стоявших у края платформы.

— В ней куда больше человеческого, чем в вас! — Я слышала, как женщина тихо всхлипывала. — Стелла, поможешь ей?